1943 год. Уральский городок
Татьяна стояла у окна и держала в руках металлическую кружку, чай в которой издавал пар и грел не только руки, но и нос. Холодно... Свитер плохо греет в такую студеную зиму, скорее бы уже весна. Хоть бы завтра немного потеплело, а то так не хочется по метели на завод идти...
Шторка в частном доме напротив всколыхнулась, показалась пожилая женщина с лейкой и стала поливать цветок. Ритуал.. Каждое утро в одно и то же время старушка поливает свой цветок, потом выходит во двор, где в будке живет собака со смешной кличкой " Ежик"( Таня слышала как она его звала), кормит его, вычесывает лохматую шерсть, гладит и, надевая шляпку, куда-то уходит.
Таня не знала как ее зовут. При встрече они всегда здоровались кивками, а подойти и поинтересоваться ее именем у Тани не хватало смелости - ей казалось, что она влезает в личное пространство старушки. Знала о ней она лишь одно - у нее есть внук, который еще в сорок первом году покинул дом, облаченный в военную форму.
Таня видела, как к ее дому регулярно приходил почтальон, значит все в порядке, значит, жив он. И траура старушка не носит...
Сегодня она не вышла, и Ежик не бегал, виляя хвостом. Таня занялась домашними делами, невольно поглядывая в окно. Чуть позже открылась дверь и на улицу буквально вылетел Ежик. Таня улыбнулась - старушка запустила его на ночь, скорее всего, в сени. Правильно, на улице такая погода, что до костей промерзаешь. Интересно, пойдет ли она сегодня куда-нибудь?
И она вышла! В своей неизменной шляпке, в стареньком, но чистом и добротном пальто, укутав шею теплым шарфом, натягивая перчатки на руки, женщина твердой походкой направилась к калитке.
Таня провела весь день в хлопотах, многое нужно успеть сделать за выходной день. Вечером, достав книгу с полки, она погрузилась в чтение. За окном бушевала вьюга, заметая улицы. Взгляд невольно устремился к календарю - завтра годовщина смерти отца, на кладбище по такой погоде лучше не соваться, можно и там остаться.
Татьяна воспитывалась отцом и бабушкой, мать ее скончалась при родах, и так как она была сиротой, то с ее стороны ни бабушек ни дедушек не было.
Пять лет назад тихо во сне ушла бабушка, а год назад скончался отец. Так же, тихо во сне, остановилось его сердце.
У нее никого не было кроме подружки Нади, но и та вышла замуж и перебралась на другой конец города. На заводе коллектив был хороший, но замкнутая и тихая Татьяна предпочитала отсиживаться в сторонке, избегая сплетен и обсуждений. Все то, чем занимался женский коллектив.
Как же Тане хотелось, как и той старушке, иметь кого-то, кому бы она была нужна. У той есть внук и Ежик, а вот ей даже животинку завести не с руки - вряд ли соседи одобрят лай собаки с квартиры на втором этаже. А к кошкам она относилась прохладно.
Рабочая неделя пролетела довольно быстро. Возвращаясь вечерами с работы, Таня видела свет в доме старушки. А вот в пятницу он не горел. Встав утром, она выглянула в окно, но шторы по прежнему была закрыты. До обеда их не раскрывали, во дворе метался Ежик, подходя к крыльцу и перебирая лапами, будто пытаясь открыть дверь.
Почуяв неладное, Таня накинула пальто на плечи, шаль на голову, и выскочила из квартиры. Просто придет и постучит, если со старушкой все в порядке, она извинится и уйдет. Может быть тогда она узнает ее имя.
Стук в дверь ничего не дал, Ежик поскуливал, с надеждой глядя на нее.
- Потерпи, мой хороший. Сейчас я тебя накормлю и позову участкового.
Она вынесла из дома горячий суп и косточки, пес с благодарностью лизнул ей руку и Таня улыбнулась - какой он ласковый.
- Митрич, - обратилась она к участковому, который жил в ее доме. - За соседку беспокоюсь, ту, что напротив живет.
- Анна Михайловна?
- Наверное, я не знаю как ее зовут.
- Анна Михайловна Золотникова. Милейшая старушка. Может, уехала куда?
- Со вчерашнего дня ее не вижу, пес голодный. Ты бы глянул на всякий случай, может быть она того...
- И что же, ты предлагаешь мне вломиться к ней в дом? - сердито посмотрел на нее Антон Дмитриевич, и поправил шапку на голове, которая все время спадала, закрывая лоб.
- Если все в порядке, я сама перед ней извинюсь. Ну помоги.
- Ладно, пошли. По правде говоря, самому неуютно что-то. Ключи у меня есть, она еще давно оставила мне запасную связку.
Пройдя вглубь квартиры, Антон Дмитриевич взял ключ и они вместе с Таней отправились к дому напротив.
Там стояла какая-то жуткая тишина. И только часы с кукушкой отбивали ритм, от чего становилось не по себе. Безукоризненная чистота, расставленные по полкам книги и статуэтки говорили об исключительной аккуратности хозяйки дома.
Но ее самой не было.
- Куда же она подевалась? Вчера ее не было, сегодня тоже.
- Я спрошу у Савелия, может быть он знает... - пробормотал Антон Дмитриевич.
- А кто такой Савелий?
- Аптекарь. И ее друг по совместительству. Тоже на ладан дышит, вот и поддерживают друг друга.
- Можно я с вами?
- Тебе, товарищ Куницына, заняться нечем?
- Свои дела на сегодня я закончила. Вам что, жалко, что ли?
- Не жалко. Коли хочется по такой погоде по улицам болтаться, пожалуйста, - пожал он плечами.
Савелий Петрович сидел в аптеке и читал медицинский справочник. Увидев участкового, он пытался привстать, но тот остановил его жестом.
- Не нужно, сидите. У меня к вам пару вопросов будет, касающихся Анны Михайловны. Вы когда видели ее в последний раз?
- Вчера, - глубоко вздохнув, ответил старик. - Она пришла ко мне вся в слезах, похоронку на сына получила.
-Сына? - удивилась Таня. - Разве он не ее внук?
- Нет, Анечка родила сына поздно, когда ей пятый десяток шел. И когда у других ее ровесниц уже внуки во всю по комнатам бегали. Вчера она пришла ко мне сама не своя, я накапал ей успокоительного, но разве какие-то микстуры помогут, коли сына единственного лишилась? В больнице она, во второй. Отправил я ее туда. Племянник мой там заведует, авось, поставит на ноги. Правда, есть ли в этом толк, коли смысл жизни потерян? - последние слова он буквально прошептал и в его глазах заблестели слезы.
- Спасибо вам, Савелий Петрович, - поблагодарила она старого аптекаря и вместе с участковым вышла из здания.
- Ну вот и нашлась Анна Михайловна.
- Да. Надо бы проведать, вы со мной?
- А надо?
Таня молча на него посмотрела и тот, вздохнув, картинно закатил глаза, фыркнул и произнес:
- Ну двигай тогда вперед, да смотри в сугроб не завались.
Пробираясь по вытоптанным вдоль дороги тропам, которые служили тротуаром, участковый и Таня шли в сторону больницы. Никто не встал на пути милиционера и его спутницы, проводили их до палаты и, когда они вошли, Анна Михайловна, заметив гостей, вымученно улыбнулась.
- Как вы, Анна Михайловна? - спросил участковый. - Мы забеспокоились, вас не видно со вчерашнего дня.
- Как видите, здоровье подвело. Танечка.. Вас ведь Татьяной зовут, верно? Слышала я, как ваш отец вас величал.
- Да, Татьяна. - кивнула девушка.
- Танечка, позвольте мне с вами поговорить наедине. Господин милиционер, не против будете?
Тот лишь пожал плечами и презрительно фыркнул, но вышел за дверь.
- Танечка, я знаю, что вы наблюдаете за мной из окна. Вас я тоже часто вижу. Две родственные души, пребывающие в одиночестве. Теперь у меня кроме Ежика никого и не осталось, - в ее глазах заблестели слезы. - Не бросайте его, прошу. Кормите хоть разочек в день, что со стола останется, авось проживет до весны.
- Вас так долго будут держать в больнице? - удивилась Таня.
- Нет, в больнице меня держать не будут, как и на этом свете. Господь решил, что отжила я свое. Скажи, а вы веруете?
-Я.. я.. Я комсомолка.
- Эх, молодежь, молодежь. Не пришло к вам осознание. Танечка, я знаю, что скоро меня не станет, и дом мой уйдет государству. Отдайте Антону Дмитриевичу часы с кукушкой, а себе заберите икону Казанской Божьей Матери. Пущай у вас будет. А коли беда какая случится, или печаль, так вы к ней обратитесь.
- Да не умею я это.. Обращаться.
- А вот какие слова в душе у вас будут, вот такие и говорите. И просьба у меня к вам будет, не знаю, смею ли я надеяться, не покажется ли вам это наглостью...
- Говорите, - потребовала мягко Таня.
- Навещайте хоть иногда Савелия Петровича. У него тоже сын на фронте, одиноко ему. Человек он хоть и старый, но умный, на советы не скуп.
- Вы поправитесь еще, Анна Михайловна. - Таня ласково похлопала старушку по руке. - Мы еще с вами чаю выпьем и по душам поговорим.
- Идите, милая. Заждался уж Антон Дмитриевич. Спасибо, что нашли меня, что побеспокоились. И ключик возьмите, дам и вам запасной.
Попрощавшись, и пообещав ее еще навестить, Таня вышла в коридор.
- Ну что?
- Анна Михайловна раздает свое добро. Вам, господин милиционер, часы с кукушкой, мне икону, - Таня улыбнулась.
- А ты зубы-то не скаль. Бабушка при царе жила немало, богобоязненная женщина, воспитанная в институте благородных девиц, отсюда манеры и умение себя подать. Каким образом ее сюда к нам в городок занесло, могу только догадываться. При всем при этом она замечательная хозяйка, знала бы ты, товарищ Куницына, какими плюшками меня баловала Анна Михайловна! Форму менять пришлось, не сходилась на животе.
- Частым гостем были?
- А чего же к умному человеку не наведаться?
Так они шли до дома, шутливо переговариваясь. Ежик встретил их, виляя хвостом.
- Ничего, скоро поправится твоя хозяйка, вот увидишь. А ежели сильно холодно станет, в сени тебя запущу.
Вечером, покормив пса, Таня села в кресло и прикрыла глаза, думая о Анне Михайловне. И почему же раньше у нее не хватило духу с ней сблизиться? От нее такая доброта и мудрость исходили!
На следующий день раздался звонок в дверь, на пороге, держа фуражку в руках, стоял Антон Дмитриевич.
- С похоронами поможешь?
- Анна Михайловна? - прислонившись к стене, пытаясь удержаться на ногах, спросила Таня.
Тот просто кивнул в ответ. А потом произнес:
- На твою работу сообщу, у меня дядя директор, отпустит на пару дней.
Похоронив Анну Михайловну, Антон Дмитриевич и Таня стали вдвоем присматривать за Ежиком. Таня забрала к себе цветы, которые старушка поливала, но икону взять не решилась. Вернее, она не знала как та выглядит. И здесь на помощь пришел Антон Дмитриевич. Он снял часы со стены, как и завещала ему старушка, и указал на образ.
- Вот эта икона. Только ты ее на самом видном месте не держи.
- А вы откуда так разбираетесь в иконах?
- У меня семья была большая. И бабушка, такая же как Анна Михайловна, богобоязненная женщина. Тебе, наверное, покажется это смешным, но я знаю штук пять молитв наизусть.
- Меня бабушка ничему такому не учила. Да и ни одной иконы дома не было.
- Ну теперь будет.
Они вышли вместе из дома, а за ними, виляя хвостом, побежал Ежик. Пес, оставшийся без хозяйки.
Продолжение