Мой дед погиб, когда моему отцу было 16 лет. В 18 отец ушел в армию на два года, а моя бабушка – мама моего отца, осталась одна.
Чтобы не проводить эти годы в одиночестве, она пригласила к себе нашу местную бездомную – Анну Павловну, или как все в деревне ее называли «Нюрку».
Сирота, без отца и матери, без образования, совсем неграмотная, она кочевала по окрестным деревням, ночуя то у одних, то у других людей. Моя бабушка позвала ее к себе жить. Было Анне Павловне тогда чуть больше сорока лет. Как маленького ребенка бабушка учила ее следить за собой, убираться в доме, вязать, варить суп.
Мой отец вернулся из армии, женился, родился я, а Нюрка так и жила с нами. Я помню ее как нашего постоянного члена семьи. Она не умела читать, писать и считать, но лес знала намного лучше, чем свои пять пальцев.
Ранней весной она отправлялась за диким луком. Мы, ребятами, с огромным удовольствием жевали, прикусывая краюхой хлеба, эту горькую дикую траву. Сейчас я жалею, что не запомнил места, где она собирала этот лук и теперь, будучи взрослым человеком, понятия не имею, что вообще за траву она нам приносила.
Потом наступал сезон земляники и клубники, целыми днями на пролет она собирала бидоны ягод и разносила их по окрестным деревням. Сначала несла нам, потом нашим близким родственникам в деревне, потом шла по соседним селам. Денег она никогда не брала, да и считать их она не умела. Просто радовалась какой-нибудь еде, если ее угощали.
За клубникой шла ежевика. Баночки фиолетового ежевичного варенья стояли у нас в погребе. Сейчас я ума не приложу, как она могла в ежевичных зарослях набрать бидон ягод? Сам я ни разу не смог это повторить.
За ягодами шли грибы. Она первой возвращалась из леса с грибами, и когда удивленные односельчане спрашивали, где же она их нарвала, у Нюрки был заготовлен один ответ: В лясу, в лясу!
На том разговор и заканчивался.
Приходила осень, с полей начинали собирать урожай – Анна Павловна отправлялась искать подсолнечниковые потери. Ведро и деревянная палочка – вот ее инструменты. Она ходила по уже убранному полю и искала упавшие шляпки, палочкой выбивала семечки в ведро и шла дальше. Наполненное ведро она завязывала сверху платком несла домой.
Наша Анна Павловна спокойно заготавливала дрова на целую зиму. Просто шла в лес, набирала там вязанку дров или находила одну хорошую слежку, взваливала ее себе на спину и несла домой. Так она ходила с утра до вечера, до тех пор пока у бабушкиного дома не вырастала огромная гора дров. Нам с отцом оставалось только распилить их.
Когда моя бабушка умерла, через пару дней после похорон Анна Павловна почему-то пришла ко мне и начала просить:
- Сашк, не отдавайте меня никому. Я помогать вам буду, все делать буду, слушаться буду. Не отдавайте меня.
Конечно, у нас и мысли не было куда-то ее отдать. Она осталась жить с нами. Когда Анна Павловна состарилась, заболела и уже не могла ходить – родители забрали ее к себе и поселили в отдельной комнате. Моя мама ухаживала за ней, как за родной.
Прожила наша Нюра больше 70-ти лет и умерла в доме моих родителей.
Вся деревня скорбила о ней, т.к. никого она не обходила мимо, со всеми дружила, всем носила грибы, ягоды и святую воду из церкви.
Она застала моего сына Марка и даже успела немного поиграть с ним. Для меня это было очень важно, т.к. моя родная бабушка своих правнуков не увидела. А Анна Павловна жила с нами как живое продолжение моей бабушки, как ее частица.
А теперь все в прошлом. Осталось только несколько фотографий и будет теперь этот текст, в память о ней.