Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою Ягой Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух... там Русью пахнет!
(А.С. Пушкин. «Руслан и Людмила»)
Традиционно считается, что сказки А.С. Пушкина (1799-1837) являются всего лишь переработкой народных сказаний. Однако многие образы в них вовсе не характерны для русского фольклора: Черномор, Шамаханская царица, Салтан, Гвидон, царевна Лебедь, и наконец, загадочное Лукоморье… Откуда же все это взялось?
Три парки и бог Солнца
Пожалуй, самая «символическая» пушкинская сказка и одновременно первая сказочная поэма, написанная Пушкиным в 1831 г., – это «Сказка о царе Салтане, о сыне его, славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди».
Вспомним ее начало:
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком.
Число «три» издавна во всех учениях почиталось как особое, магическое. У Пушкина оно встречается очень часто, практически во всех сказках… Впрочем, это не редкость для русского фольклора. Но три пряхи – совершенно явное указание на трех парок или мойр – римских или греческих богинь судьбы. Так, первая парка вынимала жребий человека, вторая начинала прясть нить его жизни, а третья обрекала его на смерть, обрывая эту нить… Ткачиха с поварихой пытались подменить жребий своего племянника и обречь его на смерть, но их замысел по сюжету не удался… Кстати, сказка о трех пряхах есть и у братьев Гримм, но она совершенно о другом…
Пушкиноведы считают, что «Сказка о царе Салтане» была навеяна одной из новелл Джефри Г. Чосера (ок. 1340(45)-1400), в которой фигурирует сирийский Султан. Исследователь В.Н. Демин, в свою очередь, трактует имя «Салтан» как производное от корней «сал/сол» - «Солнце» и «тан» - «владыка, повелитель». Таким образом, имя царя звучит как «солнечный правитель» или «владыка солнечной земли». Прямой намек на бога Солнца Аполлона, родиной которого была Гиперборея – страна «за Бореем» - северным ветром… Согласно «Вишну-Пуранам», от старшего сына Ману Икшвана произошла царская Солнечная династия, к которой принадлежали главные герои индийских эпосов - царевичи Рама из «Рамаяны» и Пандавы из «Махабхараты». Владения их лежали на Востоке – там, где восходит Солнце…
Странствия Гвидона
Имя другого героя поэмы — князя Гвидона — заимствовано из лубочного цикла о Бове-королевиче, являющегося русской интерпретацией французского рыцарского романа. В нем противником главного персонажа выступает как раз некий Салтан.
Прообразом сына царя Салтана – царевича Гвидона, по мнению некоторых исследователей, может быть также Георгий Победоносец, который в народных духовных стихах назван Егорием Храбрым. В образах Гвидона и Егория много общего. Оба проводят детство в бочке: Егорий в подземелье, куда его бросил «царище Демьянище» (римский император Диоклетиан, 245-313), Гвидон в море, куда его бросили в результате козней его бабки и теток… Егорию приходится бороться с Черногар-птицей, которую он побеждает молитвой, Гвидону - сражаться с коршуном-чародеем, спасая от него прекрасную Царевну-Лебедь…
Тема странствий новорожденного младенца по воде – достаточно распространенный мифологический мотив:
И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян…
Например, в «Махабхарате» Кунти, мать Карне, рожденного ею от бога солнца Сурьи, кладет сына в обмазанную воском корзину и пускает плыть по реке… В восточных сказках у таких детей-подкидышей, как правило, золотые волосы – символ солнца… Не мешает вспомнить и библейский миф о пророке Моисее, который младенцем был оставлен в просмоленной корзине на берегу Нила и усыновлен египетской принцессой…
Скорее всего, подобные мотивы символизируют странствие по загробному миру (так, в Древнем Египте считалось, что после кончины человек переправляется на тот свет в погребальной ладье). Таким образом, пройдя через символическую смерть, герой начинает иную жизнь «по ту сторону».
Образы богинь
В образе Царевны-Лебеди мы находим черты традиционных героинь русского фольклора - Василисы Премудрой, Елены Прекрасной, Марьи Моревны… 33 морских богатыря – ее братья:
«Не тужи, душа моя,
Это чудо знаю я.
Эти витязи морские
Мне ведь братья все родные».
Ближе всего эти образы к древнегреческой мифологии: речь идет о детях Леды, рожденных ею от Зевса, принявшего облик лебедя - Елене Прекрасной и ее двум братьям-близнецам, Кастору и Поллуксу. Недаром в народной сказке «Семь Симеонов – семь работников» семерых братьев посылают именно за Еленой Прекрасной на остров Буян, который также фигурирует у Пушкина.
Но Царевна-Лебедь еще и архетип Праматери, богини мировой мудрости, который встречается практически во всех культурах. На это указывают и следующие отличительные сакральные атрибуты: «месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит»…
Еще один заметный образ «Сказки о царе Салтане» - это «сватья баба Бабариха» - теща царя Салтана, мать царицы и коварных ткачихи с поварихой, бабушка чудесно спасшегося князя Гвидона… Имя Бабарихи упоминается в русских заговорах: «Бабариха держит каленую сковороду, которая ее не жжет, не печет, не тревожит; так бы и меня, имярек, болезнь не жгла, не пекла, не тревожила», но, очевидно, позаимствовано из грузинской мифологии: Барбале, Барбаре, Бабар, Бепари — имена солнечной богини, которая почиталась как целительница, но в то же время могла насылать на людей и недуги.
Черномор и Чернобог
Дядька Черномор же из «Сказки о царе Салтане», сопровождающий 33 богатырей – персонаж положительный, в отличие от зловещего колдуна и чернокнижника Черномора из «Руслана и Людмилы». Откуда этот парадокс?
Сама поэма «Руслан и Людмила», кажется, не выходит за пределы традиций русского фольклора. Во времена Пушкина была популярна лубочная повесть о богатыре Еруслане Лазаревиче, он и стал прототипом Руслана. В Черноморе же легко угадываются черты другого русского сказочного персонажа – Кощея Бессмертного, имеющего обыкновение похищать красивых молодых девиц:
Узнай, Руслан: твой оскорбитель
Волшебник страшный Черномор,
Красавиц давний похититель,
Полнощных обладатель гор.
Если этимологию имени Черномор по «Сказке о царе Салтане» можно связать с Черным морем, то бородатый карла из «Руслана и Людмилы» вроде бы никакого отношения к Черному морю не имеет. Что же касается имени колдуна, то фактически это «Черный мор». Но в пантеоне славянских богов есть Чернобог и Белобог, соответственно олицетворяющие темное и светлое начала. Параллель очевидна…
Гроб, зеркало, яблоко…
«Сказка о мертвой царевне и семи богатырях» написана Пушкиным осенью 1833 г. Хотя сюжет ее во многом перекликается со сказкой братьев Гримм о Белоснежке и семи гномах, все же на ее символику следует обратить внимание. Например, в ней неоднократно упоминается сакральное число 7. Так, в приданое царевне было дано «семь торговых городов да сто сорок теремов» (140 – это дважды 70, или 7, умноженное на 20). Богатырей в сказке тоже семь (как, правда, и в «Белоснежке»).
Упоминаются в «Сказке о мертвой царевне» и другие сакральные числа. К примеру, после смерти царевны богатыри ждали три дня, прежде чем ее похоронить, но она «не восстала ото сна». Тут явная аналогия с воскрешением Христа. Странен и сам способ захоронения:
Сотворив обряд печальный,
Вот они во гроб хрустальный
Труп царевны молодой
Положили – и толпой
Понесли в пустую гору,
И в полуночную пору
гроб ее к шести столбам
на цепях чугунных там
осторожно привинтили
и решеткой оградили.
Захоронение явно совершено не по христианскому обычаю, то есть тело не предали земле… К тому же, 6 – тоже мистическое число, но уже «дьявольского» характера. Может быть, богатыри пытались свершить некий магический ритуал? Но какой?
Королевич Елисей же, поцеловав свою невесту, оживил ее. Впрочем, этот мотив мы встречаем и в сказке о Спящей Красавице. Но так или иначе, магическое заклятье спало:
И о гроб невесты милой
Он ударился всей силой.
Гроб разбился. Дева вдруг
Ожила. Глядит вокруг
Изумленными глазами,
И, качаясь над цепями,
Привздохнув, произнесла: «Как же долго я спала!»
Волшебное зеркало, с которым разговаривает злая мачеха царевны – традиционно магический атрибут, ведь зеркала связаны с потусторонним миром:
Ей в приданое дано
Было зеркальце одно;
Свойство зеркальце имело:
Говорить оно умело.
А яблоко, которым Чернавка отравила царевну?
Оно соку спелого полно,
Так свежо и так душисто,
Так румяно-золотисто,
Будто медом налилось!
Видны семечки насквозь...
Наливное яблочко, которое катается по блюдечку, упоминается в народном фольклоре. А прообразом его, вероятно, является то самое яблоко, которое съели в раю Ева и Адам…
Звездочет и петух
Еще одна символическая сказка Пушкина – это «Сказка о Золотом Петушке», написанная в 1834 г. По мнению Анны Ахматовой (1889-1966), источником для ее сюжета явилась повесть Вашингтона Ирвинга (1783-1859) «Легенда об арабском звездочете», в свою очередь, переработанная американским писателем из испанской легенды.
«Посади ты эту птицу,
Молвил он царю, - на спицу;
Петушок мой золотой
Будет верный сторож твой:
Коль кругом все будет мирно,
Так сидеть он будет смирно;
Но лишь чуть со стороны
Ожидать тебе войны,
Иль набега силы бранной,
Иль другой беды незваной,
Вмиг тогда мой петушок
Приподымет гребешок,
Закричит и встрепенется
И в то место обернется»,
- говорит в сказке мудрец царю Дадону.
Образ самого Золотого Петушка, видимо, тоже связан с древними легендами, как славянского, так и испанско-мусульманского происхождения, в которых фигурирует петух, возвещающий о сотворении и конце мира. Крик петуха, по поверью, предвещал надвигающуюся беду, особенно у восточных народов. А в скандинавском эпосе присутствует петух Гуллинкамби, подающий своим криком сигнал богам, как только из ада выступит армия мертвецов под предводительством коварного Локки…
Околдованные Шамаханской царицей
Еще один персонаж сказки - Шамаханская царица – тоже явно имеет восточные корни. На юго-востоке плато Устюрт, на знаменитом «шелковом» караванном пути из Средней Азии в Поволжье, находился город Шемаха, служивший в XIV-XVI вв. резиденцией хорезмским правителям. Пушкину, любителю путешествий и этнографии, это могло быть хорошо известно:
Вдруг шатер
Распахнулся... и девица,
Шамаханская царица,
Вся сияя как заря,
Тихо встретила царя.
Как пред солнцем птица ночи,
Царь умолк, ей глядя в очи,
И забыл он перед ней
Смерть обоих сыновей.
И она перед Дадоном
Улыбнулась - и с поклоном
Его за руку взяла
И в шатер свой увела.
Там за стол его сажала,
Всяким яством угощала;
Уложила отдыхать
На парчовую кровать.
И потом, неделю ровно,
Покорясь ей безусловно,
Околдован, восхищен,
Пировал у ней Дадон.
И еще одно пушкинское сакральное число встречается в этой сказке – 8. Крик петуха раздается через 8 дней после того как отправился на битву сначала старший сын царя Дадона, а затем младший. В третий раз царь выехал сам и через 8 дней увидел тела своих мертвых сыновей:
Вот осьмой уж день проходит,
Войско в горы царь приводит
И промеж высоких гор
Видит шелковый шатер.
Все в безмолвии чудесном
Вкруг шатра; в ущелье тесном
Рать побитая лежит.
Царь Дадон к шатру спешит...
Что за страшная картина!
Перед ним его два сына
Без шеломов и без лат
Оба мертвые лежат…
А ведь цифра «8» четная! Согласно же суевериям, четные числа связаны со смертью…
Остров Буян и Мировое Древо
А как быть со сказочной «географией» у Пушкина? Как мы уже определились, царство Салтана находится, скорее всего, на Востоке, и на это есть еще одно указание:
А теперь нам вышел срок,
Едем прямо на восток,
Мимо острова Буяна
В царство славного Салтана.
Тогда, по логике вещей, остров Гвидона лежит на Западе, там, где заходит солнце. Не случайно возникает в сказке и остров Буян, мимо которого необходимо проплыть, направляясь в царство Салтана. Согласно русской народной мифологии, он является «центром мира», там растет дуб о четырех ветвях (Мировое древо, являющее собой структурную основу Вселенной и связывающее небо, землю и преисподнюю) и лежит «Бел Горюч камень Алатырь», на котором покоится голова самого Адама…
Если Мировое Древо являет собой ось мира, то его крона и подножие должны совпадать с Северным и Южным полюсами. Следовательно, растет оно на Севере.
В книгах Ригведы и Авесты рассказывается о полночном царстве, где солнца не бывает по полгода. Это прародина древних ариев – Гиперборея, откуда гипотетически вышли все европейские народы… А у Пушкина это Лукоморье, о котором он рассказывает в прологе к поэме «Руслан и Людмила». Там есть и «дуб зеленый», вокруг которого ходит посаженный на цепь «кот ученый» - вероятнее всего, кот Баюн из русских народных сказок. В то же время, кот – одно из священных животных древнеславянского бога Велеса.
Между прочим, прообразом славянской буквы Ж является именно изображение Мирового Древа с его раскидистыми ветвями. А что означает эта буква, нетрудно догадаться: «живот», «жизнь»…
И последняя подсказка Пушкина: «Там русский дух, там Русью пахнет!» - это о Лукоморье. Ведь именно там, «за Бореем», находится колыбель славянских народов…
Конечно, для детей стихотворные сказки Пушкина - это действительно всего лишь сказки, не более. Но взрослый и образованный человек сможет увидеть в них множество пластов и уловить отзвуки древней мифологии, вобравшей в себя самые ранние знания человечества о мире…
Из книги Ирины Шлионской
"50 Великих книг, содержащих послания человечеству. Мифы и реальность"
Публикуется с разрешения автора
