Апрельский дождь размывал последний зимний снег. Серый, ноздреватый сугроб, бывшая детская горка, таял буквально на глазах. Скоро на этом месте будет широченная грязная лужа, в которой летом обожают купаться воробьи.
Из года в год – одно и тоже. Пару раз жилец многоквартирного дома на улице Вокзальной пытался уничтожить проклятую лужу, завалив ее кирпичами, но та была воистину бессмертной: кирпичи выбивало колесами автомобилей, и лужа вновь разливалась на половину двора.
Голые деревья были окутаны сырым туманом. Мрачный городской пейзаж походил на иллюстрации к рассказам Стивена Кинга. Хотя, нет, у старины Стивена обычно светит яркое, злое солнце, выжигающее последнюю зелень с аккуратных газонов одноэтажной Америки. А здесь, в России – грязь и слякоть, слякоть и грязь. Непонятно, весна это или осень. Мокро, дождливо и холодно. Из года в год, много лет подряд. Ну, а что: вот такая у нас хреновая весна.
Юля задернула шторы, включила торшер и снова забралась в постель. Хорошо в такое время жить дома и никуда не выбираться. Все-таки, у гриппа есть положительная сторона: можно уйти на больничный и в кои веки отлежаться, выспаться. Если только болезнь не очень тяжелая, и крепкий сон не превращается в бредовое, пограничное состояние, спровоцированное высоченной температурой.
Марик завернулся в одеяло, как в кокон – гусеница. Юля безжалостно расправила одеяло, и Марик, недовольно буркнув под нос какие-то свои проклятия в Юлин адрес, перевернулся на спину и снова аппетитно захрапел. Юля обняла его, теплого, мягкого, очень уютного, и Марик, почмокивая во сне, лизнул хозяйку в нос, даже не проснувшись. Хорошо, что Марик есть у Юли. Без него было бы тоскливо.
Марик – маленькая рыжая такса трех лет отроду. Он достался Юле от Олега в наследство. Олег, уходя к другой женщине, даже не посмотрел в сторону бывшего любимца. Впрочем, в Юлину сторону он тоже не взглянул. Что на них смотреть – ни у Юли, ни у Марика нет богатого папы, владеющего сетью кафешек «Пирожок».
А вот у Анастасии, нынешней пассии Олега – есть. А это значит, что Анастасия девять месяцев в году проживает на Черноморском побережье, в беленьком домике со всеми удобствами и личным кусочком пляжа. И Олег – рядом с ней. Красота! Работать не надо, живи и радуйся ласковому южному солнцу, нежному морю и вечной неге знойного края.
А что Юля, и что, собственно, Марик? А Юля и Марик пусть зябнут на севере страны, коли не уродились достойными такого мужчины, как Олег. Он и так целых пять лет жизни потратил впустую. Хорошо, что не женился и не позволил Юле родить какого-нибудь сопливого спиногрыза. Настоял на аборте, отделавшись подарком в виде рыжего щенка.
- Рано, рано, девочка моя. Вот тебе «сыночек». Смотри, какой симпатичный. Люби его. А ребеночка мы родим. Потом. Вот встану на ноги, и родим.
Юлька тогда поверила. Хоть это было непросто. В животе болела пустота. Ей все время хотелось сжаться в комочек, чтобы задавить эту пронзительную пустоту.
Она так и лежала, свернувшись в жалкий клубок, и зажмуривая глаза от страшной картины, которая не давала нормально существовать: безжалостный аппарат, придуманный, наверное, фашистами какими-то, высасывал из Юли живую плоть. Хлюпал и чавкал при этом, равнодушный к беззвучному крику своей жертвы, ставшей смертником по прихоти родной матери.
Юля зажимала уши, чтобы не слышать. Зажмуривала глаза, чтобы не видеть. Но как не увидишь то, что навечно поселилось в памяти?
Тогда теплый, скулящий от холода, комочек с малюсеньким огрызком-хвостиком подполз к Юлиному пустому животу и, наконец-то, согревшийся, уснул и успокоился. Тепло от щенка передалось Юле, и боль в животе притупилась.
Олег был прав – маленький Марик заполнил собой кричащую пустоту. Заполнил, как умеют это делать все собаки на свете, от всей своей собачьей души, со всей своей собачьей любовью. Не очень получается у них заменить собой человеческое дитя… Но… Все-таки. Они очень стараются.
Олег, правда, на ноги так и не встал. Да и зачем? Юлька работала за двоих. Она чувствовала, что выдыхается: с утра до глубокой ночи из одного края города в другой моталась на автобусе, экономив на такси. Ночью – готовка обеда и уборка. И все – шепотом, на цыпочках, чтобы не разбудить домашнего «гения», не потревожить его, не разозлить. Иначе он разнервничается, распсихуется, и муза, эта каприза, к нему не придет. А это значит, что гениальный роман опять не прибавит ни единой строчки.
Олег писал его все пять лет их с Юлей совместной жизни. И все пять лет в романе было всего пятнадцать страниц. Это очень сложно – писать гениальные романы. Любую халтуру можно накалякать за сутки, вон, графоманы клепают свои «писульки» пачками, выдавая на гора сотни страниц дешевой чуши!
Но Олег – не графоман. Он – воплощение Достоевского, Толстого, Ремарка и Стейнбека в одном человеке. Он – гений! Ему нельзя отвлекаться на земные мелочи: заработки жалких копеек, воспитание каких-то там отпрысков, беготню по магазинам… Этим должна заниматься Юля, как и положено всем спутницам великих. Быть тенью и тылом. Быть оберегом и тихой гаванью. Быть, и гордиться своей великой миссией, не роптать и нести крест с молчаливой покорностью!
Она и несла. Терпела капризы и скандалы своего «гения», крутила ему котлеты из парной телятины, покупала сигареты и виски, тратила последние копейки на приличные брюки и мужские пальто: Гений любил «подумать» над концепцией романа за барной стойкой в ресторанчике, расположенном на городской площади.
Ресторанчик был дорогой, но там к Гению приходило вдохновение. Как к Эрнесту Хемингуэю. Девицы, пили виски за его (а, точнее, за Юлины) деньги, бармен Илья внимал умным речам писателя, а его наручные часы отсчитывали время, которое Олег не понимал…
А Юля пристегивала к ошейнику Марика поводок и шла с ним встречать любимого. Он не позволял ей приходить за ним в ресторан, поэтому Юля прогуливалась в соседнем квартале. Через час Марик начинал поскуливать и проситься домой. Приходилось возвращаться – Марика Юле было жалко.
А потом в жизнь гения ворвалась яркой кометой Анастасия. Щеки Олега заиграли румянцем, а глаза заблестели как у школьника, получившего в подарок от Деда Мороза айфон последней модели. Дедом Морозом оказался Матвеев, крутой дядька, сумевший поймать удачу за хвост в лихих девяностых. И этот факт решил все – Олег пылко влюбился в его дочь, несмотря на то, что Матвееву этот влюбленный гений совершенно не понравился.
- П…р, - вот такой короткой и емкой была резолюция Матвеева на просьбу Анастасии выразить свое впечатление о женихе. Он и выразил. Но дело было сделано: Анастасия истерически поведала папе о своей беременности. «Молодые» были срочно высланы «отдыхать» на Черное море.
И Юля осталась с Мариком и недописанным романом, брошенным на столе у окна. Она часто перечитывала рукопись и удивлялась: как автор таких гениальных строк оказался таким... м-м-м… Не хочется говорить неприличные слова...
Она болела душой целый год. Не помогало даже то, что отпала необходимость мотаться целый день по городу. Для скромной жизни Юле вполне хватало одной работы на должности корреспондента районной газетенки, освещающей события, происходящие в области. Писать о них было легко и просто. Зарплата капала на карту, и Марик, наконец-то, мог видеть любимую хозяйку каждый вечер. А если хозяйка уходила в отпуск или заболевала – то каждый день.
Вот и сегодня он, уютно примостившись у Юлиного живота, похрапывал, и иногда вытягивал коротенькие лапки, показывая, как он счастлив. Часам к трем Марик зевнул, показав ряд белоснежных и весьма острых зубов, высунул длинный нос из-под одеяла и выбрался наружу.
Ткнувшись в волосы хозяйки мокрым носишкой, Марик деликатно подтолкнул ее. Потом, используя тот самый длинный таксячий нос вместо рычага, начал кантовать Юлю к краю кровати, всем своим видом говоря: пора вставать, иначе я описаюсь нафиг!
Тяжело, ой как тяжело выбираться из уютного гнездышка! Тем более, если ты больна сопливым гриппом. Но иначе Марик будет мучиться и скулить. Напрудить лужу на ковре ему не позволяет врожденная интеллигентность. Юля выкарабкалась из-под одеяла, кое-как умывшись, накинула на себя спортивный костюм и резиновые сапожки. Марик поторапливал Юлю, прыгая с дивана на кресло. Коврик под его сильными лапками «уехал» куда-то в бок.
Юля натянула на голову шапку и выскочила вслед за Мариком на улицу.
Автор: Анна Лебедева