Тонкая, белая, с рассыпавшимися волосами по груди и животу, она лежала, как беззащитная переломанная игрушка.
Как труп, выставленный на глумление.
Правая рука согнута к груди, левая лежит вдоль тела. На белом осталось только украшение Ра Анви на лбу и по пробору, обломок рога демона и цветной браслет на запястье.
Её нагота заставила его зажмуриться, а потом отвернуться.
Но крылатые разволновались. Вставали с мест, смотрели, вытягивая шеи, явно переговаривались, не открывая рта.
Кир понял, что им не нужны прикосновения, чтобы общаться друг с другом и почувствовал себя глухим.
Это оказалось крайне неудобно. И он снова вцепился в своего крылатого:
- Объясни мне, что вы собрались делать!
Белокрыл прижал ладонь ко лбу демона. Всего мгновение, и тот всё понял.
Тело мага было разбито. Чем — они не знали. Разбито, расстроено и работать не желало. Не могло усваивать необходимое, отторгало его, погибая от его необходимости.
Тело можно собрать обратно и заставить работать. Для этого жизненную силу всех, собравшихся здесь, направят магу, этакий варианта фонтана молодости. Жизненная сила белокрыла — это почти панацея, лекарство от всего. Она способна излечить почти всегда, почти в любом состоянии. Её нужно совсем немного почти для любого выздоровления, но если сразу многие белокрылы поделятся своей силой, дадут понемногу от многих сразу, то есть шанс обновить живого, излечить его раны, избавить его от болезней и недугов, отсрочить смерть.
Белокрылы вылечат мага в обмен на возможность поговорить с ней и попросить о помощи.
- О какой помощи вы собрались её просить? Вы же даже не знаете, что такое «прекровь»!
Он понял, что сказал что-то совсем не то, что говорить можно.
На него снова смотрели все, и в этих взглядах явственно читалась ненависть.
* * *
«Мы соберём её тело обратно, оно разрушено. Вероятно, голодом и напряжением» - белокрыл помолчал и уточнил: «Запредельным напряжением»
Объяснять снова взялся тот белокрыл, который их сюда притащил. Кир уже начал называть его «Наш» или «Первый», то есть первый из белокрылов, которого он увидел.
Спрашивать имя у белокрыла — бесполезно. Для них имя — ключ к их личности, имя в чужих руках делает его уязвимым. Так они думают. И, если крылатый не открыл вам своего имени, не стоит настаивать.
Кир просто кивнул. Но сомнения грызли: как они могут помочь, если даже не знают, что именно разрушило её?
- Не снимайте с неё обереги!
Первый посмотрел на него и отвернулся.
Как белокрылы это делали — демон не знал.
Он не чувствовал тут запаха прекрови, не ощущал движений сил или хоть чего-то ещё подобного.
Не ощущал, пока оно не метнулось, ото всех сразу к одной.
Столько мощи, от стольких сразу... Кир не успел ужаснуться, Рене закричала.
Кир метнулся туда, но первый его остановил, заставив замереть. Кир не мог двинуться, только наблюдал беспомощно, как жемчужная и переливающаяся розовым и зелёным, тонкая вуаль силы укрывает мага, окутывает её, скрывая из глаз её муки. А потом и Кира тоже накрыла почти прозрачная и переливающаяся, как аврора на дальнем севере, пелена.
В грудь ударило горячим и потекло по венам и коже, по мышцам и внутренностями огненно-жгучей волной.
И Кир тоже закричал.
Он помнил, что крик для белокрыла — это признание в собственной ничтожности. Но не мог остановиться.
Казалось, что кожа обугливается и сползает струпьями, что уже горит само его тело.
Сколько это длилось? Вечность. Вечную огненную вечность.
Потом жжение стянулось к его руке, Кир почувствовал расплавленный, раскалённый металл на своей коже, в ране, в мышцах.
Не кричать, не кричать...- убеждения тут не работали, он скрипел зубами, рычал, жмурился, но его сжигали заживо, и он снова заорал.
Жемчужная плёнка, обернувшаяся вокруг него кружевным комком, становилась всё прозрачнее, извивы её, изгибы пропадали, тончали, будто втягивались в него, в самого Кира.
Демон пытался вспомнить, не говорила ли его бабка что-нибудь о таком колдовстве белокрылов? Вдруг и тут, в этой помощи, есть какое-то коварство?
Рука зарастала на глазах. Сломанное предплечье срасталось, обрастало плотью, розовой новой кожей, потом из кожи полезли волоски: мелкие и тонкие, они завершали восстановление.
Кир вытянул обе руки вперёд: одинаковые. Не болит ничего. Как будто и не было ничего. Чудо!
Чудо?
Он оглядел зал.
В зале происходило что-то странное.
Кир всё ещё висел в коконе смятого и скомканного сияния, и маг тоже висела, он видел сквозь её и свой комок её тонкое, свернувшееся клубком тело.
Если ему было так больно, то как же больно пришлось ей?
Но ни она, ни он сам не интересовали сейчас белокрылов.
Из них то один, то другой поднимались поочерёдно, грозно смотрели на первого, снова опускались и поднимался кто-то другой.
На первого страшно было смотреть.
Его лицо... у человека, потерявшего надежду может быть такое лицо. Совсем потерявшего, всякую.
Обезнадёженное лицо.
Он отступал от толпы сидящих,не опуская глаз, продолжал выслушивать каждого.
Киру ничего не было слышно. Он собрал себя, напрягся и выпал из кокона.
Пошёл к первому, а кокон тянулся за ним, волочился за ним по каменному полу.
Первый тронул его пальцем: «Восстановление не закончено»
Кир показал зажившую руку, Первый показал на обломанный рог.
Кир ухмыльнулся и мотнул головой:
- Нет, это пусть остаётся. Что происходит?
«Я осквернил себя, помогая демону. Прикасаясь к нему.»
Кир мгновение посоображал. Оглядел собравшихся. Лица, обращённые к нему, будто фарфоровые куклы, красивы и так же равнодушны.
- То есть вы наказываете его за то, что он спас нас? Вы его наказываете за то, что он принёс вам ту, - демон ткнул когтистым пальцем в сторону мага, - от которой вы ждёте помощи?! Вы серьёзно?!
Белокрылы молчали.
- Что, никто не хочет оскверниться ответом мне?!
Белокрылы стали выходить в двери. Дверей тут было три штуки. Два выхода напротив друг друга и один через ступени сидений, почти возле Кира.
- Да ладно, вот так, молчком, вы сбегаете от демона?!
Кир злился и чувствовал, что еле-еле сдерживается.
Двери закрылись, одна за одной.
В комнате стало тихо. Только потрескивало сияние вокруг мага. Киру даже показалось, что они вдвоём с Первым остались тут.
- Что происходит? - демон по привычке дёрнул себя за фенечку в ухе и удивлённо смотрел на кровь, потекшую из ранки - проколы в ушах тоже «зажили».
Зашуршало на ступенях амфитеатра.
Сидящий там белокрыл поднялся, его длинное белое одеяние, чуть поблёскивая на свету, с шуршанием упало и расправилось. У этого белокрыла были седые волосы. Таких белых волос Кир не видел ещё ни одного крылатого: пока шли через город, пока их лечили, вокруг были черноволосые, разного оттенка золотые, карие головы, седых среди них демон не заметил.
К седому пошли трое других. До этого они сидели в разных концах амфитеатра: один наверху, другой спускался тоже сверху, только слева, и справа с первого ряда, его Киру было плохо видно за сферой с магом внутри.
Все четверо переглянулись, и седой спустился к демону.
Он оказался выше его почти на две головы, сложенные в молитвенном жесте руки держал перед грудью - кулак вложен в обнимающую ладонь.
Где-то Кир это видел, но почему-то никак не мог вспомнить. Сложенные за спиной крылья выступали над плечами острыми оперёнными углами.
- Демон, у нас есть законы.
Его голос оказался странным, будто существо не слишком привыкло им пользоваться. Голос хрипел, то сипел, то возвышался посреди слова.
Кир молчал. Он наблюдал сейчас, как бледнеет сфера вокруг мага.
- Наши законы оберегают всех белокрылов, и...
- Послушайте, белокрыл, как то, что вот он, — Кир ткнул пальцем в Первого, тот глянул на Кира, на палец, на то место, куда Кир ткнул, и отошёл, - меня трогал, скажется на вашей безопасности?
Кир помолчал, обошёл крылатых и, подойдя к столу, где ещё недавно лежала маг, присел перед горкой её одежды и выудил оттуда серый плащ.
- Она сейчас очнётся, и на вашей безопасности может сказаться её нагота.
- Она не очнётся, демон.
Кир поднялся и развернулся к ним, плащ свисал из его левой руки.
- Та-а-ак...
* * *
И тут же понял, что не может пошевельнуться.
Кир рвался, но не получалось сбросить эти оковы. Будто в ледяную глыбу заковали, вморозили.
Демон не оставлял попыток, плавил, продавливал, крушил эту глыбу.
Она покрывалась трещинами — он чувствовал её хрупкую подвижность, как мелкая галька под ногами — шевелились куски целого и, наконец, разлетелись.
Демон оскалился, вздохнул полной грудью и снова оказался закован - вперёд вышел другой белокрыл, и теперь он держал демона, а тот, который сковал первым, пытался отдышаться и отирал потные капли с чистого лба.
Кир не мог шевельнуть даже глазами, он боролся внутри себя за свободу своего тела. За жизнь своего мага. Его дух рвал окову за оковой.
Вперёд вышел Первый, и Кир заметил на его щеках мокрые дорожки. Белокрыл всхлипывал, кивал, глядя на своих, его плечи тряслись и вздрагивали от рыданий, он неловко и неумело стирал белыми рукавами слёзы со щёк и слизь из-под носа. Закрывал ладонями лицо и снова кивал, потом посмотрел мокрыми от слёз глазами в глаза седого и умоляюще замотал головой: «Нет, пожалуйста, нет!» - но всё это молча.
Только вздыхая и постанывая.
Он покосился на демона и тут же отвёл взгляд, и снова покосился, и снова не смог смотреть.
Кир оторопел. Страх заледенел внутри, разросся холодной тяжёлой кляксой: если уж белокрыл боится белокрылов... То что же предстоит ему, демону? Насколько же они могут быть безжалостны? Неужели все бабкины сказки — правдивы?
Кир изо всех сил налёг на сковывающую тело глыбу.
Вырваться. Вырваться. Сломать!
И опять ледяное вокруг него зашевелилось осколками и начало ссыпаться под ноги.
Демон успел сделать шаг к седому и его снова схватили, он так и застыл: в движении, в стремлении дотянуться до мучителя.
И не дотянулся.