ГЛАВА 20
«Если мама – чистокровная волчица из старшей семьи, то мы с Кристиной – метисы первого поколения», – лихорадочно рассуждала Ольга, закрывшись в своём кабинете. Когда она вспомнила о племянниках, сердце забилось как бешеное. Она словно оказалась в кошмарном сне. Ей нужен был якорь, что-то знакомое и реальное. Помедлив, Ольга набрала номер сестры:
– Крис, есть минутка? Как вы, не собрались ко мне в гости?
– Какое там, – проворчала сестра. – У нас и летний лагерь-то под угрозой, у Даньки сопли.
– Слава богу! – вырвалось у Ольги к возмущению Крис. – Прости, это я не тебе.
– А чё звонить-то, если занята? Вечером наберу тебя, – сестра повесила трубку, а Ольга медленно опустилась на стул:
– У него простуда, какое счастье! А Мила? Она иногда болеет? Или нет? Я никогда не обращала на это внимания, – нервно грызла ноготь девушка. На глаза попалась злополучная шоколадка. Ольга сильно сомневалась, что хочет её съесть. Сладости, однако, были редкостью на базе, если не считать сгущенку и мёд.
На ум пришёл старый холодильник на кухне Раисы Ивановны, где всегда лежал стратегический запас точно таких же молочных плиток. Ольга задумчиво повертела шоколадку в руках и поняла, кого хотела бы порадовать.
Владимир много времени проводил в Белорецке, в надежде выследить охотников. Виктор Богданович поправлялся медленно, как-то мгновенно состарившись после полученной травмы. В город приехали его старые армейские друзья. Они организовали настоящее дежурство в палате и ждали только разрешения врачей, чтобы забрать Виктора в госпиталь в Петербурге.
У Ольги не получалось бояться по-настоящему. Охотники не появлялись, и запрет покидать базу стал казаться излишней предосторожностью. По-прежнему не было никаких доказательств, что на Виктора Богдановича напали именно они.
Впрочем, ей было чем заняться. После изучения тетрадей профессора у Ольги возникали всё новые вопросы, и она приходила к Андрею Вячеславовичу обсудить свои мысли:
– Если оборотням нельзя размножаться, почему просто не делать мужчинам вазэктомию?
Пожилой психолог закашлялся и посмотрел на девушку поверх очков с непонятным выражением лица.
– Не стопроцентная гарантия, конечно, но всяко лучше, чем воздержание, плюс если крышу сорвёт и всё такое – лишним не будет.
Ольга осеклась и подняла руки вверх:
– Ладно, я понимаю, что принудительно оперировать людей нельзя. А как насчёт кастрации волков? Насколько я понимаю, у них в популяции также передаётся ген, позволяющий связываться с человеком.
Брови профессора поползли ещё выше, хотя казалось, что выше уже некуда.
– Гм-гм, вот что значит свежий взгляд на проблему, – наконец, изрёк он. – Но дело в том, что уничтожение популяции больше не является задачей старейшин. Временно приостановлена даже работа отдела ликвидации.
– Да? И какой теперь план?
– Зависит от наших результатов, милая. Владимир должен представить отчёт осенью. Цель – понять, как человеку сосуществовать с волком безболезненно. Жить достаточно долго.
Ольга задумчиво приложила палец к губам.
– Звучит неплохо. Поняла. А ещё вопрос можно? Если старейшины так ценны, почему их мало? Их семьи должны быть по умолчанию многодетными, нет?
Андрей Вячеславович неуловимо изменился в лице, взгляд стал холодным, а губы вытянулись в ниточку:
– Увы, это логичное рассуждение столкнулось с реальностью. Женщины из старших волчьих семей редко рожают более одного-двух детей.
– А чем они вообще занимаются, кроме выращивания потомства? Пока всё, что я слышала о Совете, касалось только мужчин.
– Всё верно, – кивнул профессор. – Женщины просто в нём не состоят, а, следовательно, не влияют на принятие или исполнение законов. Зато, не будучи связанными с волками, они никак не ограничены в выборе сторонней деятельности. Моя дочь была архитектором.
Сочувствие к пожилому мужчине кольнуло сердце Ольги, и она тихо сказала:
– Андрей Вячеславович, мне очень жаль, что она погибла.
– Спасибо, – сухо ответил тот. – Это было давно.
Обсуждать философские и насущные вопросы теперь казалось неуместным, и девушка, попрощавшись, направилась к двери.
– Ольга Анатольевна! – окликнул её профессор. – Вы рассуждаете о волчьих людях со стороны, но всё идёт к тому, что вам придётся примкнуть к ним. В любом случае, если у вас появятся ещё идеи – заходите в любое время, буду рад.
Ольга кивнула и выскользнула на улицу. Яркое солнце разгоняло тревоги. Лошади столпились у дымника, спасаясь от слепней, и девушка нашла взглядом Злату. После пребывания на пчельнике она больше не подпускала к себе жеребца – косвенный признак беременности.
Оставалось помириться с Алёнкой – она здоровалась при встрече и даже могла поддержать разговор, но как-то замкнулась в себе. Серго утверждал, что она не сердится и скоро оттает, но Ольга хотела извиниться перед подругой за резкие слова.
Мужчины круглосуточно патрулировали периметр базы, сменяя друг друга, и Ольга почти не видела Максима. Мысленно она подбирала слова, чтобы сообщить ему о своём происхождении: «Я такая же, как ты. Хотя нет, у меня же нет волка. Я дочка старейшины, которая всю жизнь прожила как обычный человек. Нет, не то». Девушка сердилась сама на себя – с чего она взяла, что Максу будет важно это узнать. Да с его волком и то проще разговаривать, чем с ним!
Беседовать с волком пытался и сам Максим. Кроме Владимира, он единственный мог получать точную информацию от зверя, смотреть его глазами. Если дежурство, как сегодня, выпадало на ночь или сумерки, он старался встретиться со своим двойником.
– Волнуюсь, как перед свиданием, – хмыкнул Максим, мысленно подзывая Одноглазого. Он никак не мог понять, что нужно делать, чтобы слиться разумом со своим зверем. Казалось, это решает волк. Стоило спросить старейшину, но разговаривать с Владимиром не хотелось.
В темноте сверкнул зелёным единственный глаз, и волк подбежал к нему, сдержанно выражая радость от встречи. Глубоко внутри Макс почувствовал сожаление от того, что все эти годы пытался жить так, словно никакого зверя не существует.
– Покажи мне ещё раз, ну? – попросил он, чувствуя себя ужасно глупо. Одноглазый осклабился и потрусил куда-то в лес. Пару раз волк обернулся, чтобы убедиться, следует ли за ним упрямый двуногий.
– Если решил угостить меня дохлым сусликом, я могу показаться неблагодарным, – скривился Макс, когда волк начал раскидывать землю передними лапами, но осекся, увидев в пасти Одноглазого яркую обёртку.
Испачканная землёй и слюнями шоколадка упала прямо Максиму под ноги. Он медленно наклонился за ней, и в мозгу вспыхнул яркий образ той, о ком он пытался не думать.
«Своя, хорошая, защищай», – передавал простые мыслеобразы волк, пританцовывая на передних лапах.
– Валентинка через волка, – покачал головой Максим. – Но как ей это удалось?
Одноглазый слегка повернул голову набок и посмотрел так, словно сомневался в умственных способностях человека.
– И знаешь что? – продолжал Макс, чувствуя, как в груди разливается тепло и странное предвкушение. – Я всё равно её съем!
Он развернул шоколадку и бросил кусочек в рот, растирая лакомство по нёбу языком. Волк принюхался, фыркнул несколько раз, выражая искреннее отвращение, и скрылся в лесу. Макс чувствовал его голод, как свой – всего лишь лёгкая неудовлетворённость, просто неплохой повод поохотиться. В отличие от зимних месяцев, летом волки не голодали по-настоящему.
– Береги себя, старик, – зачем-то сказал Максим, и Одноглазый в ответ надменно задрал ногу, орошая ближайшее дерево.
«Это моя территория», – пришёл мысленный ответ. – «Они это знают».
– Они? Значит, всё-таки охотники, – кивнул Макс. – Смотрю, уверенности тебе не занимать. А Север знает, что тут, оказывается, всё твоё?
Одноглазый слегка сморщил нос, не обнажая клыки. Упоминание собрата не смутило и не разозлило его, и Максим в очередной раз подумал, что волк бывает разумнее человека. Ему всё сложнее было бороться с раздражением в присутствии Владимира.
Скачать повесть "Волчьи люди" целиком в удобном формате можно на Литрес или Ридеро. Буду рада вашим отзывам!