Нет ремонта, есть развод

фото: из интернет-ресурса

Каковы пределы нашего терпения? Решено: развод! Двадцать пять лет подряд я находила компромиссы и поводы простить и понять своего мужа, но всему приходит конец.

Да, он добрый и мягкий че­ловек, не изменяет мне, не пьет и даже курит очень мало. Мы с ним вырастили прекрасных детей, у нас много друзей. Этого всего было для меня достаточно целую четверть века, ведь как не жить с человеком, имеющим такой на­бор мужских качеств. Думаю, что второго такого я вряд ли нашла бы в свое время или же найду после развода. Но я и не хочу ни­кого искать, душа просит только покоя и возможности самой при­нимать решения, не оглядываясь на мужа. В общем, мой супруг всем хорош, кроме одного: Воло­дя не может выполнить собствен­ных решений.

ГОРИТ НА РАБОТЕ

На работе он горит, отдает ей весь пыл, готов дневать и ночевать на своей фирме. Что бы ни случи­лось в их конторе во внеурочное время, охрана звонит ему перво­му, а потом уже руководству. Всем прекрасно известно, что Влади­мир Иванович примчится в лю­бой час, даст точные указания, все объяснит. И не будет бесполезно орать, умничая задним числом: «Где ты был, почему не заметил, почему раньше не подготовился? А я же говорил, я предупреждал!» В последний раз, когда задымилась накануне доставленная для все­го офиса бумага под лестницей, охранник выдернул из постели именно моего мужа, который и помчался на всех парах спасать контору от разорения огнем. Ди­ректор прибыл позже и страшно оскорбился действиями охраны: «По инструкции вы должны сна­чала позвонить руководителю, а потом уже всем остальным!»

Надо ли говорить, что директор не особо жалует Володю? Он счи­тает, что мой муж покушается на начальнический авторитет. По­сле небольшого скандала в ноч­ном офисе охранник обреченно извинялась перед моим ни в чем не повинным супругом: «Иваныч, все, больше не буду тебе звонить. Не по уставу. Видишь, как оно вы­ходит. Я ж хотел, как лучше. Ты ж ближе всех живешь и вообще... все знаешь, все помнишь. Но не положено».

За работу Володя готов жизнь поло­жить, трубить там от зари до зари, но не дома! Ну, сколько можно жить без двери в ванную? День, неделю? А я живу уже два года. Хорошо, что дочь с сыном выросли и прожи­вают отдельно, снимают недалеко от нас квартиры. Частенько заходят проведать, вкусно поужинать и по­болтать. Жду — не дождусь, когда они оба оформят по закону отно­шения с избранниками и обрадуют меня внуками.

Только появление внуков не от нас с мужем зависит, а починить дверь — в нашей власти, вернее, в Володиной. Я уже и мастеров вызвала, но Вовка все отменил. Зачем сейчас трогать дверь, если мы еще пять лет назад решили ре­монт сделать?

Ремонта у нас не было лет пятьде­сят: обои старые, ванна чугунная пожелтела, не отмывается, рако­вина треснула, паркетины в ко­ридоре выпадают, кухню давно пора заменить на современную. Пять лет назад, обсуждая планы ремонта, я была счастливейшей женщиной.

ПРИСТУПАЕМ К ОБНОВЛЕНИЮ?

Кухня — это мое любимое место. Я ведь люблю готовить и умею это делать очень хорошо. Закон­сервировать сто банок огурцов и помидоров, наморозить зелени, засолить груздей, наварить варе­нья — у меня лишь сердце поет от подобных хлопот. А потом, зи­мой, раздавать детям припасы, вы­слушивая благодарности и получая поцелуи, что может быть лучше?

А как приятно налепить пельме­ней впрок, на случай появления сына или дочки со своими половинками, накормить от души всю компанию! Дети знают, что мами­на скатерть-самобранка работает бесперебойно, поэтому появляют­ся без предупреждения и в любое время, непременно благодарные родителям.

Все решив и даже выбросив ста­рый бабушкин буфет, отслужив­ший не одному поколению нашей семьи, мы с Володей сложили кухонные принадлежности в ко­робки. Кастрюли, ковшики, тер­ки, миксеры и взбивалки были тщательно упакованы. На столе остались шесть тарелок, набор столовых приборов, две кастрю­ли, для борща да картошки, и любимая семейная сковорода.

Нам на пару месяцев ведь вполне хватит. Кухню сделаем побыстрее, в первую очередь, потом возьмем­ся за туалет с ванной и закончим процесс косметическим ремон­том двух комнат. Чудесный план, вполне реальный. Мы с мужем рассчитали сроки обустройства кухни и отправили любимого кота Феликса пожить к дочери. Ни к чему старому коту такие по­трясения, как штробление стен, он у нас от простого пылесоса впада­ет в предынфарктное состояние. Вова вызвал электриков, бригада оценила работу, записала на бу­мажке, что ему нужно купить и в каких количествах, и пообещала прибыть сразу же, по первому же звонку. Собственно, на этом наш ремонт и закончился. Вовка, то­тально занятый на работе, даже розеток не купил, не успел. При необходимости я веду раскоп­ки в коробках, добываю нужную кастрюлю и готовлю.

Особенно нервными для меня выдаются дни рождения, Новый год и прочие праздники. Накрывать стол в по­ходных условиях — задача непростая. В эти дни я жалею, что у нас не Африка и нельзя подать кушанья на банановых листьях.

Когда два года назад сломался за­мок на двери в ванную комнату, потом выпала филенка и Володя снял дверь с петель, чтобы отре­монтировать, я просто прыгала от радости. Ясно же, что эта зло­счастная дверь подтолкнет и наш задуманный ремонт! Но не тут-то было. Вова ограничивался обеща­ниями, а когда я вызвала мастера по дверям, разозлился. Заявил, что ремонт и всяческая почин­ка — мужского ума дело, и отме­нил вызов.

Но я продолжала надеяться, дверь-то нужна всем, это не мои личные проблемы с кастрюлями. Как же я ошибалась! Обычно мяг­кий и уступчивый, Володя четко обозначил свою мужскую терри­торию и пресекал любые пополз­новения нарушить его границы. Любые посягательства, пусть и из лучших побуждений, жестко от­метались. Он все знает, понимает и сделает! В свое время. Точка.

ЖЕНА ИМЕЕТ ПРАВО УСТАТЬ

Дети не совались в эту историю, а я терпеливо, с пониманием и даже сочувствием ждала решительных Вовиных действий. Так и прошли два года. Два! Тут, нако­нец, мое терпение кончилось, и я начала скандалить. Истерично, со слезами требовать сделать хоть что-нибудь! Все равно что: дверь ли починить, заменить ракови­ну, отциклевать паркет — лишь бы начать. Пусть ремонт тянется до конца моей жизни, но пусть он начнется! Я не могу больше жить как на вокзале!

Вовка сначала страдал от чувства вины, потом начал раздражать­ся и указывал на то, что 25 лет я терпела, все было нормально, и я знаю его лучше, чем себя. Так что же сейчас-то случилось? Что изменилось? Он прежний, та­кой же, как и раньше, в чем тогда дело? Сделает он этот проклятый ремонт, помрет, но сделает! А мо­жет, некоторые только его смерти и ждут?

Тогда-то я внезапно и решила — разведусь! И он не сможет ука­зывать мне, вызывать ли бригаду поправить двери или даже сделать весь ремонт полностью. Жить придется вместе, разъезжаться нам некуда, но я развяжу себе руки. А после ремонта заберу Фе­ликса от дочки домой, и никто не сможет опротестовать мое реше­ние своей мужской волей. Одна­ко кот уже привык за столько лет жить у дочери, он может не согла­ситься переезжать еще раз. Ладно, с котом решим, его желания учтем и заживем припеваючи!

К моему удивлению, Володя ни­чего не имел против развода. Он только помрачнел, замкнулся, заявил, что я его не ценю и не по­нимаю. Мне, дескать, важно толь­ко собственное благополучие, а на остальных, то есть на него, наплевать. То, что я пять лет живу на коробках, а последние два года еще и без дверей в ванную, муж, как видно, считал моей женской долей. Трудной, но счастливой, потому что ведь Вова всегда лю­бил меня одну! И если я решила бросить его, то так тому и быть! Пусть он пропадает!

Сильно я обиделась. Почему меня никто не слышит? Почему пять лет вокзальной жизни не в счет? Кто я для него — уличная кошка, приблудная собачка, благодарная всего лишь за миску каши и кров над головой? Ведь так устала от неустроенности быта, а глав­ное — от мужниной необязатель­ности! Если он меня нисколько не жалеет, придется применить ре­шительные меры.

НА РАЗВОД НЕ ПОПАЛИ

Детей, правда, мы в свои пробле­мы пока не посвящали, зачем за­ранее волновать, они же начнут нас уговаривать подумать, спра­шивать, в чем причина столь ра­дикальных действий. А никаких радикальных действий нет! Про­сто мама хочет сделать ремонт, вот и все. Может быть, сын с дочкой даже не заметят ничего, если, конечно, Вовка им на меня не пожалуется.

Нам было назначено явиться для расторжения брака в среду. Я злорадствовала: Вове придется оставить возлюбленную работу на целых полдня! На ремонт нет и часа, зато уж на развод наверня­ка найдется несколько часов. Мы довольно мирно сели в машину и поехали. Думаю, муж не воспри­нимал всерьез все происходящее. Когда же он, наконец, поймет и услышит меня? Злые слезы за­кипели в глазах и брызнули, как у клоуна в цирке. Вовка ухмыль­нулся:

— Ну, что опять, что не так, Тома, чем не угодил?
Я завопила во весь голос:
— Сволочь ты, Вова, бездушная! Эгоист до мозга костей! Двадцать пять лет старалась не замечать, какой ты есть на самом деле, вот в дурах и осталась. Сижу сейчас у разбитого корыта — в прямом смысле слова. А он и в ус не дует! У него все хорошо!

Я распалялась от собственного голоса и орала так, что водители соседних машин оглядывались на нас. Вовкино напускное благо­душие исчезло, и скандал заполы­хал с такой силой, что казалось, наш «рено» раскачивался, как лодка в шторм.

Вдруг муж ударил по тормозам, машина резко встала, чуть не нырнув носом. Перед нами на до­роге сидел котенок. Обшарпан­ный, со слезящимися глазками, с куцым хвостиком и с поджатой лапкой. Удивительно, что Вова во­обще его заметил в разгар нашей войны. Конечно, он же всех видит, слышит, всех жалеет, кроме меня! Вокруг нас сигналили разъяренные автовладельцы. Муж вылез из ма­шины, подняв руку, сигнализируя всем остальным водителям о внеш­татной ситуации. Обратно он вер­нулся буквально через пять секунд, сунул мне котенка и тронулся с ме­ста. Я вытащила из-под сиденья кусок старого полотенца для про­тирки зеркал, завернула в него под­кидыша и скомандовала:

— Давай быстро к ветеринару! Не нравится мне его лапка.
Вова, казалось, даже не уди­вился тому, что я отложила развод ради блохастого котен­ка. Он ведь тоже меня изучил за четверть века, понимал, что для меня важнее: развестись всегда успеем, можно и попозже. Не горит мне развод, столь­ко лет терпела, подождет еще недельку. А тут несчастное жи­вотное страдает!

Я прочитала все его мысли по сво­ему поводу и опять зарыдала, так горько и безутешно, что Вовка испугался. Наконец-то на самом деле что-то почувствовал.

КТО БЫ МОГ ПОВЕРИТЬ!

Котик дрожал в полотенце и пы­тался лизать мне руки. И отку­да ты, спаситель семьи, взялся? Возись вот теперь с тобой!

Из ветеринарной клиники мы по­ехали домой, кот дремал в куплен­ной переноске, я молчала, закрыв глаза, потому что после скандала всегда хочу спать. Машина мерно покачивалась, урчала на поворо­тах — убаюкивала.

«Рено» остановился, мотор вы­ключился, наступила тишина. Вот мы и дома. Вымыть коти­ка — и спать. Володя обнял меня за плечо: «Пошли, скандалистка. Выберешь обои или что ты там задумала».
Но что это? Я вышла и увидела, что мы стоим перед известным строительным магазином. Я уже и не помню, что задумывала, да и мода сменилась сто раз. Надо, наверное, что-то классическое, чтобы смотрелось во все време­на, поскольку вовсе не факт, что ремонт начнется завтра или через месяц.

— А котик как же?
— Спит, Тамара, наш котик. Нама­ялся за свою короткую жизнь. Так что потерпит еще несколько часов. — А я, стало быть, не намаялась? Ты это хочешь сказать?
— Не начинай. Лучше я все же ремонт сделаю, чем без тебя оста­нусь. Я решил!
— А кот как в ремонте будет жить?
— Это боевой кот. Он и не такое ви­дел! Ты ж его раны сама осматрива­ла вместе с врачом. Ну, что, идем?

В тот день я выбрала и заказала кухню. Ее привезут через месяц. Вове теперь совершенно некуда деваться, он опять вызывал элек­триков и теперь после работы спе­шит домой, покупает в интернете провода и розетки.

Всего лишь 25 лет совместной жизни, угроза развода и больной котенок решили нашу судьбу. И любовь. Куда же ее денешь, если она когда-то родилась и столько времени живет в твоем сердце. И уходить никуда не собирается, ей даже этот ремонт, в общем-то, не так уж и важен!