Дождавшись, когда Савраскин выйдет из палаты по естественной надобности, Александр Иванович обратился к соседям злосчастного пациента:
- Мужики! Прошу вашей помощи. Есть информация, что Савраскин втихушку жрёт то, что ему сейчас нельзя от слова совсем. Мы его лечим, а он себя калечит. То, что делают лекарства, сводится на нет нездоровым питанием. Ребятки! Проследите за ним! Не давайте есть, иначе он просто загнётся. Анализы всё хуже и хуже, и ведь ничего не скажешь: не пойман - не вор. А если что, он же нам претензии предъявит: дескать, лечили не так как надо. Не в службу, а в дружбу, помогите!
Мужчины оживились. Серые больничные будни обещали не слабую развлекуху детективного свойства. С этого момента Савраскин оказался под непрерывным наблюдением. Если он шел в туалет, - кто-то шел за компанию, даже ночью. Медперсонал тоже был предупреждён и бдил за нарушителем больничного режима. В первую же ночь работы патруля, Савраскин был пойман с поличным возле холодильника для пациентов, что стоял в самом начале коридора: мужик тянул из пакета бутерброды с колбасой. На пакете была надпись: «Савраскин. 8 палата».
Узнав об этом, лечащий врач приказал пакет из холодильника выбросить, а все передачи Савраскину проверять на предмет запрещенных продуктов. После обеда началось паломничество родственников в отделение. Мадам Савраскину не пустили, да еще и завернули пакет с продуктами: еще тёплые пельмени, банку борща и бутерброды с копчёным салом. Женщина долго возмущалась, грозилась написать жалобы во все инстанции, но её оттерли от дверей родственники других пациентов, и она затихла. Через некоторое время Савраскина сердито сунула санитарке пакет с бельем и туалетной бумагой и с величественно- обиженным видом выплыла из отделения.
Получив свою передачу, Савраскин сначала грустно вздохнул и положил пакет в тумбочку, но прочитав пришедшую тут же эсэмэску, посветлел лицом. Видимо, жена написала что-то ободряющее. Ночью, когда палата затихла, Савраскин потихоньку встал с кровати и, прихватив пакет с бельём, на цыпочках вышел в коридор. Воровато оглянувшись, он двинулся в комнату гигиены больных. Обычно эта комната стояла открытой, а на ключ там можно было закрыться строго в определённые часы для того, чтобы помыться. Не включая свет, Савраскин развернул полотенце, трусы и футболку. Под слоями белья покоились бутерброды с салом, а в центре втулки туалетной бумаги торчал тщательно завернутый в пищевую плёнку кусочек полукопчёной колбасы.
- Зая, я тебя люблю! – прошептал Савраскин и впился зубами в сало.
- Попался! – послышался над ухом голос дежурного врача, а вспыхнувший свет резанул по глазам, заставив зажмуриться.
- Ночной дожор вышел из тени?! – позлорадствовал врач, отбирая еду и выталкивая бедолагу в коридор.
- Да я только помыться хотел, вот и бельишко… - попытался оправдаться Савраскин.
- Ага, - хмыкнул хирург, - а салом ты как раз мылился. В ПАЛАТУ! ЖИВО!
Мужчина понуро поплёлся по указанному адресу.