В первый раз я прочитал «20 тысяч лье под водой» в восемь лет. Все мои школьные тетрадки были изрисованы подводными лодками, гигантскими раковинами, скафандрами и страшными морскими чудовищами. А когда я лез в ванну, брал с собой пластмассовый автомат, стрелявший присосками, и воображал, что это пневматическое ружьё капитана Немо с электрическими пулями. Так что не надо защищать от меня Жюля Верна!
...Но, к сожалению, как я ни старался, у меня так и не получилось изготовить ни настоящие электрические пули, ни пневматическое ружьё для стрельбы под водой, ни хотя бы чудовищной взрывчатой силы нитроглицерин (о-о-о, как я мечтал «бабахнуть» на соседнем пустыре на зависть сверстникам...) – ведь все свои сведения из разных наук Жюль Верн черпал из энциклопедий, справочников, карт – а энциклопедии и карты создаются людьми и далеко не всегда содержат точные данные.
В особенности это касается старинных карт:
...Передо мной была превосходная карта Торресова пролива, составленная инженером-гидрографом Винценданом Дюмуленом... Эта карта, как и карта, составленная капитаном Кингом, – лучшие карты Торресова пролива, вносящие ясность в путаницу этого рифового лабиринта. Я изучал их с величайшим вниманием...
В 20-й, 21-й и 22-й главах книжки про капитана Немо рассказывается о приключениях главных героев на суше, а именно на острове Гвебороар, который находится в Торресовом проливе, между Австралией и Новой Гвинеей:
...А вот каково было положение. За штирбортом, в двух милях от нас, виднелся остров Гвебороар, вытянувшийся с севера на запад, как гигантская рука...
...Voici quelle était cette situation. À deux milles, par tribord, apparaissait l’île Gueboroar dont la côte s’arrondissait du nord à l’ouest, comme un immense bras...
Насколько же превосходной была карта Жюля Верна? Достаньте современную географическую карту – или лучше воспользуйтесь онлайн-картами. Вы легко отыщете и Австралию, и Новую Гвинею, и коварный Торресов пролив...
Только вот острова с названием Гвебороар вы там не найдёте, хоть лопни! Причём этот остров – довольно крупный, «вытянутый с севера на запад», богатый дичью и съедобными растениями, да ещё и населённый многочисленными и агрессивными дикарями...
Увы, в данном случае «лучшая карта» безнадёжно врёт. На самом деле этот остров в Торресовом проливе называется Гебар, или Габба. Он совершенно необитаем – потому что очень мал, три километра на полтора.
Никаких дикарей там нет – официально считается, что остров Гебар принадлежит людям племени Гебаралгал (немногим более 300 человек), которые живут на острове Ям (Иама), в 20 километрах к юго-востоку; однако сам Гебар незаселён.
Если верить Жюлю Верну, на этом острове в изобилии произрастают бананы, ананасы и разные виды хлебного дерева. Когда я в детстве впервые прочитал про «хлебное дерево», так его себе и представил – как дерево, на котором растёт что-то вроде булок или рогаликов. И, как видно не только я...
Неду Ленду хорошо были знакомы плоды хлебного дерева. Ему случалось уже не раз есть их во время своих многочисленных путешествий, и он умел приготовить питательное блюдо из его мякоти.
<...>
И, вооружившись зажигательным стеклом, он развел костер из валежника; сухое дерево вскоре весело затрещало. А тем временем Консель и я выбирали самые спелые плоды хлебного дерева. Сердцевина этих плодов не содержала в себе косточек. Консель принес их целую дюжину, и Нед Ленд, разрезав плод на толстые ломти, положил на горячие уголья, приговаривая:
– Вы увидите, сударь, как вкусен этот хлеб!
– Особенно когда долго не видишь хлеба, – сказал Консель.
– Это даже не хлеб, – прибавил канадец, – а пирожное, которое тает во рту! Вам, сударь, не доводилось пробовать его?
– Не доводилось, Нед.
– Ну вот, попробуйте – вещь питательная. Если не попросите второй порции, я больше не король гарпунеров!
Надо признаться, хлеб был превосходный, и я ел его с большим удовольствием.
– К сожалению, – сказал я, – едва ли это тесто может долго сохраниться, и, по-моему, напрасно брать его в качестве провизии на борт.
– Помилуйте, сударь! – воскликнул Нед Ленд. – Вы рассуждаете как натуралист, а я действую как булочник. Консель, припасите, да побольше, этих плодов; на обратном пути мы возьмем их с собою.
– А как же вы заготовите их впрок? – спросил я канадца.
– Приготовлю из мякоти кислое тесто, оно долго не портится. Когда понадобится, я испеку его в корабельной кухне.
<...>
– Прибавив мед в тесто хлебного дерева, – сказал он, – я угощу вас превкусным пирогом.
– Ей-ей! – сказал Консель. – Это будет просто пряник!
Настоящие плоды хлебного дерева Жюль Верн явно видел только на картинке. И название «хлебное дерево» (по-французски «Arbre à pain») его явно сбило с толку.
Да, плоды хлебного дерева съедобны, причём оно плодоносит 9 месяцев в году, есть даже туземная пословица «Рядом с хлебным деревом никогда не останешься голодным». Однако плоды (точнее соплодия) хлебного дерева по вкусу вовсе не похожи на хлеб и уж тем более на пирожные – скорее на картошку; а уж приготовить из этого плода дрожжевое («кислое») тесто для длительного хранения и выпечки «медовых пряников» не получится.
Вызывают вопросы и физические данные слуги Конселя – средний вес одного плода у хлебного дерева – 3-4 килограмма, так что «дюжина» потянула бы килограммов на сорок, не меньше! И это мы говорим о хлебном дереве, которое растёт на острове Новая Гвинея, по-латыни «Artocarpus altilis».
Однако есть и другое хлебное дерево, близкий родственник новогвинейского – индийское, по-латыни «Atrocarpus heterophyllus» – и его Жюль Верн тоже догадался «посадить» на выдуманном острове Гвебороар! Вот уж чьи плоды действительно огромны – это самые большие фрукты в мире!
Вес одного плода может превышать 50 килограммов, и в поперечнике этот фрукт может быть с полметра. Для того, чтобы перетащить «дюжину таких плодов», потребуется небольшой грузовичок, а падающий с дерева плод вполне в состоянии убить человека, и такие случаи, к несчастью, происходили. Помните легенду про Ньютона, которому на голову упало яблоко? Если бы он сидел под индийским хлебным деревом, открывать закон всемирного тяготения было бы некому...
По-английски плоды индийского хлебного дерева называются «джекфруты» или просто «джекс» («jaks»):
...Поиски наши не были напрасны, и к полудню мы собрали достаточное количество бананов. Эти нежные тропические плоды поспевают круглый год, и по-малайски они называются «ptsang». Их едят сырыми. Кроме бананов, мы собрали множество «jaks», чрезвычайно острых на вкус, плодов мангового дерева и невероятной величины ананасов. Хотя сбор плодов отнял много времени, мы не жалели об этом...
В данном случае Жюль Верн и вправду самый настоящий писатель-фантаст. Чтобы унести с собой «множество» таких плодов, надо быть самым настоящим тяжелоатлетом:
Кстати, рассказывая о приключениях героев в Торресовом проливе, автор придумал свирепых дикарей-островитян (которых на самом деле на острове Габба никогда не водилось), зато совершенно забыл о другой – реальной! – опасности. Бесчисленные и малонаселённые острова и островки Торресова пролива – излюбленное место самых крупных живущих на сегодняшней Земле пресмыкающихся – морских крокодилов (он же гребнистый крокодил, по-латыни «Crocodylus prosus»).
Гребнистые крокодилы совершенно не боятся солёной воды и могут переплывать по морю большие расстояния. Взрослые самцы достигают в длину шести метров и веса больше тонны. Они регулярно питаются акулами, даже есть туземная поговорка «Где есть крокодил, не бывает акул»...
...и для человека они представляют серьёзную опасность.
19 февраля 1945 года, во время битвы за тропический остров Рамри, большой отряд отступающих японцев оказался окружённым в мангровом болоте. По разным оценкам крокодилы за одну ночь съели от 400 до 1200 солдат:
...В ту ночь произошло самое ужасное, что любой из бойцов когда-либо мог испытать. Рассеянные выстрелы винтовок звучали в кромешной тьме болот, но их глушили крики японцев, раздавленных челюстями огромных рептилий, и странные тревожные звуки крутящихся крокодилов составляли какофонию ада, которую вряд ли где-то ещё можно было услышать на Земле. На рассвете стервятники прилетели, чтобы подчистить то, что оставили крокодилы… Из тысячи японских солдат, которые вошли в болота острова Рамри, всего лишь около двадцати осталось живыми...
Однако в книге профессор Аронакс и его спутники оказались «примерно в тех же краях» ну на просто совершенно фантастическом острове – с бананами, ананасами, манго, хлебным деревом, кенгуру, какаду, жирными дикими свиньями и райскими птицами (куча еды, короче говоря), а вот о крокодилах в «20 тысячах лье под водой» не упоминается... Ну да ладно, в конце концов, Жюль Верн не был биологом – в той же книге он рассказывает о моржах, которые водятся в Антарктиде. Хотя моржи в южном полушарии вообще не водятся... Ну и пусть, мы всё равно Жюля Верна любим, нам это не мешает!
А напоследок – интересный факт. Оказывается, ещё не так давно – всего каких-то 12 тысяч лет назад! – Торресова пролива с его бесчисленными опасными коралловыми рифами и мелкими островками – не существовало. Не существовало и Арафурского моря! Австралия была соединена с Новой Гвинеей сухопутным мостом – Арафурской равниной, а острова Торресова пролива были высокими горами.
Австралия и Новая Гвинея вместе составляли крупный континент, который называется Сахул; а на месте современного Малайского архипелага лежал огромный кусок суши под названием Сунда.
Но 12 тысяч лет назад окончился ледниковый период, льды растаяли и поднявшаяся вода затопила сушу. Так Австралия оказалась отделённой от Новой Гвинеи, а между ними появился усыпанный островами Торресов пролив... Вот где настоящая фантастика!
А вот ещё немного ковыряния в книгах Жюля Верна, лучшего писателя в жанре путешествий и приключений:
В чём была ошибка капитана Гранта?
Электрические пули капитана Немо
Сундуки на "Таинственном острове", распаковка
...А "Лучик" – лучший детский журнал в мире. "Так получилось".