Из столицы до родного дома Александр добрался только к вечеру следующего дня. По пути он делал несколько остановок: заправлял своего железного коня, завтракал, обедал, ужинал. Мужчина надеялся увидеть мать в добром здравии и всю дорогу отгонял от себя тревожные мысли.
В гостиной, где его встретила Зинаида Николаевна, крутилась незнакомая девочка лет одиннадцати-двенадцати. По всему было видно, что она не первый раз в этой квартире.
— Вырвался, наконец, сыночек! — воскликнула мать, как только Александр показался в дверях комнаты. Они обнялись. — Молодец! А я уж и не ждала. Присаживайся, — Зинаида Николаевна указала на диван, сама она сидела в кресле. — Машенька, познакомься, это мой единственный сын Александр. А это Маша, дочь Галины. Она за мной по-соседски ухаживает, помогает, в общем.
— Очень приятно, — улыбнулся Александр. — Спасибо, Маша, что помогаешь ухаживать за моей мамой. — Он протянул руку девочке для рукопожатия.
— Пожалуйста, — ответила та и с удовольствием пожала руку приехавшего дяди. — Бабушка Зина, не забудь про таблетки: три желтых, одну белую перед сном, — по-хозяйски сказала Маша.
— Конечно, Машенька, я все помню. Беги к маме, только не забудь ей привет передать, — откликнулась пожилая женщина.
— Обязательно передам. До свидания.
Девочка быстро ушла.
— Хорошая девчонка, — отметил Александр, глядя на мать. — А это какой Галины дочь?
— Как какой? Араповой. Она по-прежнему живет здесь, во втором подъезде.
Александр тут же вспомнил прошлую любовь. С Галиной Араповой они встречались несколько лет, и все, вроде как, шло к свадьбе, но из-за навязчивой идеи Игнатьева о большом городе этому не суждено было сбыться. Галина тогда не поехала с возлюбленным, потому что не хотела оставлять родителей. «Значит, не любила», — сделал вывод Александр и уехал в Москву с чистой совестью.
— На врача выучилась. А сейчас работает в нашей районной больнице, — добавила Зинаида Николаевна.
— Так у нее дочь! Это хорошо. М-да, много времени прошло, — протянул Игнатьев. — Так она, наверное, твой доктор?
— Сначала у меня другой был лечащий врач. Но а потом, когда Галина узнала про приступ, взяла все на себя: и лечение, и уход, и хозяйство. То сама приходит, то вот как сегодня — Машеньку присылает. Она же посменно работает и... В общем, что там говорить, если бы не она, я не знаю, как бы со всем этим справилась бы. Золотая женщина! Вот, Саша, на ком надо было жениться, а не на этой твоей, Ниночке с картиночки.
— Да ладно тебе, мама. Чего прошлое-то ворошить! Сколько времени уже прошло. Да и так, по молодости ведь все было.
— По молодости... Ты мне-то хоть не ври. Я ведь помню, какими вы друг на друга глазами смотрели. Любила она тебя тогда, сильно любила...
— Мама, если бы любила, то уехала бы со мной. Я ей предлагал. Ты вот что лучше расскажи: что доктора говорят? — Александр перевел разговор на другую, более важную, тему. — Какая помощь нужна, лекарство, деньги?
— Да денег у меня своих хватает. А помощь... — Женщина улыбнулась. — Вот ты приехал — и мне легче стало. Почаще приезжал бы, я бы вообще не болела. Ладно, сыночек, пойдем-ка к столу. Ты, наверное, голодный с дороги-то. Отметим твой приезд.
— Пойдем, мамуль. Я действительно соскучился по твоей кухне.
В этот момент Александру было стыдно перед матерью. Он совсем забросил женщину и перестал интересоваться ее жизнью: в каком она состоянии, чем живет, с кем общается... Галина, чужой человек, ухаживала за Зинаидой Николаевной, как за родной, а он, родной сын, не мог даже приехать лишний раз.
Чувство обиды вонзилось в сердце Александра, и он поклялся себе, что никогда больше не оставит мать одну.
На ужин его ждали свежесваренные голубцы.
***
На следующий день, встав рано утром, Александр приготовил отличный завтрак. Вместе с подоспевшей Машей, присутствующие вели за столом неторопливый разговор.
Девочка, почувствовав неподдельное к себе внимание, обстоятельно и с детской непосредственностью поведала взрослым о своих планах на жизнь.
— Каким ты врачом хочешь стать? — уточнил Александр.
— Я пока еще не решила, наверное, хирургом, как мама, — ответила Маша.
— Галина — одна из лучших врачей в нашей больнице, — пояснила Зинаида Николаевна. — Народ к ней в очередь выстраивается. Она многим помогла.
— М-да... Не знал, — удивленно скривил губы Александр. — Маша, а ты почему одна пришла, без мамы? — поинтересовался у ребенка.
— Мама меня послала, сказала, чтобы я помогла, если что, подсказала вам, как ухаживать за бабушкой Зиной, — откусывая бутерброд, ответила девочка.
— Понятно. А почему ты сегодня не в школе? Сегодня среда. — Игнатьев искренне интересовался делами Маши.
— А мне сегодня к третьему уроку. У нас физручка заболела. Вот сейчас доем и пойду, — по-деловому ответила та.
— Ты же здесь учишься, в первой школе, недалеко?
— Да.
— Я пойду с тобой. Прогуляюсь по родным местам, посмотрю родную школу. Ты не против?
— Нет. Наоборот, класс! — обрадовалась Маша.
— Ну, тогда ты доедай, а я пойду одеваться.
Сидя на кухне, Александр чувствовал удовлетворение и покой. С ним рядом был самый родной человек и интересная девочка Маша. Мужчина чувствовал себя на своем месте. Здесь он должен быть, а не на море, с бессердечной Ниночкой.
***
Александр и Маша прошлись по знакомым до боли улицам — родным местам Игнатьева, свернули к старому, дореволюционному зданию школы и даже успели посидеть на лавочке.
Мария рассказала немного о своей маме и вообще детской жизни, которая во многом отличалась от жизни детей мегаполиса. Здесь не было торговых центров, кинотеатров и других подобных развлекательных учреждений. Зато местные дети зимой катались на коньках под открытым небом по льду водохранилища, освещаемого естественным светом — луной. Для этого неравнодушные взрослые и дети постарше чистили площадку от снега. Летом занимались сбором грибов и ягод, огородом, рыбалкой и многим другим. Так же в городок был проведен интернет, который давал возможность детям учиться и развлекаться, а взрослым — удовлетворять свои интересы.
Александр смотрел на девочку и все больше замечал, что она напоминала ему его самого в детстве.