Как же давно это было…
Апрель 2010 года. Я ещё преподавал в Университете и о смене деятельности даже не помышлял. Ещё жил с супругой под одной крышей и мечтал о сыне. Всё свободное время отдавал судейству турниров по преферансу в инете. Хозяин корпорации Fair Play, Йорыш Олег Зигмундович, по прозвищу Кот, с которым мы сначала вдрызг рассорились, а потом не-разлей-вода помирились, пригласил меня на очный турнир — Кубок СНГ.
А я приглашаю Читателя сесть со мною в машину времени, отмотать назад дюжину лет (и ещё годок) и погожим апрельским деньком отправиться на поезде в Москву-столицу. Возьмём и мою юную супругу Наташу, цветущую симпатичную студентку, мило улыбчивую достойной застенчивостью на старых фотках моей первой «мыльницы», ею же и подаренной незадолго до того. Которых здесь не будет ввиду её строжайшего запрета на публикацию.
Участие в серьёзном и ответственном мероприятии решено было совместить с прогулкой по Москве. Поэтому собрались в дорогу на сутки раньше.
По прибытию в столицу, как и подобает безнадёжным провинциалам, перво-наперво съездили на Белорусский вокзал осведомиться насчёт электричек в Голицыно, где завтра состоится Кубок. В следующие поездки подобной расточительности времени я себе не позволял. Но тогда всё было впервые и вновь, азарт фотографа-любителя был ещё неведом.
Та московская прогулка круто изменила мою судьбу — я надолго заболел фотографией. Первые фотоснимки теперь кажутся наивными, с невыстроенными композициями. Спустя время, набравшись мастерства в редактировании, я переделал их, как умею это сейчас.
Неподалёку от Белорусского вокзала внимание привлекла симпатичная церквулечка. Это был первый из тысячи храмов, снятых мною в путешествиях по нашей святой Руси.
Посреди погрязшего в грехах мегаполиса, зажатый между бездушными небоскрёбами и чудовищной магистралью с непрестанно снующими мерзкими автомобилями стоит этот радующий издалека, от самого Белорусского вокзала, храм. Подойти к нему близко задача непростая - храм окружён с двух сторон враждебным непрерывным потоком возомнивших себя главнюками бешеных автомобилей. Отойти подальше, чтобы захватить в кадр всё здание, тоже невозможно - мешают навесной тоннель и проволочный забор. Пришлось вставать на бордюр и, свесив руки над крышами проносящихся автомобилей, с риском для жизни фотографировать. Поэтому композиция устраивает не в полной мере. Но я очистил фото от скверны проводов, дорожных знаков, светофоров и крыш автомоблюдков — получилась вполне себе радующая глаз картинка.
А потом узнал, что этот храм относится к старообрядческой церкви, и проникся к нему ещё большей симпатией. Старообрядчество сохранило в себе и пронесло через тяжкие испытания романовского ига исконный дух православия, относящийся к ордынской эпохе Руси. Очень редко можно встретить в современной России храм нетрадиционной православной конфессии, столь нарядно и богато украшенный. Храм был построен к 1921 г. на средства московской старообрядческой общины и купца И. К. Рахманова. Просуществовав 14 лет, был закрыт. В 1940-х гг. тут находился склад Местной противовоздушной обороны. Позже в нём размещались скульпторские мастерские. В 1990-е гг. храм возвращён верующим.
Куда в Москве-столице устремляются в первую очередь ротозействующие провинциалишки? Конечно, на Красную площадь! У выхода из метро нас поджидал роскошный пёстрый храм в стиле московского барокко — Богоявленский собор упразднённого одноимённого монастыря.
В своё время эта фотография породила большое историческое исследование, вставленное важным кирпичиком в разработанную мною Новейшую Реконструкцию подлинной истории Древней Руси — главное дело моей жизни.
Напомнил о себе голод. Пройдясь по Никольской улице, завернули в ГУМ. У Наташи загорелись глазки на вывеску итальянского ресторана.
Подкрепившиеся и довольные, вышли на Красную площадь.
И какой же провинциал откажется от удовольствия запечатлеть себя на Красной площади Москвы!
А вот и ГУМ, где мы славно отобедали.
Третий храм в мою коллекцию — Казанский собор.
Сначала на этом месте был построен деревянный Казанский собор. Историки говорят, что на средства военачальника Дмитрия Пожарского в память о победе в Московской битве 1612 г. Его возвели на месте бывшего здания торговых рядов, причём у ограды храма ещё долго находился рынок. В собор поместили Казанскую икону Божией Матери— главную войсковую святыню Второго Ополчения. Собор освятил патриарх Филарет в 1625 г. С момента открытия и до 1765 г. к собору устраивались крестные ходы: в день обретения иконы в Казани — 8 июля, и в день взятия в 1612 г. Китай-города— 22 октября.
Сомнительно, чтобы Дмитрий Пожарский = царь «Лже»-Дмитрий и патриарх Филарет Романов совместно увековечивали память о Московской битве 1612 г. Как показывают мои исследования,
эти двое правителей были непримиримыми врагами. А после Московской битвы, где «Лже»-Дмитрий «Пожарский» был тяжело ранен, он не появлялся в Москве, захваченной враждебными Романовыми, вплоть до своей казни в 1634 г. Если только, впрочем, допустить, что храм возводился на его средства, отнятые у него новыми царями Филаретом и Михаилом.
Надо сказать, что первый храм, деревянный, сгорел в 1630 г. — видимо, он чем-то перестал устраивать фактически правящего новой Русью патриарха Филарета. На пепелище возвели новый каменный храм, освящённый уже после казни «Лже»-Дмитрия Пожарского = Михаила Шеина (1634) и после смерти Филарета (1633), в 1636 г. Каменный собор представлял собой бесстолпный четверик с двумя приделами. Верх постройки перекрывала пятиярусная пирамида кокошников. Образцом для строительства служил Малый собор Донского монастыря.
В середине XVII в. в Казанском соборе служили не принявшие церковную реформу патриарха Никона протопоп Иоанн Неронов, а после него Аввакум Петров. Прямо в храме они были арестованы и отправлены в заточение.
Осенью 1812 г., во время Отечественной войны, в Казанском соборе перед Казанской иконой служили молебен о спасении Российской империи, на котором присутствовал полководец Михаил Кутузов. Не будь на то Господня воля — не отдали б Москвы. Во время оккупации города храм был осквернён просвещёнными европейцами: в алтарь собора втащена была мёртвая лошадь и положена на место выброшенного престола. К февралю 1813 г. собор освятили заново, а к 1816 г. отремонтировали после военных повреждений.
При новой власти 8 (21) июля 1918 г. патриарх Тихон во время богослужения произнёс проповедь о расстреле Николая II.
В 1929 г. Моссоветом было принято решение о сносе храма. Культовые сооружения не соответствовали новому назначению Красной площади как места проведения торжественных церемоний социалистического государства. Колокольню снесли в 1929-м, собор — в 1936 г. Через год на месте храма построили павильон в честь III Интернационала. В 1937 г. Моссовет принял решение о строительстве на месте снесённых храмов летних кафе. Одно из них построили на углу Красной площади с Никольской улицей — был сооружён высокий подиум, частично включивший в себя остатки подклета, который отделали мрамором. На него воздвигли два открытых портика, а между ними установили фонтан. Аккурат на место алтаря снесённого храма пришёлся общественный туалет.
Собор восстановили в 1993 г. в формах середины XVII в.: с двумя приделами, галереей, шатровой колоколенкой и открытой широкой папертью. Это был первый из утраченных в советское время храмов Москвы, который воссоздали в первоначальных формах.
В свете новейшей реконструкции эпохи Великой Смуты возникает вопрос по Казанской иконе: каким был резон «Лже»-Дмитрия «Пожарского» назначать её главной войсковой иконой в своём ополчении?
Продолжение следует.
