- Макаров! - Элина Игнатьевна смотрела с прищуром. - Ну, и кто учил тебя так оформлять решение?
- В прошлой школе так делали. - Спокойно ответил Антон и положил мел.
- В прошлой. - Усмехнулась учительница. - А в позапрошлой? Господи, о чём только думают ваши родители! Неужели, обязательно таскать детей за собой по всему свету? Есть же соответствующие учебные заведения.
- Элина Игнатьевна, но ведь решено правильно. - Миша, нахмурившись, посмотрел на учительницу.
- Что, Потапов, за друга заступаешься? Это хорошо. Только правила - есть правила, и хорошую оценку я поставить, увы, не смогу. Тройка.
- За что? Макаров правильно решил! - Раздались возмущенные голоса.
- Тихо! - Элина Игнатьевна хлопнула ладонью по столу. - Готовы преподавать вместо меня? Пожалуйста! Кто выйдет? Рощин? Филатова?
Дети притихли под её гневным напором. Антон молча сел на своё место.
- Да уж. - Вздохнула учительница. - Куда ни плюнь, все с малолетства то артисты, то блогеры. Грамотных людей скоро не останется. Одни сплошные кривляния.
- Главное, чтобы добрые и справедливые остались. - Неожиданно для себя произнёс Антон. - А не такие...
- Что?! - Взвилась учительница. - Не такие, как кто? Ты договаривай, Макаров! Я половину жизни школе отдала! Учить вас, умных таких за копейки - это не рожи на сцене стоить.
- Мои родители - артисты цирка! - Краска прилила к бледному Антошкиному лицу. - И это работа, а не рожи строить! Вы не понимаете ничего, раз так говорите!
- Выйди отсюда! - Учительница прижала пальцы к вискам. - Ты не только неуч, но ещё и хам оказывается.
Антон сунул в сумку учебник и тетрадь. Остановился у порога.
- Мои папа и мама - хорошие артисты! Не то что вы учитель.
Миша дёрнулся было за ним, но мальчик махнул рукой.
- Не надо, Мишка. Всё равно никто ничего не поймёт.
Он быстро вышел, почти пробежал по коридору и уткнулся лбом в холодное стекло. Папа сказал, ещё месяц. Ничего. Месяц он как-нибудь потерпит. Оценку Элина Игнатьевна ему, конечно испортит.
Антон переживал, хотя и не сильно. Родители никогда не ругали его за учёбу. Он сам старался не подвести их. Знал, что и папа, и мама, несмотря на кочевую жизнь, учились хорошо. Больше всего мальчика задели слова учительницы о том, что профессия его родителей - это ерунда. Он уже давно решил, что никогда не уйдет из цирка. Всё там было родным, знакомым.
Элине Игнатьевне, которая говорит о несерьёзности их профессии и невдомёк, что от репетиции, куда артисты выходят лохматыми, в спортивных костюмах и пахнущими животными, до блестящих образов на манеже - огромный путь.
Она не знает что вместо духов и милых мелочей на туалетном столике у гимнастов и акробатов лежат средства от растяжений, обезболивающие мази и эластичные бинты. Учительница даже не догадывается, что все они страдают от болей в коленях, спине и порванных мышцах, но никто не уходит, потому что когда звучит твоя музыка и ты выходишь на манеж - ты артист.
А ещё в цирке никогда не бывает второго дубля, и если артист ошибся, то все будут видеть его провал. А он должен быть смелым и сохранять образ до конца, даже если ночами хочется плакать в подушку.
Человеку, далёкому от их жизни, тяжело понять страх, когда заболевает пернатый или четвероногий артист, и приходится искать лекарства, подходящее помещение для его комфортного размещения. Это гораздо сложнее, чем если заболевает человек. Антон помнил, как родители выхаживали Элвиса, как не спали ночами и по очереди бинтовали прокушенные мощным клювом пальцы.
Обида за маму и папу, за друзей, за себя самого захлестнула с новой силой. Он зашёл в туалет, открыл холодную воду и умылся, стараясь остудить горящие щёки. Сейчас он дождётся Мишку, и можно идти домой. Математика сегодня стоит последним уроком.
Антон вернулся к окну. Глянул вниз и замер. Из школы вышли Эля с Никитой. Парень по-хозяйски обнял девушку и поцеловал в щёку. Почему она позволила ему? Ведь это не те дружеские поцелуйчики и объятия, которыми они обмениваются шутя. А если Эля влюбится в этого заносчивого парня и уйдёт из цирка?
"Не уйдет". - Успокаивал себя мальчик. На его памяти ещё никто не уходил. Переходили в другие труппы, но, чтоб уйти... И всё же день сегодня какой-то неудачный. Прозвенел звонок.
- Как ты, Тош? - Миша смотрел виновато.
- Нормально. - Антон уже успокоился. - Что там было?
- Ничего интересного. Остаток урока нудила, что мы - потерянное поколение, то, да сё, что родители нас не воспитывают.
- Макар! - Антон обернулся. За спиной стоял Ромка Жуков и улыбался. Странно. С самого начала их с Мишей появления в этом классе Жуков держался настороженно и дружеских чувств не выказывал. А тут, на тебе, улыбается.
- Что?
- Ты молодец, Макар. Здорово математичку осадил. Все же видели, что она к тебе просто докопалась.
- И что?
- Ничего. Отомстить хочешь?
- Зачем? - Удивился Антон.
- Как зачем? - Ромка аж задохнулся от возмущения. - Она же тебя унизила перед всем классом.
- Папа говорит, что поведение человека - дело личной совести каждого. Я уже сказал то, что думал.
- А если она не только тебя, если других унижать начнёт?
- Пусть не терпят! Я уеду через месяц, а вы здесь останетесь. Если все её бояться будете, тогда, конечно, останется по-прежнему.
- Значит, не будешь мстить?
- Не буду. У меня других дел много.
- Деловой. - Ромка прищурился. - Так, может, Элина права была? Ты только кривляться и умеешь.
- Эй, ты не очень-то! - Молчавший до этого Миша, сделал шаг вперёд.
- Не надо, Миш. - Антон хлопнул друга по плечу. - Идём.
- Идите, идите. - Пробормотал Ромка . - Слабаки.
Миша остановился, но Антон упрямо потянул его за рукав.
- На слабо вестись - последнее дело. Так отец говорит.
- Мой тоже. - Согласился Миша. - Только чего он?
- Да, ладно. Давай домой. Нам ещё репетировать.
* * * * *
- Антоша, ты?
- Я, мама.
- Как в школе?
- Как обычно. По матише "тройка". Теперь "четвёрки" в четверти может не быть.
- Бог с ней с "четвёркой". Скажи только: оценка заслуженная? Может, помощь нужна?
- Нечестная оценка, мам. Я всё правильно решил. Даже ребята возмутились. Но спорить из-за неё не стал. Помнишь, как папа говорил про совесть.
- Помню. Только ведь было ещё что-то?
- Мама, откуда ты всегда всё знаешь? - Удивился мальчик. - Тебе бы следователем быть!
- А я мечтала, представляешь. - Засмеялась Светлана. - Как раз после того, как у меня страх перед джигитовкой появился. Хотела из цирка уходить.
- А почему не ушла?
- Папу твоего полюбила. Да и не захотела врать самой себе. В цирке - вся моя жизнь. Это мой дом, моя семья.
- Ты не жалеешь?
- О чём, Антошка? О том, что не стала следователем? Нисколечко! Неизвестно, какой бы из меня вышел юрист, а вот мама, жена и артистка, кажется, получилась неплохая.
- Очень хорошая! Самая замечательная! - Антон бросился маме на шею.
- Уронишь, жеребёнок! - Засмеялась Светлана. - Ох, и вырос ты, Антон Георгиевич! Только ты так и не рассказал до конца.
- Да что рассказывать. - Вздохнул Антон. - Из класса выгнали.
- Ого. Серьёзно. За что же, если спорить не стал?
- За оценку не стал. За другое. Мама, можно я не буду говорить? Это, честно, было за правду. И плохого я ничего не сказал.
- Верю, Антош. Ты такой же, как папа. Он тоже не смолчит за правду.
- За это его дядя Вольдемар не любит?
- За это многие не любят. - Уклончиво ответила Светлана. - Но среди наших да, дядя Вольдемар. У нас ведь раньше тоже был номер с собаками, у дедушки твоего.
- Знаю. - Кивнул Антон. - Я записи номеров видел. Папа показывал.
- Потом в труппе появился Вольдемар. Начинал он со смешанной группы животных, а потом, глядя на дедушку твоего, начал вводить в состав собак. Вот только методы дрессировки у папы и дедушки и дяди Вольдемара разные. К тому же, началась конкуренция. Столкнулись мы тогда и с болезнью животных, и с испорченным реквизитом. А потом, папа решил, что нам нужен яркий запоминающийся номер и придумал дрессировать попугаев. Чтобы купить Джоника, мы продали кое-что из украшений, которые папа мне дарил, а дальше уже закрутилось.
- То есть, получается, папа сдался?
- Не сдался, Антон. Иногда, чтобы взять новый разбег, надо сделать шаг назад, отойти немного. Разве в результате у нас получился плохой номер?
- Хороший! - Убеждённо ответил мальчик. - Мне больше нравится, чем у дяди Вольдемара. И зрителю тоже.
- Справедливости ради, замечу, что номер с собаками тоже хорошо принимают. Люди любят собак.
- Любят. - Согласился Антон. - Но скучно же. У дяди Вольдемара хорошие собаки. Их ещё многому научить можно!
- Вот вырастешь, сделаешь свой номер. С попугаями, и с собаками.
Антон едва не сказал, что свой номер он планирует делать с Элей, но вовремя остановился. Всё же, Эля пока об этом даже не знает...
- Привет! Привет! - Нетерпеливо донеслось из комнаты.
- Джоник соскучился! - Засмеялся мальчик. - Мама, я ребят выпущу?
- Выпускай. Тошка, только тогда занимайся пока ими сам. Мне надо дела закончить.
- Хорошо! - Весело согласился Антон.
Он открыл клетки. Джонни тут же взгромоздился к нему на плечо и, как котенок, потёрся головой о волосы.
Ара разноцветным паровозиком бегали за Антоном по полу. Летать по квартире, кроме Джоника, они не очень любили и в основном передвигались именно таким образом.
- Что, ребята, работаем? - Подражая отцу, спросил Антон.
С попугаями заниматься одно удовольствие. Именно так привык считать мальчик. Ну, в самом деле, даже с собакой надо повторять трюки снова и снова. А попугаи настолько умны, что если они запомнили трюк, то им не надо повторять миллион раз. Они этого уже не забудут никогда. Антон хорошо знал, что даже если они балуются или у них не очень хорошее настроение, они всегда точно знают, что и когда надо делать. В своих пернатых "братьях" мальчик был уверен, как в самом себе.
А Джоник, по его мнению, вообще был птичьим вундеркиндом. Он очень быстро научился делать всё: кувырки, кульбиты, катался на роликах, на велосипеде, съезжал с горки, играл в баскетбол. Казалось нет ничего, что попугай не мог бы выполнить. Каждый новый трюк птица осваивала охотно и весело.
Антон настолько увлёкся дрессировкой своих питомцев, что забыл и школьные неприятности и то, что уроки на завтра до сих пор не сделаны.
- Ребята, дальше сами. - Топливо сказал он птицам и потянулся за сумкой.
Попугаи ещё немного повозились и один за другим начали неторопливо забираться в отведённые им клетки. Только Джонни остался рядом с маленьким хозяином и внимательно следил, как Антон торопливо водит ручкой в тетради.
- Много задали. - Пожаловался птице Антон. - Теперь до ночи сидеть придётся.
- Хорошо! - Радостно возвестил какаду и привычно поднял вверх белоснежный хохолок.
Мальчик рассмеялся и погрузился в работу...
Продолжение следует... часть 3
(Если сегодня ссылка не активна, то следующая часть будет опубликована завтра. Спасибо за понимание!)
--------------------------------------------------------------------------------------НАЧАЛО ИСТОРИИ
