Сквозь февральскую серую вьюгу, чтобы стало кому-то тепло, кто-нибудь, позвоните в Калугу, просто так позвоните... Алло!
А. Трунин
Александр Трунин родился в 1954 году в селе Кольцово Калужской области. В 1982 окончил русское отделение филологического факультета МГУ. Преподавал литературу в средних школах, вузах, учреждениях дополнительного образования, занимался журналистикой.
Стихи публиковались в журналах «Волга», «Дружба народов», «Новый мир», «Дети Ра», «Зинзивер», альманахах «Паровоз», «Истоки», «Продолжение», «Под часами», коллективных сборниках «Лёд и пламень», «У четырёх ветров», «Бересклет» и других изданиях. Автор книг стихов «Клевер поднебесный» и «Отава августа». В течение 10 лет вёл молодёжную литературную студию «Дар», несколько участников которой были приняты в Союз российских писателей. Принимал участие в организации творческих вечеров калужских и московских поэтов, презентаций книг и альманахов, а также во всероссийских и международных фестивалях.
Лауреат областной литературной премии имени Марины Цветаевой.
Член Союза российских писателей. Живёт в Калуге.
Вестник тишины
Трунин – вестник тишины, говорит Наталия Лихтенфельд – поэт, художница, лингвист. Исходящий от его стихов белый свет расслабляет; спокойная, созерцательная, без щемящего патологического надрыва поэзия сборника «Отава августа», заставляет удивляться тому, что творчество может быть в наше время таким позитивным, что не каждый автор выплёскивает на бумагу пережитые страдания, психотерапируя самого себя, погружая в бездну отчаяния и сочувствия ошарашенного бедой читателя. От небольшой книжки со светлой обложкой исходит приятная тёплая аура, как и от пахнущего травой и деревней названия.
От живого источника поэзии наполняешься светом, любовью и добротой – всем тем, что исходит от Слова, взятого свыше. Поэтому и вспоминается самое родное для каждого человека, живущего в России – деревня как кормилица и первоисточник Родины, русской жизни. В поэзии Трунина, выросшей на классических традициях, природа улыбается даже там, где дело касается неласкового февраля.
Представляем нашим читателям несколько стихотворений из творчества Александра Трунина.
* * *
Мне всё скучнее знать, что происходит в мире,
кто прав, кто виноват и в чём их споров суть.
Пишу, как динозавр, который скоро вымрет,
поскольку всю судьбу он знает наизусть.
Мой стиховой скелет найдут в другом эоне,
очистят от трухи и поместят в музей.
Пусть чудо разгадать старается учёный.
Пусть чудищу сему дивится ротозей.
Одинокий
Человеку нужно прилепиться
хоть к кому-то телом и душой.
Он выходит, вглядываясь в лица
первых встречных – свой или чужой.
Одному, как правило, негоже.
Даже если кажется ему,
что не лица встретились, а рожи,
всё равно негоже одному…
Длятся годы, улицы пустеют,
вот последний встреченный исчез.
Скажет грустно: «Глупая затея,
не бывает на земле чудес».
Он пойдёт в обратную дорогу,
предвкушая снова благодать
тесную родимую берлогу
никогда уже не покидать.
Он, не замечая перекрёстков,
тупо глядя под ноги, пойдёт.
И водитель, тормознувший хлёстко,
бросит из окошка: «Идиот!»
Он забрёл уже в такие дали –
одному не выбраться никак.
Вы его наверняка видали
и невольно думали: «Чудак».
Или кто-то, мимо проходящий,
про себя сочувствовал: «Больной».
Он забрёл уже в такие чащи,
что оттуда ближе в мир иной.
Остаётся только притулиться
и лицо в колени окунуть.
И заснёт далёкая столица –
почему бы ей и не заснуть.
Будет спать весь мир осиротелый,
не дождавшись друга и гонца.
Лишь коснётся ветер пустотелый
навсегда уснувшего лица.
Осенняя идиллия
Хорохорясь с опавшими листьями
одинокий шуршит ветерок.
Два бомжа, утонувшие в истине,
напряжённо глядят на восток.
Безмятежны мамаши с колясками.
Дева виснет на шее юнца.
На скамеечке с лицами ясными
старики поджидают конца.
А в колясках чуть только намечены –
ничего о себе, ни аза –
судьбы теплятся человечьи,
обратившие к небу глаза.
* * *
Ветер силён, но можно стоять на ногах,
даже пройти осторожно от дома к дому,
то напирая грудью на воздух, то делая взмах
вместо крыла рукой навстречу порыву тугому;
лучше всего сидеть в четырёх стенах,
бить баклуши, не целясь, или играть с котом,
свет погаснет – зажечь запылённый огарок –
как там в Михайловском Пушкин? – выберу нужный том –
собр. соч. в десяти томах; книга лучший подарок –
так нас учили, да перестали потом;
мудрость, она ведь в чём – отсидеться всласть,
если никто не ждёт, и никому нет дела,
если родные, близкие, сослуживцы, начальство, власть
не претендуют на душу твою и тело;
как хорошо исчезнуть для всех, пропасть
где-то на малой родине, в милом своём закутке,
лучше ещё, если сошлют в родовое именье,
между прогулкой и сном смотришь – перо в руке,
глянешь – стишок готов между бездельем и ленью,
так живёшь безгрешно с музой накоротке;
слушаешь ветер, жмёшься поближе к печи,
думаешь: дом ветшает, надо б заняться ремонтом
как-нибудь летом. От чая во рту горчит.
Ветер шумит, словно над древним Понтом.
Да ковыляет фонарик чужой в чёрной ночи.
* * *
Какой хороший выдался денёк –
такой осенний, пасмурный, неброский…
Навстречу мне идёт совсем не Блок,
скорее даже вылитый не Бродский.
Навстречу мне идёт мой детский друг,
и у него простое имя Юра.
Он не постиг значительных наук,
и что ему – твоя литература.
Он отмахал по утречку метлой,
идёт домой, свободный и незлой,
не то чтоб счастлив, но ещё не вечер,
расскажет мне о женщине одной,
такой стервозной и такой родной.
Поговорим, что стало со страной.
И разойдёмся до случайной встречи.
* * *
Мы с тобой останемся чужими –
в этом дело, и ни в чём ином –
при любом заботливом режиме
и в прекрасном времени любом.
Если только светопреставленье,
сдвиг по фазе, карточный расклад
сдуру повернут судьбы теченье,
черновик насквозь перебелят.
Оригинал публикации находится на сайте газеты "Истоки"
Автор: Александр ТРУНИН
