Марья Антоновна громко отхлебнула чай из блюдца и обтерла липкие от растаявшего сахара пальцы платочком.
В восемьдесят с лишним лет женщина больше всего ценила хорошее чаепитие и сваренный на молоке сахар. Самый вкусный делала её невестка Вера Андреевна. Уж до чего Марья Антоновна терпеть не могла хвалить невестку, но в этом умении отдавала ей должное: больше никто её таким бесподобный лакомством не кормил.
Сладкое Марья Антоновна всю жизнь любила, хоть и старалась им не злоупотреблять. В последние годы вообще позволяла себе обожаемый сахар или конфеты только за утренним чаем, но сегодня особенный случай: можно и вечером.
"Отвела душу, - вздохнула она, запивая последним глотком обжигающего чая растекшуюся по языку сладость. - Эх, Верка, как бы не чай с сахарком - пришибла б твоих куриц!.. Это надо так опозорить семью!.."
Марья Антоновна, забывшаяся было на время, вновь начала заводиться. Причина шума была весомая: старшая внучка закрутила роман с мужем сестры.
"И трое ребятишек их любовям не мешают! Уж куды деваться от их африканских страстей! - шумела старушка. - Это твоя, Верка, кровь в них бродит! У нас в родне ни-и-кто себе такого не позволял даже представить! А уж сде-е-елать!.. Не зря говорят про осинку!..."
Старушка бухтела, а её невестка лишь закатывала глаза и убирала со стола посуду.
"Да и ты, Ирка, не меньше виновата!" - перекинулась Марья Антоновна на младшую внучку. Та сидела напротив с опухшим от слёз лицом.
"Нос-то как картоха раздулся, глаза заплыли щёлками. Ух, красотинушка наша! Ужо понятно, почему от тебя Лешка побёг! Только слюзить и горазда! Нет бы с сестрой по-доброму поговорить, упросить её уехать... Чай, знаешь, что у самой рыльце в пушку: ты ж у нее Лешку увела," - бабка резала ножом по живому.
Ирина громко шмыгнула носом. Она не пыталась отбить бабушкину атаку. Весь запал, всю свою силу и смелость Ирина давным-давно растеряла. Это лет десять назад она смогла хитростью заполучить ухажёра сестры, а вот сейчас и удержать его не может даже при наличии троих детей.
"Эх, никчемушная", - продолжала бормотать Марья Антоновна.
И никто не вступал с ней в спор: Ирине и сказать-то было нечего, а Вера хоть и любила дочерей одинаково крепко и жалела их, завязнувших в чувствах к одному мужчине, всё же больше винила младшую.
"Эх, Ирина, влезла ты не туда, разбила Лешку с Катей, а привязать его к себе не смогла. И сейчас сидишь, как вяленая рыба, вместо того, чтоб бороться за свою семью", - с тоской думала Вера.
"Дождёмся этого похвоста и поговорим! И Катьку послушаем! Чего она хвост-то распушила! Надо заканчивать этот балаган и от позора отмываться " - продолжала ворчать Марья Антоновна.
Старуха бухтела ещё примерно с полчаса, пока не скрипнула во дворе калитка: это Катя возвращалась домой.
***
Солнце только скрылось за кромкой леса, и его яркие отсветы еще можно было разглядеть в окошке чердака. Катя остановилась на минутку, чтобы полюбоваться. В последние дни она особенно чутко воспринимала красоту природы.
"Нас окружает столько прекрасного!.. Но как редко мы обращаем на это внимание. Душа открываются навстречу красоте либо от большого счастья, либо от огромного горя," - философствовала женщина.
Она шла домой из бани. В деревне Катя жила вторую неделю, но до сих пор не могла найти себе места. В доме, что когда-то считала родным, ей было невыносимо: там и Лешка, и Ирина, и мать. И если восхищенный взгляд первого всегда открывал её от земли, то полные ненависти глаза сестры возвращали обратно на землю.
"Грешную сестру на грешную землю", - хмыкнула про себя Катя, подумавшая об Ирине.
Та ведь несомненно ненавидела её, считая, Катю виновницей крушения своей семьи.
"Приехала и закрутила роман с мужем младшей сестры... И это все на глазах их троих детей и собственной матери. И ещё, несомненно, всей деревни, внимательно наблюдающей за скандалом", - Катя накручивала на палец мокрую прядь волос.
Беседа с бабушкой и сестрой не шла у неё из головы. Разговор оказался на редкость неприятным и очень громким. Он и сейчас продолжается: Катя, не выдержав нравоучений, ушла, оставив Лешку разбираться с семьёй и решать, как же им всем жить.
Больше всех звука было, конечно, от Марьи Антоновны. Бабушка не могла сдержать гнева и крыла всех такой отборной руганью...
Катя усмехнулась, вспомнив особо выдающиеся перлы Марьи Антоновны. Нет, она понимала чувства бабушки: та больше всего на свете боялась позора. А тут такое...
"Подсуропили родные внучки! На старости лет такой срам! Не была б седой - от стыда б побелела!" - кричала час назад Марья Антоновна.
Бабушке было важно, чтобы они не жили не хуже, чем все.
Мама хотела сохранить стремительно разрушающуюся семью. Про Ирку и говорить нечего... Та просто ждала, когда старшая сестра исчезнет из её жизни.
Но никто не мог понять Катю. Точнее, наверное, не хотел.
Катя и сама себя в последние дни не узнавала. Зачем ей чужой муж? Да ещё с тремя детьми? А уж если учесть, что он женат на её собственной сестре и растит её племянников...
Катя услышала за спиной шаги.
Это была мать.
Вера Андреевна как-то несмело улыбнулась дочери.
"Пройдёмся по саду?" - предложила она.
Катя кивнула в ответ. Ей было до слез жаль маму, впутанную во всю эту историю. Вера Андреевна всегда была на стороне старшей дочери, та чувствовала это.
Катя дорожила маминым отношением и внутренне боялась, что последние события изменили его.
"Катюша, зачем он тебе?" - тихо спросила мама после молчания и, не дожидаясь ответа, продолжила. - Думаешь, он сделает тебя счастливой?"
Мать старалась заглянуть в глаза дочери, хотя та старательно отводила их.
"У меня есть все, кроме любви, - начала Катя. - Я много работаю и могу позволить себе себе всё, что хочу. В разумных, конечно, пределах. Только вот каждый вечер я прихожу в пустую квартиру. Мама, я включаю телевизор, чтобы сбежать от тишины... Ты меня понимаешь?"
Лицо Веры Андреевны изменилось. Появившаяся в глазах печаль будто состарила её на пару десятков лет. Кате было больно видеть, как страдает от её слов мать, но она не остановилась:
"Я хочу быть как все женщины, мама. Чтобы готовить ужин мужу, ругаться на детей за не выученные уроки. Я мечтаю о быте, о скуке, о том котле рутины, в котором варятся все... Ведь это же счастье? Быть рядом с близкими?.."
"Ты думаешь, все женщины с мужьями счастливы? - Вера Андреевна остановилась у яблони. - Посмотри на меня. Много ли радости видела я с твоим отцом? А твоя бабушка, Марья Антоновна? А Ирина? Ты считаешь её счастливой?"
Катя глубо вздохнула.
"У неё есть всё, о чем я мечтаю. И понимаешь, абсолютно всё это было бы моё, если б не Ирина", - волосы, постоянно падавшие на лицо, удачно скрывали пару капель, покатившихся по щеке.
"О чем ты мечтаешь? О муже, что по шабашкам ради куска хлеба бегает? Ни образования, ни нормальной работы... У Лешки дети, Катюша, - Вера Андреевна подняла глаза к небу. - Доченька моя, дети - не ломоть. Не отрежешь, не выбросишь. С кем бы Лешка не жил, он всегда будет им отцом. И ещё с ним навсегда останется прошлое, которое ты бы наверняка хотела стереть... Сколько у него с Ириной-то уже всего было: и хорошего, и плохого... И ты уже этого у них обоих никогда не отнимешь... А хочешь ли ты, Катюша, думать, как он однажды уже проживал важные моменты с другой?"
"Мама, все это я знаю. Но если б ум руководил мной... Не так бы все было. Иначе... - вздохнула и широко развела лопатки Катя. - Мне с ним летать хочется, мам. Не знаю я, что дальше будет, станем ли мы с ним жить, нужно ли это мне... Сейчас мне хорошо, а о большем я и думать не хочу".
"Катю-ю-ша, - горестно выдохнула её имя мать. - Не играй судьбами..."
Они обе замолчали, задумавшись каждая о своём.
"Помнишь, как ты рвала для Ирины яблочки? Эту кислятину? - улыбнулась своим воспоминаниям мать. - Она в детстве так любила есть их зелеными... Ты залезала высоко-высоко на дерево и каждый раз собирала целый кармашек малюсеньких незрелых яблочек?"
Катя отлично это помнила.
"Однажды под тобой сломался сучок, ты упала и разбила коленку. Так сильно, что не смогла идти, - Вера Андреевна смежила веки, провалившись в воспоминания. - Иринка тогда перепуганная прибежала домой и кричала, что ты разбилась на яблони. Ох, и перепугалась же я... Когда я принесла тебя в дом и перебинтовала ногу, ты достала из кармана пару яблочек и отдала Ирине. Знаешь, мне хотелось плакать от счастья, что вы есть друг у друга... Я надеялась, что вы всегда будете самыми родными, самыми..."
"Не вышло, мам, - Катя наконец-то подняла взгляд на мать. - И ты в этом точно не виновата. Так случилось, что уж теперь..."
Она развернулась в сторону дома. Вера Андреевна пошла за ней. Около входной двери мать взяла Катю за руку.
"Дочка, он не сделает тебя счастливой", - предупредила она.
Катя выпустила её руку и зашла в дом.
Дурное бабье сердце не готово было мириться с доводами рассудка.
.***
Заключительная часть рассказа опубликована тут. Начало истории можно найти здесь: первая, вторая, третья, четвертая части.
Благодарю всех за внимание! Если вам понравилось - советую почитать другие мои истории. Например, рассказ о расплате за неверность, о сложностях жизни со свёкром-самодуром или о том, как случайность помогла женщине с непростым характером найти своё счастье,