Четвероклассницу, спортсменку, пионерку, наконец, просто красавицу Люсю песочили на партсобрании совете отряда. За надругательство над пионерским галстуком – самым дорогим, что есть у советских детей, священным символом и т. д. и т. п.
- Как тебе в голову-то такое пришло? – сокрушалась классная руководительница. – От тебя я этого меньше всего ожидала. Ты же отличница, тебя самую первую в пионеры приняли. Или это все-таки была не твоя идея?
- Моя, - упрямо шмыгнула носом Люся.
- Я бы скорее поверила, что это Витя всех надоумил, - вздохнула учительница. – Признайся, это Витя?
Люся посмотрела на двоечника и хулигана Витю, который беззаботно смотрел в потолок, всем видом показывая, что происходящее его не волнует, пусть даже исключают, ему пофиг. На правильного мальчика-хорошиста Петю, который преданно смотрел на учительницу, всем видом показывая, что он раскаялся в антиобщественном поступке, отмежевался от этой маргинальной банды и вообще больше не будет. На остальных четырех мальчиков и девочек, которые были готовы заплакать и покаянно ковыряли носками обуви линолеум.
- Моя была идея, - буркнула Люся.
За день до этого
- В «казаки-разбойники» играть надоело, - сказал Витек, - может какую еще игру придумаем?
- Давайте играть в ковбоев и индейцев, - предложила Люся.
- О, классно, ты тоже этот фильм смотрела? – обрадовался Витек.
Разговор происходил на пустыре за школой, где дети остались поиграть после уроков. После небольшого спора, кто будет ковбоем, кто индейцем, они решили тянуть жребий. Люся, Витек, Петя и Маша стали ковбоями. Остальные трое – индейцами. Индейцы подручными средствами прикрепили к бошкам пару найденных на земле голубиных перьев и цветные ручки, долженствующие изображать перья за неимением оных. Встал вопрос об экипировке ковбоев. В фильме они повязывали на рожу банданы.
- Девчонки, может, у вас косынки какие есть? Так одолжите, - призвал Витек.
Косынок не оказалось. Люся задумчиво покрутила в пальцах конец пионерского галстука, и тут ее осенило. Она сняла его и повязала по-ковбойски.
- О! Зашибись! – одобрил Петя, и остальные последовали примеру Люси.
По сценарию индейцы должны были спрятаться в кустах или еще где, и оттуда нападать на ковбоев. А ковбои должны были искать индейцев и в случае успеха нападать на них. А уж кто кого скрутит – там видно будет.
Дернул же черт их классную руководительницу в тот день идти домой через этот пустырь! Увидев четырех ковбоев, использующих галстуки не по назначению, она приказала всей банде выйти из сумрака и прочитала им нотацию, пообещав более подробно разобрать их поведение перед всем классом и примерно наказать.
- Чья была идея? – грозно спросила она.
Дети ушли в глухую оборону – за стукачество можно было отхватить от своих же.
И вот семеро нарушителей стояли у доски перед одноклассниками, смотрящими на них с осуждением и облегчением (сегодня позорят не их). И шестеро нарушителей пытались разгадать детективную загадку – кто же сдал Люсю.
- Ладно, садитесь на свои места, с вашими родителями я еще поговорю, - со вздохом сказала учительница, закончив обличительную речь. – Давайте перейдем к следующему вопросу.
- Не, кто меня сдал-то? – возмущалась Люся, когда совет закончился и позорники остановились на ступеньках школы. – Петька, ты? Ты громче всех каялся.
- Да я, да ни в жизнь, - оскорбленно вскричал Петька, - стопудов Витек сдал, чтобы ему меньше шишек досталось.
- Я тебе щас в глаз дам, - выдвинул веский аргумент в подтверждение своего алиби Витек.
- Машка? – спросила Люся.
- А смысл? – пожала плечами Маша. – Все равно нас всех бы стали отчитывать. Ну сейчас просто тебя побольше поругали, нас поменьше. Стоит ради такого стукачом становиться.
Дети жарко заспорили, пытаясь добраться до истины и обвиняя всех по очереди, кроме Люси.
- А чо Верка молчит? – подозрительно прищурился Витек и смачно плюнул на ступеньку, на сантиметр промахнувшись мимо Веркиной туфли.
Индеец Верка посмотрела на остальных кристально-чистыми глазами, и с достоинством произнесла:
- А если и я? Что вы мне сделаете? И не настучала, а сказала правду. Это была Люськина идея, она всех подбила. А я с самого начала была против. Мариванна права, вы опозорили звание пионеров, а Люську вообще исключить из пионеров надо. А то сама отличница и активистка, а сама с двоечниками дружит и всякие игры не пионерские придумывает.
- Я тебе щас в ухо дам, не посмотрю, что девчонка, - пообещал Витек.
- Ого, а ты, значит, правильная вся. Что ж ты тогда с нами играла? И я не помню, чтобы ты возмущалась, когда мы галстуки на рожи надевали. Витек, оставь ее, не надо в ухо. Просто не будем больше ее в свою компанию брать, - сказал Петя.
- Пригрели змею на своей груди, - хмыкнула Маша.
- Ну и не очень-то надо. Все равно игры у вас дурацкие. А ковбои вообще плохие, они индейцев обижали. Разве может пионер играть в плохого персонажа? Вы бы еще в фашистов играли, - фыркнула Вера.
- Да она просто тебе завидует, что ты учишься лучше и друзей у тебя больше, потому что списывать даешь. А Верка ни за что не даст, типа правильная, - сказали остальные ребята Люсе, успокаивая ее.
Учительница, как и обещала, вызвала в школу родителей ковбоев и индейцев. Какие педагогические меры предприняли предки остальных детей, неизвестно, а отец Люси задумчиво сказал:
- Хорошо хоть вы в галстуки не сморкались, а то бы у вас и на это ума хватило.
***
Много лет спустя Люся и ее сестра Дуся, респектабельные матроны, и их отец, почтенный старец, вспоминали этот случай.
- Тогда этот сыр-бор и меня коснулся, - сказала Дуся. – Наша классная пришла, рассказала об этом случае, не преминув заметить, что моя старшая сестра во всем виновата, и меня пристыдила. Хотя я еще октябренком была. И сказала, чтобы мы, когда станем пионерами, так не делали.
- А с Веркой мы потом до конца школы в контрах были. Главное, мы же, как квартиру получили, в другую школу пошли. Думала – хорошо, не увижу больше ее рожи. А через год она в нашу школу тоже перешла, и в наш класс. И постоянно мне жизнь портила. Выступала против того, чтобы меня в комсомол приняли. У нее вообще административный восторг зашкаливал. А пару лет назад я ее встретила. Она теперь в церковь ходит, должность какую-то там занимает. И вид у нее зело правильный и постный. Агитировала меня покреститься и тоже в церковь ходить, - сообщила Люся.
- А ты? – спросил отец.
- Спросила у нее, почем оп*ум для народа, - хохотнула Люся. – В перестройку она быстро переобулась и из пламенной комсомолки стала не менее пламенной верующей.
- А наш парторг с завода, на котором я работал, в перестройку тоже быстро от своих убеждений отказался и ушел в религию, - поделился отец. – Организовал секту, потом проворовался или еще что-то, и его посадили. Он и парторгом был хр-вым, и сектантом таким же стал. И парторганизацией хр-во заведовал, и сектой так же хр-во. Отсидел, я его недавно встретил, он теперь кришнаит. Звал к ним присоединиться.
- А ты? – спросили Люся и Дуся.
- Сказал, что я сам есть земная реинкарнация Кришны, и они все должны молиться мне. И все деньги тоже нести мне. И храм четырехкомнатный со всеми удобствами мне построить, - ответил отец.
- Вот ведь скверный старикашка! – развеселились Люся и Дуся.
А скверный старикашка почтенный старец гнусно захихикал и скрипуче запел:
- Харя Кришны, харя Кришны, Кришны-Кришны харя-харя, харя Рамы, харя Рамы, Рамы-Рамы харя-харяаа.
Еще рассказ о школьных делах Люси и Дуси:
Дискредитация великой литературы
Все истории про малолетних хулиганок читайте в подборке