В странах с высоким качеством школьного образования помощь тем, у кого трудности в обучении, похожа на сериал «Доктор Хаус»: педагог действует строго по протоколу, только на доказательной основе, и на каждом этапе этой работы к нему присоединяются всё новые специалисты — получается такой «консилиум». Модели профилактики и коррекции трудностей из разных стран изучили Евгений Исаев (МГППУ), Сергей Косарецкий и Яна Королева (Центр общего и дополнительного образования им. А.А. Пинского Инобра). Разобрали, что ценного можно перенять для российской школы и что этому мешает.
Самая продвинутые модели выстроена в США, наиболее распространенная — RTI. У нее три этапа: когда ребенок не реагирует на базовую учебную поддержку, педагог меняет подход — с такими учениками могут заниматься в небольших группах, используя технологии, доказавшие свою эффективность. Если не помогает и это, то третий уровень предполагает индивидуальное наставничество и практики специального образования. Все строится на данных скринингов и мониторингов, которые «могут гарантировать педагогам, что учащиеся не будут участвовать в мероприятиях, которые не помогают им достичь ожидаемого уровня оценки, а получат оптимальный правильный тип и объем обучения, набор мер поддержки в соответствии с их потребностями», — сказано в статье.
На каждом этапе меняется и команда: есть детальный протокол, когда подключаются и что делают сначала школьный психолог и учитель специального образования, затем специалист для достижения конкретных целей (например, по грамотности, счету, поведению, социальный работник), а затем, если необходимо, и администратор территориального уровня, социальный работник, школьный психолог, сертифицированный советом поведенческий аналитик, медработник и т.д. «Стартовой точкой во всех случаях является учитель», — подчеркивают авторы, также все более важную роль играют школьные психологи. Учителя, получая дополнительную поддержку в командах, получают возможность снизить нагрузку, а коллегиальность повышает объективность и прозрачность принятия решений в сложных случаях.
Похожие модели выстроены в Шотландии, Португалии, Финляндии, хотя, как отмечено в статье, принцип доказательности играет там не настолько серьезную роль, как в Америке. Разумеется, реализуются эти модели не без сбоев, школы сталкиваются и с трудностями в создании команд, и с избытком отчетности, связанной с их работой, и с другими проблемами.
В России вопросы помощи детям, испытывающим проблемы в обучении, находятся в центре внимания профессионального педагогического сообщества. В 2020 году Инобр и МГППУ разработали целевую модель системы профилактики и коррекции трудностей в обучении, в которой учитывался зарубежный опыт, прежде всего, RTI, и лучшие российские практики, в частности, рефлексивно-деятельностного подхода. Барьеры на пути реализации этой модели — недостаточный прогресс в реализации доказательного подхода в образовании (мало инструментов скрининга и мониторинга, доступных в школе), у школ нет кадровых ресурсов для создания многопрофильных команд, а система оплаты труда не позволяет учитывать занятость такого рода. И все-таки два федеральных документа, принятые в прошлом году — концепция развития психологической службы в общем и среднем образовании и концепция школы Минпроса — позволяют исследователям надеяться, что эти барьеры удастся преодолеть.
Статья опубликована в журнале «Современная зарубежная психология».
Больше новостей из мира образования в Телеграм-канале нашего Института.