Галина Витальевна приходила в редакцию почти каждый день. Садилась у моего стола, тяжело вздыхая, и начинала жаловаться.
Жалоб у пожилой женщины было много. Что продукты дорожают. Что коммуналка стала почти неподъемной. Что автомобилисты нагло ставят свои машины прямо под окнами квартиры Галины Витальевны. Что ребятишки на детской площадке шумят. Что пенсия маленькая. Что муж болен, а помощи неоткуда ждать…
Но больше всего доставалось соседям сверху.
– Ох, не знаю даже, как жить дальше! С утра топают над головой, ночь на дворе – опять топают! Детей у них несколько, все носятся, пятками долбят. Прямо мне по мозгам. Я уж ходила к ним, хотела усовестить, но толку-то! Хозяин смеется надо мной, говорит, что мне кажется. И его жена такая же, говорит мне так злобно: «Что мы теперь, и дышать не должны?» И так каждый день! Не слушают меня, а только топают и топают.
Из рассказов Галины Витальевны я поняла, что ругаться с соседями она ходит почти каждый день. Потому что топот над головой начинается часов в семь утра и заканчивается около одиннадцати вечера.
– Я уже и участковому нашему жаловалась на этих, сверху, – доверительно сообщала мне Галина Витальевна. – Тот даже приходил к ним, беседовал, а потом мне сказал, что все в порядке. Да где же в порядке! Топают же! Никакого спаса нет! Муж говорит, чтобы я от них отстала, но нельзя же так шуметь! Хоть вам спасибо, поговорила, и легче стало!
Раньше, как я поняла, в квартире этажом выше, над Галиной Витальевной, жила тихая бабушка, которая и на улицу-то редко выходила. А когда жиличка из верхней квартиры умерла, то и заселилась семья с детьми.
– Сил моих больше нет выслушивать топот, – гнула Галина Витальевна. – У меня мигрень из-за них каждый день, давление скачет. И муж мой, человек больной, хочет покоя, а его нет! Ну ничего, найду я на них управу! Напишу на них куда надо!
В ту пору я вела в газете рубрику криминальных новостей и часто бывала в местном отделе полиции, знала многих сотрудников. Я передала просьбу Галины Витальевны начальнику службы участковых уполномоченных.
– А! Фамилия этой женщины Б…, – вспомнил тот. – Да, она часто приходит, заявления пишет и пишет. Шумят, мол, топают! Но там дети. Что делать, дети бегают, это понятно. А то, что слышимость у нас в квартирах такая, кто виноват? Мы уже приходили в эту семью, нормальные люди там живут. Обычная семья! Надоела эта жалобщица! У самой внуков нет, заняться нечем, вот и устраивает скандал на пустом месте.
Галина Витальевна боролась с шумом как могла. Пыталась урезонить соседей, приходила в редакцию газеты (она не хотела, чтобы по ее проблеме написали статью, а просто приходила облегчить душу), подавала заявления в полицию.
Но на некоторое время вдруг визиты в редакцию прекратились. Уж не заболела ли?
Когда Галина Витальевна пришла, выглядела она действительно больной. По щекам гулял лихорадочный румянец.
– Ох, что со мной приключилось! Помогите мне, расскажите, как попасть на прием к уполномоченному по делам человека у нас в области!
Контакты я дала, объяснила, как записаться на прием.
А Галина Витальевна заплакала и сказала:
– Стыд-то какой! Что со мной сделали!
Оказалось, что Галина Витальевна в суде побывала. В качестве обвиняемой.
В то утро позвонил ей участковый. Объяснил, что в суде рассматривается дело, касающееся Галины Витальевны и соседа сверху. Галина Витальевна даже обрадовалась. Она подумала, что наконец-то ее заявлениям дали ход! Участковый предупредил, что за Галиной Витальевной пришлют машину, ведь она пожилая женщина, пешком до здания суда тяжело добираться.
На полицейской машине Галину Витальевну привезли в суд.
– А на суде… Предъявили мне обвинение! Не соседу! Мне! – почти кричала Галина Витальевна. – Мне сказали, что я нанесла оскорбления и поэтому должна заплатить штраф!
Галина Витальевна призналась: когда поняла, что сосед на ее вежливые просьбы не реагирует, приложила его… непечатным словом. В следующий раз вовсе не скупилась в выражениях. А сосед, не будь дурак, эти слова записал на диктофон. И заявление на соседку подал, в котором сообщил, что женщина постоянно оскорбляет его семью.
Галина Витальевна, вытирая слезы, сказала мне:
– На мои заявления внимания не обращали, хотя он тоже меня обзывал! А его сторону приняли сразу! Я сидела на суде как оплеванная, такого стыда за шестьдесят пять лет не видала! Теперь вот штраф должна платить! Поеду к уполномоченному по правам человека, расскажу, как меня виноватой сделали! А вернусь – зайду к вам.
… Я не дождалась Галины Витальевны. Немного погодя, навестив ее, мы в редакции узнали, что женщину разбил инсульт. Галину Витальевну парализовало. Некому теперь было жаловаться.
О том, какая беда случилась с «надоевшей жалобщицей», я рассказала начальнику службы участковых уполномоченных. Сообщили ли о несчастье с Галиной Витальевной участковому, надоумившему соседа «сделать ход конем» и обвинить соседку, не знаю. Только не думаю, что это известие его сильно огорчило. Анискиных нынче мало. Больше просто работающих за зарплату. Впрочем, мне известно, что этот участковый вышел в отставку. По выслуге лет.