3 Выйдя из поезда на Ярославском вокзале, Анжела растерянно завертелась - её никто не встречал, хотя Денис обещал, что будет ждать. В Москве она была впервые и даже не представляла, что делать дальше. Единственный вариант - взять такси на тот адрес, с которого приходили письма. Анжела решила пройти в начало платформы, ближе ко входу в вокзал, и высматривать там Дениса. Неужели обманул? Или попросту забыл? Анжела ощутила новый приступ паники.
Денис явился через полчаса в компании приятеля и этот факт расстроил Анжелу ещё больше. Шёл он безо всякой спешки и трепал языком. Анжела подняла сумку и пошла к ним навстречу.
— О, Анжела! Уже приехала! - Денис подхватил её и закружил, сумка шмякнулась на плитку. Не стесняясь прохожих, они поцеловались.
— Полчаса уже жду. Думала, не придёшь.
— Извини, нас задержали в институте. Это мой однокурсник Вова, знакомьтесь.
Вова приветливо протянул Анжеле руку, оценивая её при этом профессионально, как музейный экспонат.
— Денис прав, у тебя и правда характерная внешность, такой, знаешь, налёт провинциальной наивности. В каком-то смысле это прелестно.
Анжела надулась и Денис это заметил.
— Кончай, Вовка, ты сам не забыл откуда? Анжела хотя бы из города.
— Да я что? Я же не в обиду, наоборот, это фишка Анжелы на фоне московских зазнаек.
— Если местные девчонки тебе не дают, это не значит, что они гордячки. Тут дело скорее в тебе - относишься ко всем с презрением, вот и получаешь ответку. Анжел, давай сумку, нам в метро.
Денис вёл Анжелу за руку по подземным переходам и увлечённо обсуждал с Вовой выбранные темы дипломных работ.
— В самом названии выбранной мною пьесы заложена интонация иронии - «Свои люди— сочтемся!». Островский явственно показал обыденность предательства, - заумно вещал Денис. - Тема всегда животрепещуща, не вызывает особого удивления, так как принята даже между «своими людьми», внутри семьи. К предательству всегда нужно быть готовым, это один из законов отношений.
— Ну это ты утрируешь... - не соглашался Вова. - между близкими людьми это всё-таки редкость. А я по поводу своего диплома уже голову сломал - всё думаю, как изобразить в "Вишнёвом саду" с помощью декораций то, через что проходили все владельцы дома, ту среду, которую они впитали в себя настолько, что не могут принять изменения мира, не понимают как жить в других реалиях. Я подумал о большом белом шкафу, в дверцы которого, как в обычные двери, будут заходить и выходить обитатели имения. Он будет символом, не подверженном изменениям времени. В этот шкаф входили и выходили родители Любочки и Лёни, через этот шкаф выносили гробик с Гришей. Ну, как временная метафора, понимаешь, о чём я? А по бокам шкафа - вазы с ветками вишни: в первом акте они цветущие, белые, во втором - отцветают, в третьем - зелёные, а в четвёртом - чёрные, оголённые.
— Полагаю, Раневская с Гаевым будут открывать двери шкафа нежно, с осторожностью... - присоединилась к обсуждению Анжела.
— Да-да! А Лопахин будет хлопать ими небрежно, ведь для него этот дом - не более, чем старая рухлядь!
— Мне кажется, в последних актах дверцы шкафа и вовсе можно уложить на бок и они станут... - продолжала размышлять Анжела к удивлению приятелей.
— Семейными могилами! - ещё больше оживился Вова. - И в шкафу, уже без дверей , в его проёме, будут появляться тени, которые на сцене превращаются в людей. А уходя со сцены, там, в дверях, они вновь будут превращаться в тени. Как символ того, что эти люди не желают и не могут себя изменить.
— По-моему, отличная идея, - сказала Анжела.
— Хм, - хмыкнул довольный собой Вова.
В метро они тепло распрощались - Вове нужно было перейти на другую ветку. Он был приятно задет рассуждениями Анжелы. Недолгий путь в вагоне голубки́ преодолели, тесно прижавшись друг к другу и воркуя.
Анжела была в шоке от того, что Денис живёт в самом центре Москвы. Через реку - Кремлёвская стена! Правда, её не видно за впереди стоящими зданиями.
— Эту квартиру дедушка получил как герой войны и труда, - сообщил Денис.
Родители Дениса встретили Анжелу довольно сдержанно, но тактично. С работы они вернулись поздно, когда молодые уже успели вовсю порезвиться. Ни отец, ни мать не были настроены на общение. Утром все ушли по своим делам и Анжела до вечера была в квартире одна.
— Не стоит тебе выходить, ещё потеряешься. Дождись меня, а вечером погуляем, - сказал Денис.
Три дня прошли одинаково скучно. Денис учился, вечерами выходили на пару часов погулять. Красная площадь, Пушкинский музей, Москва-река... А в основном же... кровать, кровать. Анжела начала сомневаться в чистоте его намерений. Зачем он её позвал? Чтобы было с кем спать? Ночью по исходу четвёртого дня Анжела спросила его об этом в лоб. Денис очень оскорбился, даже вспылил.
— Считаешь меня под онком? Не веришь мне?! Чего ты ждёшь от меня, скажи, и я это сделаю!
— Ну вообще... Если отношения серьёзные, они оканчиваются браком.
— Но мы только начали встречаться!
— Если человек твой, то это понятно сразу.
— Хорошо! Отлично! - подскочил, опершись на локоть, лежавший до этого Денис, - Анжела, выходи за меня замуж! Завтра же идём подавать заявление!
— Ты меня разыгрываешь?
— Нет! Мне завтра к третьей паре, как раз успеем сходить!
Утром они и вправду сходили в Загс и подали заявление.
Та среда, в которой обитал Денис, была чуждой для Анжелы. У неё не получалось впитать в себя атмосферу актёрства, богемности, столичности и достатка. Это был слишком другой мир, в нём не было провинциальной душевности и простоты, той размеренности, постоянной нехватки чего-то, к которым Анжела привыкла с детства. Поэтому Анжела, получив наконец долгожданное предложение о замужестве, стала сомневаться в правильности своего выбора.
На выходных Денис повёл её в общежитие при институте. Студенты организовывали подобие богемной вечеринки. Эти будущие актрисы... Они были такими самоуверенными, раскованными, и Денис плавал среди них, как рыба в воде. Пили много. Денис увлёкся играми и обсуждениями насущных студенческих вопросов, растворился в компании однокурсников и совсем забыл об Анжеле. А она чувствовала себя здесь лишней, слишком взрослой и чужой. Никто не обращал на неё внимания, в том числе и Вова. Просидев два часа в углу, никем не замеченная, опьянённая вином, она совсем приуныла и решила выйти на кухню, чтобы покурить.
Посередине кухни общежития стоял стол, за ним сидел молодой человек в очках. Он курил, сбивая пепел в стоящую рядом пепельницу.
— Не помешаю?
— Пожалуйста, - жестом он пригласил её сесть напротив.
С минуту просидели молча.
— Не похожи вы на театралку.
— Да вы тоже не особо.
— Так и есть, я четыре года, как отучился. Работаю научным сотрудником ВНИИФТРИ под Менделеево - это одно из крупнейших метрологических предприятий страны. А сюда меня пригласил младший брат, на вечеринку, говорит, что я совсем не вижу жизни.
— Вечеринку, которая в том блоке через дверь?
— Да.
— Странно. Я вас там не заметила.
— А я вас видел, просто ушёл значительно раньше. Не для меня это всё.
— Меня жених привёл, он студент, будущий режиссёр.
— Впечатляет.
— Я тоже далека от кино и театра, преподаю английский в училище. Я из Кирова.
— И я не местный. Из Перми.
— Города-соседи, - улыбнулась Анжела.
— Ага, всего-то 500 километров, ерунда по меркам союза.
Тема знакомства исчерпала себя, поэтому далее курили молча. Неожиданно молодой человек подпер рукой подбородок и выдал мечтательно:
— Мне стало страшно жизнь отжить и с дерева, как лист, отпрянуть...
Анжела выпрямилась резко, словно ей выстрелили в спину. Она продолжила:
— И ничего не полюбить, и безымянным камнем кануть! Любите Мандельштама?!
— Люблю. У меня слабость к поэзии Серебряного века.
— Божечки, да я же их всех тоже обожаю. Вы знаете, я недавно читала биографию Ахматовой и была поражена, я узнала...
Мандельштам - не Мандельштам, Ахматова - не Ахматова, Есенин, Блок, Бальмонт, Гумилёв, Цветаева... Поэтическая дискуссия, жаркая и страстная, незаметно продлилась целый час. В Анжелу словно заново вдохнули жизнь. Этот человек, сидящий напротив, дополнял вторую, пустующую половину её души, их мысли были в унисон, их интересы, тонкость и ранимость так схожи! Глаза обоих вспыхнули, загорелись. Они были не здесь, беседа унесла их далеко-далеко, в начало 20 века, в парк с подёрнутым сумерками небом, к озеру, в котором с одного моста отражался он, а рядом с ним, конечно же, - она.
Ярослав, так звали молодого человека, встал и подал Анжеле руку:
— Пошли?
И они побрели по длинным коридорам общежития, охваченные одним волнением, спустились ниже на два этажа, и опять коридор, длинный, тусклый... дверь в один из блоков... комната брата Ярослава, в которой они не стали включать свет... и слова непроизнесённые, что звучали только в их головах, ведь все слова были лишними в этой темноте.
Предыдущая *** Начало