«…А хотелось-то мне в дорогу, Налегке, при попутном ветре, Я бы пил молоко, ей-Богу, Я б в лесу ночевал, поверьте!
И шагал бы, как вольный цыган, Никого бы нигде не трогал,
Я б во Пскове по-птичьи цыкал, И округло б на Волге окал…»
А.Галич
Удивительно, но сколько мифов и легенд создано и создается вокруг жизни и творчества Владимира Высоцкого. Сколько диссертаций и трудов посвящено этому же. Доктора наук и кандидаты, писатели и «друзья», мемуаристы и коллекционеры и пишут, и пишут, и пишут... Одни, как Л.Осипова, разбирая стихотворение «Бег иноходца» аргументированно доказывают - Высоцкий не разбирался в верховой езде. Что, кстати, абсолютно верно.
Другие, как Л.Томенчук, построчно(!) разложив стихотворный текст песни приходят к неожиданному выводу: «Я не знаю, насколько правомерно видеть в сюжете песни "Я скачу, но я скачу иначе..." отголоски реальных отношений Высоцкого с Любимовым и труппой Таганки. Но думаю, мы имеем достаточные основания видеть в этом тексте отражение взаимоотношений Высоцкого со своей аудиторией, какими их ощущал поэт. Кажется, текст изо всех своих сил, из отдушин взывает: "Друг! Не гони картину!.."
Но особенно меня потрясло такое: «Спасибо, конечно, Л. Осиповой: многое узнали из области верховой езды и конного спорта. Глядишь, может и пригодится! Но только никак не возьму в толк: при чем здесь стихи Высоцкого, единственный смысл которых - создание образа свободолюбивого самобытного героя, отвергающего любое насилие и стереотип? Образа, который, если хотите, продолжает галерею романтических героев. Такой герой по самому своему существу должен возвышаться над всем обыденным, прозаичным, а не приземляться, как это пытается делать Л. Осипова.» В. Цветкова, член Союза журналистов, Журнал «Вагант». 1992 г. № 11.
Так о чем же пел Высоцкий в песне «Бег иноходца»?
https://cloud.mail.ru/public/UQQC/FKD3uonPu
Я скачу, но я скачу иначе
По камням, по лужам, по росе.
Бег мой назван иноходью, значит —
По-другому, то есть — не как все.
Мне набили раны на спине,
Я дрожу боками у воды.
Я согласен бегать в табуне —
Но не под седлом и без узды!
Мне сегодня предстоит бороться —
Скачки! Я сегодня фаворит.
Знаю, ставят все на иноходца,
Но не я — жокей на мне хрипит!
Он вонзает шпоры в ребра мне,
Зубоскалят первые ряды...
Я согласен бегать в табуне —
Но не под седлом и без узды!
Нет, не будут золотыми горы —
Я последним цель пересеку:
Я ему припомню эти шпоры,
Засбою, отстану на скаку!..
Колокол! Жокей мой на коне,
Он смеётся в предвкушенье мзды.
Ох, как я бы бегал в табуне —
Но не под седлом и без узды!
Что со мной, что делаю, как смею!
Потакаю своему врагу!
Я собою просто не владею —
Я прийти не первым не могу!
Что же делать? Остаётся мне
Вышвырнуть жокея моего
И бежать, как будто в табуне, —
Под седлом, в узде, но без него!
Я пришёл, а он в хвосте плетётся
По камням, по лужам, по росе...
Я впервые не был иноходцем —
Я стремился выиграть, как все!
Не имеет смысла разбирать фабулу этого стихотворения с позиции конфликта «лошадь-жокей». Тем более, «Высоцкий – Таганка» или «Высоцкий – слушатели». Но о том, что В. Цветкова и прочие, считающие, будто «…единственный смысл которых (песен Высоцкого – прим. мое) - создание образа свободолюбивого самобытного героя, отвергающего любое насилие и стереотип» поговорить стоит. Поскольку, мягко говоря, это – заблуждение или попытка «натянуть сову на глобус».
Из 78 известных мне фонограмм с записью исполнения Высоцким этой песни, более двадцати раз Высоцкий предупреждает слушателей, что он никогда не был тем, от имени которых он поет и, в частности, – лошадью. Может это была у него такая шутка-заготовка, рассчитанная на невежественную аудиторию, которой это тоже надо доносить, а может певец заранее оговаривал, что спетое не является его собственным «Я», но я повторюсь - поэту никто не давал доверенности выступать от чьего-то имени. Потому все, что спето «от имени» кого-то, есть мысли и рассуждения певца о том, как этот кто-то ведет себя в той или иной ситуации. Ранее я уже писал, что если поэт хочет изобразить подлеца, то он будет описывать этого персонажа так, как по мнению АВТОРА выглядит и ведет себя подлец. И тут уже мировозрение самого автора будет выходить на первый план. Потому зрители и слушатели подсознательно и отождествляют автора и персонажа.
Так какой же образ создал Высоцкий в этой песне? С чего тут делается вывод о свободолюбии?!
Если из этих строчек: «Я согласен бегать в табуне — Но не под седлом и без узды!», так это, простите, глупость. В любом зверином стаде дисциплина и иерархия, такова, что шаг в сторону карается достаточно сурово. Т.е. на седло и узду этот «иноходец» не согласен, а под контроль руководства «табуна» - без проблем… И это что – свободолюбие?! Далее. В чем самобытность «героя»? Что он иноходью скачет? Так это просто невозможно. Сама эта фраза бессмысленна, поскольку «иноходь» - это разновидность аллюра, когда одновременно переставляются ноги животных с левой стороны, а потом две - с правой. И эта разновидность движения широко распространена у лошадей и у других животных. Считать, что можно скакать иноходью так же глупо, как и падать стремительным домкратом.
На каком основании сделан вывод, что героем этой песни отвергается любое насилие, тоже непонятно. Поскольку жокея он на ходу вышвыривает из седла, а это зачастую смертельно для наездника…
Да и стереотип уже куда ярче-то выражен – дескать, «я-фаворит, я прийти не первым не могу»….
В общем, как то с попыткой натянуть сову на глобус и показать героя этой песни «вольной птицей», а заодно и «притянуть за уши» жизненную позицию самого автора – как то у В.Цветковой и иже с нею не получается. И не получается потому, что песня совершенно о другом.
Жеребенок родился в табуне. Это – его Родина и он помнит ее. И не какую-то мнимую свободу он помнит, а мать, близких, луга и траву, и когда было тепло и кругом были все свои. Но его забрали, вырастили в загоне, заставили исполнять чужую волю. Шпорами заставили. И посеяли в душе Страх – самое коварное и страшное семя. И теперь, в минуту «гибельного восторга», сбросив жокея, как олицетворение тех, кто переломал его жизнь и желая вырваться из круга ипподрома, он с отчаяньем понимает, что он уже не жеребенок из табуна, а такой же, как и остальные на соседних дорожках. И нужно им не разнотравье весеннего луга, а желание выиграть и получить побольше овса в кормушке. И каким бы ты не пришел к финишу, а узда и седло всегда будут с тобой... И в прямом и в переносном смысле.
А ведь за три года до написания песни «Бег иноходца», в 1967г., Высоцкий еще считает, еще убежден, что вокруг его «все не так, как надо».
Помните?
«В кабаках зеленый штоф,
Белые салфетки…
Рай для нищих и шутов.
Мне ж – как птице в клетке…»
Поэтому и мечется с похмелья герой «Моей цыганской», наталкиваясь на несоответствие внутренних желаний и устремлений с действительностью. И вроде бы приходит известность, желанная женщина – диво заморское, публика восторженно слушает и принимает, пошли первые крупные деньги, спектакли и нет наркоты… Но что-то не дает покоя… «Вдоль дороги все не так, А в конце – подавно..» И вдруг - навязчивая мысль: «…Нет, ребята, все – не так! Все – не так, ребята!». И прямым текстом доносится крик: «И ни церковь и ни кабак, Ничего не свято!» Так и хочется спросить - кому адресован этот крик? Не народу же, поскольку абсолютно не по адресу – и «купола в России крыли чистым золотом» и «Если я чего решил, так выпью обязательно!». Т.е., и то и другое для народа было свято. Каждый выбирает для себя…
Не себе ли адресован этот крик? И тут надо напомнить, что святость христиан – не в безгрешности, а в стойком и последовательном отвращении к греху. В православии «грех» - действия, совершение которых наносит вред человеку и, прежде всего, его душе. Так может быть третий брак, желание «зарабатывать», чтобы достойно выглядеть рядом с обеспеченной женой-кинозвездой, тяга к заграничным шмоткам и машинам, да та же пачка «Winston» в день … Может это терзало и разъедало душу? Мелкие человеческие грешки, вы скажете? Может и так. Но ведь известно чем все закончилось. И третья жена стала ненужной и «…не помогли мне ни Верка, ни водка». А мелкие грешки и создаваемый на сцене образ сильной личности – не причина ли внутреннего «раздрая»? И «Бег иноходца», написанный в 1970 году, выплескивает наружу внутренний конфликт – желание найти и вернуться в родное, в табун и невозможность этого сделать, поскольку седло и узда, т.е. все эти шмотки, деньги и прочее скинуть оказывается ну никак нельзя… Что подумают окружающие, как можно?! Усугубляет еще и осознание, что все это ты сделал сам. Никто тебя, как иноходца не стреножил и седло тебе не навьючил… Все – сам…
