Часть 1
Две недели немецкий офицер держал Нинку при себе. А потом Галя, выйдя из сарая, увидела ее лежавшую около крыльца, та еле дышала. Незадолго до этого доносились крики.
-Измучил, окаянный. Помру я скоро, Галка. Оттащи меня в дом.
Галя поволокла ее к дому, протаскивая на соседний участок. Уложив на кровать, она увидела Егорку - тот с любопытством поглядывал на мать и на Галину. Задвинув шторку, чтобы малыш ничего не видел, Галя принесла воды и стала утирать лицо Нины.
-Слышь, Галка.. Не выживу я..
- Что ты городишь? Как это не выживешь? У тебя сын, ради него надо силами собраться.
-Галка, помираю я. Прости, за все прости, слышишь! Обидели мы тебя и твою семью а все зависть проклятущая. Я же Тольку любила раньше, а он на тебе женился.
- Как любила? - ахнула Галина.
- Вот так. Бегала за ним по пятам, а ты в это время подросла и красавицей стала. Он все потешался надо мной - что для бабы крупновата я, а ему не корова нужна, а лань.. Обида меня такая брала, решила, что отомщу. Вышла замуж за Прошку. Ты же знаешь, что друзьями они были?
Галя кивнула.
-Вот и стала я Прошку поджуживать. Ты как раз Таньку родила, когда Толика посадили за трактор. Вот и я Прошку отправила в город на учебу. Все хотела, чтобы как Толик он работал, а еще лучше, если превзойдет его. И вот спустя несколько лет.. - дыхание Нинки становилось прерывистым и она уже по слогам говорила слова. - Бригадиром назначили... Я Прошку подговорила, а он сделал... Прости.. Ошибка, не твой должен сидеть...
Галина почувствовала как жгучие слезы текут по ее щекам. Она знала что Прохор подставил ее мужа, но что зависть и ненависть идет больше от Нинки, она даже не подозревала...
-Унизить хотела.. Настояла на голосовании... А теперь сама опозорена и унижена... Прошу...Егорку в детский дом... Некому позаботиться.. Моих родичей в том году не стало...
Она закрыла глаза и дыхание ее было прерывистым. Как бы не старалась Галя ей помочь, но все тщетно - через два часа Нина перестала дышать.
Взяв Егорку за руку, Галя повела его в сарай, прихватив из дома Нины одеяла и вдруг почувствовала запах дыма.
Оглянувшись, она увидела как начала полыхать деревня. Забежав в сарай, она разбудила дочь и выволокла ее на улицу - ветер был страшный и огонь мог перекинуться на ее избу.
Под крики и автоматные очереди Галя бежала с двумя детьми в лес...
****
На опушке леса собрались те, кто выжил.. Дочь председателя Клавдия, Глафира, которая два года назад выступала против Галины и ее дочери, Кузьма, так же собрались родители бедной Зиночки и еще несколько односельчан с детьми.
- Наши наступают, оттого, ироды, и жгут села, - пригладив бороду, проворчал дед Кузьма.
-Наши? - Клавдия оживилась.
-Ага. На подступи уже.
Со стороны села послышался шум и очереди автомата, Кузьма удовлетворенно кивнул:
- Пришли, родненькие.
К вечеру, когда все стихло, на разведку вышла Клавдия. Она вернулась с радостными криками:
-Наши в селе, всех фрицев положили! Домой, бабоньки, домой! Хватит мерзнуть в сугробах!
Но домов осталось немного. Чудесным образом дом Галины уцелел, уцелел и дом Нины, и еще три строения. Все односельчане расселились по избам. Две семьи заняли дом Прохора и Нины, а вот Глафира с хозяйским видом потопала в дом к Галине.
-У тебя поживу. Придет новый председатель, решать будем. Мож в Сибирь поедешь, так жилье у меня появится.
- Как не стыдно вам!
- А мне чего стыдиться? - вытаращила глаза глупая баба. - Не мой же муженек пшеницу уволок.
Растопив печь и уложив детей спать, Галина вышла на улицу и увидела как местные готовят места для захоронения - немцев в общую яму, советским солдатам отдельные захоронения. И вдруг она услышала стон. Зайдя за дом, Галя увидела мужчину в форме, лежавшего на снегу.
- Товарищ, товарищ, что с вами?
-Помоги.. - прохрипел он.
- Сейчас, сейчас.
Откуда взялись силы в этой худенькой женщине, но так же, как совсем недавно она тянула в дом Нину, так же потащила она и раненого лейтенанта в свой дом.
До самого утра они с Глафирой выхаживали его. Утром, когда дети встали, она покормила их и вновь занялась раненым.
Звали его Степаном, он был старшим лейтенантом стрелковой дивизии. О том, что он жив, Галя телеграфировала в Москву.
Три дня она не отходила от него, и за эти дни Глафира увидела ее с другой стороны - переживающая за чужого человека как за родного, женщина, которая взяла под свое крыло чужого ребенка, в то время когда в такую пору и со своим нелегко. На третий день Галя рассказала Глафире о том, что поведала ей Нина. Женщина молча выслушала и вышла на улицу. Ей нечего было сказать, а признать, что зря на человека серчала, было выше ее сил.
И вдруг у их дома остановилась машина. Вошли трое человек в форме, Степан поздоровался с ними за руку и было видно, что они знакомы. Поблагодарив свою спасительницу, Степан отбыл в госпиталь для дальнейшего лечения. И холодным декабрьским вечером Галя осталась в своей избе с двумя детками и Глафирой, которая и не серчала на нее больше, не говорила оскорбительные вещи, а больше помалкивала. Но все же, в конце декабря она задала вопрос, на который даже у Гали не нашлось ответа:
- Что с мальчонкой будешь делать, неужто и впрямь оставишь после того, что мать его с отцом учудили?
- Я вас не выгоняю, хотя вы крови мне попортили, а уж безвинного ребенка я и вовсе не отдам на произвол судьбы.
***
Дни потянулись за днями. В освобожденное село прибыл новый исполняющий обязанности председателя. Все местные отложили свои нужды на потом и стали работать во благо фронта. Галя работала с утра до ночи, успевала и за детками смотреть и другим помогать. В этой шустрой худенькой женщине было столько сил и энергии, а так же желания жить, что даже Клавдия, работящая баба, только вздыхала:
-Когда-нибудь ты устаешь?
Она уставала.. Уложив детей спать, она ложилась на свою кровать с провисающей сеткой и плакала. Плакала по мужу, по своей судьбе и по своей Родине, которая была огнем объята.
А немца отгоняли от Москвы все дальше и дальше...
****
Четыре года пролетело в трудах и заботах. Где бы не требовались руки, везде Галина была первой. Она и по стройке могла помочь, и накормить бригаду, которая состояла в основном из женщин, и в поле за ней не угнаться, и на ферме ей равных не было.
В 1945 году, когда страна праздновала Великую Победу, Галя сидела по правую руку от председателя и никто уже и не вспоминал, что несколько лет назад она была изгоем для общества...
А по пыльной дороге к селу брел Прохор, позвякивая медалями и орденами...
Продолжение