Сегодня на канале рубрика "Клуб любителей домашних библиотек". И у нас очень интересный гость на книжном Дзене известный в качестве переводчика многих замечательных книг итальянских авторов. Как вы могли догадаться, о своей библиотеке расскажет Андрей Манухин (канал "Имхи и омги"), передаю Андрею слово.
Меня зовут Андрей Манухин, мне 48 лет, я родился, вырос и живу в Москве. Последние несколько лет перевожу художественную литературу с итальянского и английского языков, также веду блог «Имхи и омги» в Дзене. Обожаю искусствоведческий туризм (хотя сейчас с этим трудности), увлекаюсь глюкофилией (собиранием пакетиков сахара). Двадцать пять лет играл музыку и писал о ней, издавал первый в стране подписной контркультурный журнал, несколько сезонов вёл программы на радио, даже человеком-издательством успел побывать. В общем, интересы самые разнообразные, увлечений много, и все они так или иначе оставили след в домашней библиотеке.
Склонность собирать библиотеки у нас семейная. Помню, в гостях у бабушки, всегда забирался в дальний угол с какой-нибудь книжкой из «Библиотеки всемирной литературы» – мечты советского библиофила. У родителей тоже было много книг: только в моей комнате, помимо шкафа от пола до потолка висело пять книжных полок, были полки и с обратной стороны письменного стола – это не считая подшивок толстых журналов, вроде «Нового мира», «Москвы» или «Юности», и самиздата, который из-за размера (формат А4) складывали отдельно в шкафу (а это только одна комната).
В итоге, когда пять лет назад я вернулся в эту квартиру уже со своей семьёй, мы приняли тяжёлое решение бо́льшую часть книг раздать. В основном это были собрания сочинений: Пушкин, Лермонтов, Тургенев, Чехов, Куприн, Мельников-Печерский, Маяковский, Бальзак, Дюма, Гессе, ПСС Толстого – бесконечные и практически никогда не открываемые тома. При современном развитии техники всё это, когда понадобится, можно найти в электронном виде, а метраж квартиры, увы, ограничен. Что-то уехало к родителям, доставшаяся по наследству «Всемирка» и детские книги – на дачу, а у нас осталось три шкафа и два стеллажа – в принципе, не так много.
Разумеется, «ушло» не всё: кое-какие книги из детства и юности моей мамы, надеюсь, порадуют ещё моих внуков. Их немного, но это в первую очередь воспоминания. Или книжки с потрясающими иллюстрациями советских художников, например, Трауготов или Калиновского.
Думаю, в библиотеке книг сейчас около 800, хотя не все одинаково толстые или вообще могут считаться «книгами»: скажем, из разных поездок мы привозили и брошюры, посвящённые какому-то музею или храму, если там было много фотографий и другой полезной информации (которую, кстати, несмотря на развитие Интернета, далеко не всегда легко найти).
Самые старые из купленных лично мной – сборник пьес Марины Ивановны Цветаевой издательства «Искусство», это 1988-й: бумага жёлтая, тонкая, шрифт слепой, есть типографский брак, но я её храню; и репринтное издание Максимилиана Волошина, купленное в 1989-м в «библиотечном киоске» на набережной в Коктебеле: издательство «Книга» тогда сделало прекрасную серию репринтов дореволюционных поэтических сборников, и я всю её собрал.
Конечно, с тех пор я не раз покупал и более ранние в смысле года выпуска книги (в этом плане любимым был «Конец главы» Голсуорси в переводе Корнеева и Мелковой, издание 1960 г. – я раз десять покупал его в букинистическом «Озоне», благо там он до сих пор стоит рублей двести, и дарил друзьям, потому что с детства любил именно это издание), но Цветаева и Волошин были первыми «моими».
Расскажите об уникальной книге в вашей библиотеке: самой красивой, самой большой / тяжёлой, самой любимой, самой старой
Наверное, это неспортивно, но самые тяжёлые у меня художественные альбомы, что, в принципе, и понятно: плотная мелованная бумага, хорошая печать, качественная обложка. Так что самая тяжёлая отдельная книга – «Монументальная живопись эпохи Джотто», которая при своих 472 страницах тянет почти на 4 кг. А самая толстая, не считая словарей, – «Полное собрание сочинений в одном томе» Шекспира, 1278 страниц, весит чуть больше 1200 г – но она и отпечатана практически на папиросной бумаге.
По поводу самой старой мы заспорили. Из печатных это доставшийся по наследству «Евгений Онегин», типография Суворина, третье издание (1887 г.).
Чуть более поздних, 1900-1920-х годов, уже с десяток: например, кстати, Голсуорси (указанный как «Гелсворти»), роман «Усадьба» в «Общедоступной библиотеке» издательства «Сеятель», 1926 г. Но есть ещё рукописный дневник кого-то из моих родственниц, начатый в 1874 г.: там записи о самочувствии и рецепты выпечки чередуются с датами смерти родных и друзей. Не самое радостное чтение, если честно.
Что касается самой красивой, у меня просто разбегаются глаза. Мы много лет собираем может быть не самые редкие, но очень красивые книги (и это не только художественные альбомы). Я обычно хвастаюсь серией переводов Григория Кружкова с иллюстрациями Сергея Любаева: «Единорог» (первое издание 2003 г., в суперобложке), «Лекарство от Фортуны», «Пироскаф» – это настоящие произведения искусства.
Или вот «Алиса в Стране чудес / В Стране чудес Алисы», замечательное издание, включающее в себя не только саму сказку в переводе Нины Демуровой, но и очерк о её создании, а также иллюстрации практически всех художников, кто когда-либо прикасался к «Алисе», от Тенниела до Дали и того же Калиновского. Есть, кстати, и pop-up-версия «Алисы» от Роберта Сабуды.
А самая уникальная, и это не фигура речи, – «Книга Букв» Максима Гурбатова и Анны Чайковской, о которой я недавно писал. Она не просто напечатана маленьким тиражом, но и «кастомизирована»: литера на обложке у каждого экземпляра своя.
Есть ли у вас книги с особой историей или интересными дарственными надписями?
Так получилось, что я знаком со многими писателями и музыкантами, поэтому книг с дарственными надписями у меня много, и все в какой-то мере уникальные. Но самые запоминающиеся две: на самом деле даже три, но две были подписаны практически одновременно.
Эти две подписала мне на своём первом московском концерте в 2005 году Патти Смит. По-русски её книги тогда не выходили, но я собирал английские и принёс две на концерт.
По Москве в тот день Патти водила моя давняя подруга Аня Герасимова, она же Умка, и я попросил её подписать для меня книги. Патти удивилась и пригласила меня в гримёрку. К сожалению, мы успели только поздороваться и перекинуться только парой слов, а после концерта у неё было телеинтервью – короче говоря, полноценно пообщаться не удалось. Но я был так счастлив, что пожимал руку самой Патти Смит, готов был чуть ли не до потолка прыгать.
Со второй из знаковых книг тоже большая история. В 2018-м я перевёл роман «Дегустаторши» итальянской писательницы Розеллы Посторино, наисвежайшего на тот момент лауреата премии Campiello. Но перевёл без контракта, не имея тогда в анамнезе ни одной напечатанной художественной книги. В начале декабря, как обычно, грянул Non/fiction, и каково же было моё удивление, когда гостьей ярмарки оказалась как раз Розелла. Мы, естественно, не были знакомы, но я твёрдо решил, что перехвачу её на совместной пресс-конференции с Гузель Яхиной. Если бы ещё за меня кто замолвил словечко... Я даже написал Гузель, но она ответила, что сама не знает организаторов. Оставалось идти на свой страх и риск.
И вот прихожу я на выставку, брожу по стендам, как вдруг замечаю тогдашнего директора Итальянского института культуры, Ольгу Страду, с которой был шапочно знаком (её все называли Ольгой Викторовной, поскольку её отец, Витторио Страда, был прекрасным филологом-русистом, и сама она прекрасно знает русский язык и русскую культуру). Подхожу, говорю: Ольга Викторовна, так и так, перевёл роман, издателя нет, а автор вот, через полчаса пресс-конференция, может, хоть чему-то поспособствуете? Она отвечает: пришли мне текст романа, посмотрим, что можно сделать. Уж поверьте, для начинающего переводчика «посмотрим» от Ольги Викторовны было огромным авансом.
Но от идеи подписать книгу и перекинуться парой слов с Розеллой я не отказался. Прихожу на пресс-конференцию, сажусь поближе, и вдруг вижу, что идёт моя Розелла как раз в сопровождении Ольги Викторовны. И Ольга Викторовна говорит: пойдём, я тебя представлю. Скажу вам по секрету, немногим переводчикам удаётся поговорить с автором хотя бы заочно, а уж лично, лицом к лицу... В общем, я считаю, что тот автограф Розеллы Посторино открыл мне дорогу в профессию, а уже через полгода «Дегустаторши» стали моей первой напечатанной книгой.
Есть ли у вас книга, которая больше всех путешествовала (привезли издалека, или перевозили, или брали во все путешествия...)
У меня есть много книг, привезённых из Италии (с брошюрами, наверное, наберётся с полсотни). Но дальше всех, не считая путеводителей, ехала биография группы «Jefferson Airplane», написанная моим другом Джеффом Тамаркиным – собственно, он и переслал мне её в 2003-м из Штатов. К сожалению, не получилось тогда эту книгу перевести: запретил правообладатель.
Какие книги было сложнее всего найти? И в чем заключалась сложность?
Наверное, сложнее всего было найти уже упомянутого «Единорога» в переводе Кружкова: он был напечатан микроскопическим тиражом в Пскове, да к тому же сам Григорий Михайлович в тот год получил Государственную премию... Короче говоря, искать пришлось долго.
Сохранились ли в домашней библиотеке книги из вашего детства?
Да, в основном сказки разных народов, от Тибета до Америки, от Якутии до Австралии. Хотя не знаю, каких сказок больше – моих или маминых.
В какой обстановке (место, время, антураж) вы больше всего любите читать, а в какой обстановке чаще всего читаете?
Обожаю читать на даче в шезлонге, желательно весь день. А читаю в основном в транспорте, по дороге на работу и с работы...
Много ли в вашей библиотеке непрочитанных книг?
Не считая профессиональной литературы, которой пользуется моя жена, непрочитанными (правда, уже третий год) лежит только цикл книг итальянского историка Витторио Згарби, выпущенный издательством «Слово».
Очень красивые книги, но никак не доходят руки, потому что читаю я как раз почти исключительно электронные книги. Неудобно таскать тяжёлые толстые томики в транспорте. А ещё потому, что книги, особенно хорошо изданные, я стараюсь беречь: не пачкать, не тереть, не заливать. В транспорте с этим, понятное дело, сложности. Вот и стоят красивые книги дома, и если нет электронных версий, стоять будут, увы, ещё долго.
Как относятся ваши близкие к тому, что вы храните книги дома?
Моя жена по первому образованию библиограф и книги любит, наверное, даже больше, чем я. Но минимизировать их количество было нашим общим семейным решением. «В бумаге» мы стараемся покупать только то, что действительно хотим иметь в бумаге, иначе никакого места не хватит. Другой вопрос, что 800 – тот ещё минимум. Но нам есть куда расти, пара полок в шкафах пока не заполнена...
Спасибо большое Андрею за рассказ! Очень понравилась часть про то, как Андрей получал автограф у Розеллы. Можно поучиться настойчивости. И столько книжных сокровищ! особенно завидую изданию Алисы 😍
Напоминаю, что у Андрея есть канал в дзене - «Имхи и омги».
Все истории домашних библиотек собраны здесь - "Клуб любителей домашних библиотек".
Если у вас есть домашняя библиотека, приглашаю поучаствовать в рубрике и рассказать о ней. Напишите мне на почту mashasizova17@gmail.com , я вышлю анкету с вопросами🤗