Пятнадцатая глава
Глава 16
…Она в тот же день отправилась к Глафире, та себя совсем неважно чувствовала, но ещё держалась. Выслушав девушку, старушка призадумалась, а потом, глубоко вздохнув, сказала:
- Кузьма с тобой прощался.
- Как Кузьма? Кузьма – это домовой. Ночной гость, вообще, плод моего воображения, он снился мне почти каждую ночь, я его полюбила уже. А этот - своенравный хулиган – любитель баранок, не может быть! Это он пугал всех мужчин, появлявшихся в моём доме? А с чего, вдруг, он решил уйти? С Кузьмой я расстаться не против, а этого терять не хочу, я люблю его! Думаешь, я сошла с ума? Полюбила того, кого нет?
- Не знаю, что тебе и сказать. Во всём этом есть какая-то тайна. Будь поосторожней…
Как быть поосторожней? Чего опасаться? Анна не понимала. В голове у неё никак не укладывалось, что Кузьма и её любимый – это единое целое! Но Глафира на этом и не настаивала, лишь опасалась какой-то неведомой угрозы для Анны…
Тут, как раз, пожаловали первые гости, пока их размещали, приехал и Геннадий Александрович. Надолго засидевшись за изобильным Марусиным столом, искусствовед решил заночевать. Анна предоставила ему свои апартаменты, хотя Мурка была, как обычно, против…
… А ночью в Аннином доме случился пожар, начавшийся с чердака. Сбежался народ, и Маруся с Васяткой, и гости искали Анну, дом полыхал, попасть туда было уже невозможно, а Геннадий Александрович с чумазым от копоти лицом, испуганно рассказывал, что только сам успел ноги унести. Маруся, рыдая, удерживала мужа, который, несмотря на смертельную опасность, рвался в огонь спасать девушку. Остальные в оцепенении смотрели на горящий, словно факел дом, и понимали, что Анне – конец!..
Вдруг, из полыхающего проёма показался огромный чёрный пёс, которого до этих времён никто никогда не видел. Вцепившись зубами в руку Анны, и прилагая огромные усилия, ему удалось вытащить её на крыльцо. Тут уж подоспел народ, и девушку оттащили подальше. Анна была жива, но без сознания, скорее всего, отравилась угарным газом. В следующее мгновение обломилась какая-то балка и дом начал валиться. Пса в этой суматохе больше никто не видел. Некоторые говорили потом, что он сгорел в пожаре, но точно никто подтвердить не мог. Кошка, слава Богу, спаслась, так и ходила кругами возле хозяйки, пока её не отогнали. Наконец, Анна пришла в себя, её тошнило, в горле пересохло, и во рту стоял вкус горечи, почему-то горела от боли правая рука. Все, конечно, обрадовались, лезли обниматься и расспрашивали, отчего случился пожар, но хозяйка толком ничего объяснить не смогла…
Утром стали восстанавливать картину событий. Не сразу, но докопались до истины. Оказывается, хитрый искусствовед, комплиментами да лестью вытянул из Маруси, на какие средства молодёжь организовала стройку века и очень сожалел, что его не посветили в это дело, уж он-то точно смог бы помочь ребятам повыгоднее пристроить клад.
Когда Маруся вспомнила про это, любителя старины прижали к стенке, и он вынужден был признаться, что очень хотел сам поглядеть на монеты. Ещё днём, быстро пробежавшись по первому этажу, пока никого не было, и ничего не найдя, искатель кладов понял, что надо лезть на чердак. Ночью, когда Анна спала крепким сном, он с керосинкой пробрался наверх, а переступив порог чердака, оцепенел от ужаса, увидев там огромного чёрного пса, который наступал прямо на него, оскалив свои ужасные клыки. Искусствовед неловко попятился, и, запнувшись за порог, упал, выронив лампу, она разбилась, и начался пожар…