Традиционно в насильной выдаче Михримах за бывшего свинопаса Рустема виноватят Хюррем. Она всегда одна и за всех. Часто даже те, кто Хюррем поддерживают, не могут не упрекнуть ее в этом грехе. Мол, сама-то любила и была любима, а дочь обрекла мучиться в браке с прааативным Рустемом.
В общем и целом, да, Хюррем припечатала дочку словами "Будешь делать то, что я говорю"! Но ведь не сразу, а после долгих увещеваний и уговоров.
После того, как Шах решила выдать Эсмахан за Бали бея, укрепив позиции в Топкапы. После того, как они с безумной Хатидже почти в открытую объявили Хюррем войну. После подставы с венецианскими ростовщицами. После смерти Аяса-паши.
После очередного пускания пузырей Сулеймана: "Мои сестры, бульк, преданны мне. Они, бульк, переживают о благополучии династии, бульк. Лютфи-паша — хороший человек, бульк. Мерджана-агу надо сделать хранителем покоев, бульк. Хюррем, ты преувеличиваешь, бульк. Подумаешь, Мустафа творит, что взбредет ему в голову, бульк, а его мать люто ненавидит Хюррем и весь ее выводок, бульк! Все спокойно в Датском королевстве"!
Конечно же, Хюррем выдала Михримах за нелюбимого Рустема, исключительно чтобы потешить свое самолюбие. Ее сыновьям и ей самой ничего не грозило в случае смерти Сулеймана, с его сестрицами у их были ровные родственные отношения, а в Османии царили мир, дружба и жвачка, а закона Фаттиха более не существовало.
Вот такая-растакая стерва Хюррем единственную дочку лишила личного счастья! Да она ей просто завидовала и сама любила Бали бея, поэтому не дала им пожениться!.. Ну я не знаю, куда еще заведет фантазия при обсасывании этой темы.
По факту Хюррем виновата в этом браке не больше повелителя, который слишком пускал пузыри и никак не мог поверить, что его сестрицы спят и видят извести его жену, а вместе с ней и шехзаде. Не сильнее Шах, которая хоть и прекрасно понимала, что Михримах может стать разменной монетой в их противостоянии с хасеки, но не пожалела ее ни по-родственному, ни из женской династийной солидарности (эти ее лицемерные вздохи на свадьбе, что мол, за кого родители хотели, за тех нас и выдавали, не спрашивая — себя одну любимую она жалела в этот момент, на Михримах ей было так же фиолетово, как на какую-нибудь Нигяр).
И Хатидже, на глазах которой выросла Михримах и которую саму выдали за Хюсрева против ее воли после казни Ибрагима — истеричка вообще Михримах не воспринимала, постоянно ей затыкала рот, хотя делать это не должна была — султанша была ей ровней, а не бывшей рабыней, как ее мать. Но Хатидже настолько впала в неадекват, что при любой возможности цапалась с Михримах, которую ее воспаленное сознание слабо идентифицировало как отдельную от Хюррем личность.
И покойную бабулю Валиде можно помянуть незлым тихим словом — у нее, как у истинного нарцисса, роли были распределены не только для детей но и внукам досталось. Это она привила Хатидже отношение свысока к луноликой племяннице. А та уже ввела в курс дела Шах.
Короче, как в любой семье, в будущем несчастье Михримах приняли теплое участие все ее любимые родственники. Причем, династийные сестрицы прекрасно знали смысл выражения политический союз. И сделали все, чтобы вынудить Хюррем выдать Михримах за нелюбимого человека.
Необязательно, что это был бы Рустем — не было бы Рустема, нашелся бы кто-то другой. И шансов, что Михримах полюбила бы этого мужчину, крайне мало. Насильная выдача замуж юных султанш вообще была обычной практикой, и странно, что Хюррем, имея в дочке такой мощный ресурс, не воспользовалась бы им ради сохранения жизни своих шехзаде.
Но защищала она их от Мустафы, которого в пику ей поддерживали сестрицы, играя на самом больном и уязвимом месте — страхе матери за жизнь своих детей. (Над их-то детьми закон Фаттиха не довлел)!
Сулейман, допустим, в делах сердечных дочери вряд ли был сведущ — он вообще слабо понимал, что значат чувства для женщины, он их вообще-то коллекционировал, правда, с появлением Хюррем процесс застопорился, но тем не менее.
Но про вечные терки жены с сестрами знал и мог хотя бы ради приличия поинтересоваться, откуда растут ноги этой проблемы и шугануть обнаглевших родственниц. Но очнулся от блаженного неведения повелитель мира, когда его жену похитили, да так, что даже следов не осталось! Тогда-то Сулейман заподозрил (!) что-то неладное. Но все равно не смог вывести припадочную Хатидже на чистую воду.
Как говорится, лес рубят — щепки летят. Михримах и была такой щепкой. И не одна Хюррем была виновата, что радость взаимной любви госпожа Луны и Солнца в жизни так и не познала.
