НАЧАЛО КНИГИ / ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА
— Дима-а-а-а-а! Не надо! Не смей или ты пожалеешь! Слышишь меня?!
Обернулся и сказал:
— Не стоит кидаться угрожающими словами, Ника. Лучше просто действуй, чтобы у меня были развязаны руки.
* * *
Вернулся домой в прескверном настроении.
Хотелось ломать и крушить всё вокруг!
Не мог осознать и принять, что мой сын, моя кровь и плоть на самом деле мёртв. Эта страшная трагедия никак не укладывалась в голове.
Рывком содрал с себя галстук и бросил на диван.
Опустился в кресло и уронил голову в ладони.
Сжал пальцами виски и застонал.
«Боже… Как мерзко на душе…»
«Ника, проклятая женщина, зачем… зачем ты обманула? Почему не призналась?»
Выпрямился и как наяву увидел лицо той несчастной женщины, которая выяснила, что мой сын – это её сын.
Тряхнул головой и вдруг услышал плач ребёнка.
— Филипп, — вздохнул и горько улыбнулся.
Направился в детскую.
Малыш стоял на ножках в кроватке и держался ручками за бортики.
Он плакал, крутил головой и отмахивался от няни.
— Дмитрий Мстиславович, добрый вечер, — произнесла Марта. — Сегодня он весь день капризничает и ничего не хочет: не играет, не кушает нормально, гулять не хочет. На первый взгляд по здоровью у Филиппа всё хорошо.
Я подошёл ближе и склонился над своим малышом.
— Па-па! Па-па! — повторял Филипп, протягивая ко мне свои маленькие пухлые ручки.
Несмотря на всю серьезность ситуации, я невольно улыбнулся.
— Папа здесь, мой сынок, — пробормотал я.
Взял сына на руки и прижал его к своей груди. Поцеловал его светлые локоны и свободной рукой погладил сильную упругую спинку.
Малыш тут же перестал хныкать.
— Всё хорошо, мой родной, — сказал негромко, продолжая гладить его по спинке.
Филипп сразу дал ясно понять, что я нужен ему и больше никто. Он крепко вцепился в меня и тут же утих. Я ощутил сильный прилив нежности к мальчику, что все сомнения мгновенно отпали: я чётко понял, что никогда не смогу отдать ребёнка. Никогда и никому.
И плевать, что это несправедливо. Плевать, что я косвенно разрушил чью-то жизнь. Это мой сын. Мой Филипп. И он носит моё имя – Северский.
Я глядел на покрасневшее личико своего сына и тихонько качал на своих руках.
— Бог мой, Дмитрий Мстиславович! Как же вы быстро его успокоили. Вот что значит, настоящая родительская любовь. Дети всё чувствуют, хоть на расстоянии, хоть рядом и этих ангелов никак не обмануть.
Я оторвал взгляд от сына и посмотрел на Марту потемневшим от внезапно возникшего гнева взглядом.
— Может, вы что-то сегодня делали не так? — спросил у неё. — Надеюсь, вы не делали ничего такого, о чём потом можете сильно пожалеть?
— Господь с вами, Дмитрий Мстиславович! Что вы такое говорите? Да чтобы я и причинила вред этому чудесному созданию? Да никогда! — Марта всхлипнула от обиды. — Никогда так больше не говорите. Я люблю Филиппа – он чудесный мальчик, послушный. Но сегодня, видимо, у него плохое настроение.
— Прости, Марта. Я знаю, что ты не причинишь ему вреда, — сказал и вздохнул.
Это был несправедливый наезд на женщину.
Интересно, Филипп мог почувствовать, что его настоящая мать узнала о нём?
Может именно в этом причина его сегодняшнего дурного настроения?