На пике потока
Мир искусства стекается в Восточные Альпы, где в монастырях и замках рождаются новые шикарные галереи. Вдали от трассы, в более тихом уголке долины Энгадин (регион в швейцарском кантоне Граубюнден, округах Малоя и Инн, горно-туристический курорт), дилер Арольдо «Дино» Зеви скромно присоединился к общему спектаклю, выставляя работы рядом со своим традиционным швейцарским фермерским домом. В доме-шале́ сочетание дефицитной антикварной романской мебели с ботаническими фотографиями и Синди Шерманс (популярная современная американская художница, работающая в технике постановочных фотографий. По версии ArtFacts.net является самой известной и влиятельной художницей), поражает своим шиком.
Долина Энгадин, простирающаяся к юго-востоку от Швейцарии, находится на линии разлома между Восточными Альпами, затеняя русло реки Эн. Регион делится на две части: Верхний Энгадин, более плоский и широкий, и его нижний вариант, более узкий, крутой и отдаленный. Узелки маленьких деревень с их пучками из жилищ на склоне горы усеивают ландшафт.
В Верхнем Энгадине находится Санкт-Мориц, сияющий альпийский бриллиант, который десятилетиями полировался ногами иностранного бомонда. В далёких 1930-х годах Санкт-Мориц называли «вершиной мира», а теперь по какой-то странной алхимии этот город – и, соответственно, обе части региона Энгадин – стали центром пристального внимания мира искусства, главной точкой соприкосновения с глобальным движением. Здесь находится альпийский гарнизон Hauser & Wirth; в соседнем Зуозе в лабиринте подвалов – Галерея Моники де Карденас; ниже по течению, в Нижнем Энгадине, в бывшем монастыре и пивоварне – пещерный Музей Susch; а затем в Скуоле, Тарасп, замок XI века, который курирует эксцентричный художник-предприниматель из Энгадина Нот Виталь. «Так вышло», – говорит Арольдо «Дино» Зеви, который давно наблюдал за происходящим в регионе из крошечной деревушки Шанф, где у него находится дом и галерея. Уроженец Милана, продавец и коллекционер произведений искусства, сдержанный и вежливый мужчина, Зеви приезжает сюда уже много лет, а его семья – несколько поколений. У меня, наверное, 50 двоюродных братьев и сестер, – подсчитывает он, – у одних большие дома, у других, как у меня, не очень».
Шенф – самый нетронутый из этих абсурдно живописных альпийских анклавов. На главной улице появился лишь скромный круглосуточный магазин, в остальном она не тронута. Владения Зеви – незначительно перестроенный Энгадинский фермерский дом, приобретенный в 2007-ом году, был похож на руины. Такие усадьбы имеют привычную конфигурацию, и их уже нельзя переделать: главный дом с пристроенным сараем. Такая планировка, заявляет Зеви, цитируя Бернарда Рудофски, «является лучшим примером архитектуры без использования архитекторов. Все функционально». В пещерный подвал с собственным закрытым входом когда-то загоняли скот, создавая тепло, достаточное для обогрева всего здания. Теперь вместо копыт по мелким булыжникам стучат туристические и лыжные ботинки. Внизу фермерская телега выгружала сено через отдельный вход в главное помещение, ныне коридор, а затем везла его дальше в высокий сарай в конце здания. В прихожей, исторически служившей местом сбора гостей, Зеви поставил стол и немного других предметов. От прихожей отходят три компактные комнаты: семейная комната, отделанная деревянными панелями с полками, которую Зеви использует в качестве кабинета. Традиционно это одна из самых маленьких комнат в доме, и Зеви объясняет, что «все жители ходят туда, даже если их десять человек. Что-то в их ДНК подсказывает им, что сарай – это не лучший выбор долгих посиделок».
Рядом находится небольшая кладовая и кухня. За ними открывается проход в огромную комнату с двойным потолком, которая когда-то была сараем, а теперь служит гостиной. Она явно предназначена для вечеринок, хотя «мы проводим их крайне редко», – признается Зеви. Наверху, лестница узкая, а крыша была почти незаметно приподнята, чтобы из нескольких небольших помещений получилась одна большая удобная спальня с гардеробной, ванная комната и еще одна спальня поменьше. Дом был разрезан на части и разделен. Сарай, хоть и пристроенный, функционировал как отдельный, независимый дом с четырьмя спальнями, поэтому, будучи очень неудачным бизнесменом, я сократил дом с четырьмя спальнями до одной пустой комнаты, но это очень здорово...».
На самом деле, Зеви вернул все к первоначальному состоянию, насколько это возможно (например, для удобства здесь установлена более современная система отопления). Это стремление распространилось и на предметы интерьера. По возможности, это предметы римской мебели XVI, XVII и XVIII веков, местного производства и исключительно редкие. Поиск нужных предметов альпийского стиля занял много времени; в таком малонаселенном регионе ограниченное предложение было изначально предопределено. Очевидно, что нужно обращаться к старым местным семьям, которые могут знать кого-то, кто знает кого-то еще, кто продаст хоть что-то... Зеви дополнил все, что смог найти, шедеврами движения Эстетического искусства, в основном Уэбба, Годвина, Бевана и Уильяма Морриса (Зеви претендует на статус энтузиаста, но явно является экспертом) и более современными работами Адольфа Лооса, Исаму Ногучи и Диего Джакометти. Еще более современные: работы Морин Галлас и Синди Шерман, а в гостиной – значимая вышивка итальянского концептуалиста Стефано Ариенти, состоящая из четырех частей, текстура которой, по словам Зеви, «немного напоминает пластик, которым покрывают строительные леса». Почти в каждой комнате висят фотографии растений и цветов в ярких тонах, шедевры Адольфа Брауна середины XIX века, которые, как выяснилось, являются предметом зимней экспозиции его галереи (Зеви проводит две выставки в год).
Оба дома выходят в сад. Там, где раньше был неприглядный сарай и гараж, теперь стоит небольшой «кубический дом», гармонично вписывающийся в окружающую обстановку и спроектированный токийскими архитекторами TNA, которых Зеви привез специально, потому что «они очень уж хороши в небольших зданиях». Домик предназначен для гостей и вполне может им стать, но Зеви, самый приятный из людей, не может, как мне кажется, заставить себя сказать, что он гостеприимный хозяин. Поскольку идея повторения имитации Энгадинской постройки явно не входила в планы, окна здесь могут быть более просторными, чем в главном доме. Они, конечно, небольшие, но, местные Энгадинцы, будучи практичными в своих горных домах, больше заботились о защите от непогоды, чем об открывающихся видах.
От них никуда не деться. Пейзажи восхитительны: горы, озера, лазурное небо – и дома, почти как из детского рисунка, таким выглядит настоящий райский уголок.
Как говорит Зеви: «Моя мать всегда находила способ забрать меня из школы, убеждая дружелюбного доктора, что у меня ужасный кашель, который никак не проходит, и самое лучшее, что можно сделать, это поехать в Энгадин...».
