Промышленный районный суд города Ставрополя снова исполняет, как говорится.
У нас одна учительница в школе говорила, когда хотела дать понять ученику, что ни фига не верит в рассказанную им историю о том, как он спасал соседскую кошку от смерти неминучей, а потому к уроку ну никак подготовиться не мог: "Ой, нас дурят, а мы - дурные!".
Вот я сегодня в Промышленном суде родного города Ставрополя то же самое сказал, когда с одной бумажечкой ознакомился.
Я, в принципе, понимал, что подарков от суда в деле о возмещении материального вреда по делу об изъятых больше десяти лет назад у матери подозреваемого деньгах ждать не стоит, и что суд в данном случае будет упираться всеми четырьмя. Оставалось только дождаться хоть какой-то реакции, чтобы понять, как это будет происходить.
Та-дам! Реакция есть, щаз буду рассказывать.
Значицца, как я уже писал, подобные заявления - о возмещении имущественного вреда, причиненного незаконным уголовным преследованием - должны рассматриваться в порядке, предусмотренном уголовно-процессуальным кодексом. Таков существующий закон, который определяет, что реабилитация лица, пострадавшего от действий государства в ходе уголовного преследования, должна происходить в упрощенном порядке. Вина государства в данном случае презюмируется (в переводе на русский - сам факт реабилитации человека подразумевает, что ему был причинен вред, причем причинен он был виновно, то есть не должен человек в порядке реабилитации доказывать наличие вреда).
Более того, отсутствие постановления, в котором человек признан имеющим право на реабилитацию, не означает отсутствие у него такого права в целом. Да, формально правом на реабилитацию в уголовном процессе обладает достаточно узкий круг лиц - это оправданный судом, либо человек, уголовное преследование в отношении которого прекращено по реабилитирующим основаниям (за отсутствием состава или события преступления) на этапе предварительного расследования или дознания. Однако, опять же в соответствии с законом, любое лицо, незаконно подвергнутое мерам процессуального принуждения в ходе производства по уголовному делу, имеет право на возмещение вреда именно в порядке реабилитации - и никак иначе. Именно так написано в статье 133 УПК РФ.
Что можно считать мерами процессуального принуждения? К примеру, наложение ареста на имущество, его изъятие, передача на хранение - является именно мерой процессуального принуждения, о чем нам говорит статья 115 УПК РФ. И именно это и произошло в рассматриваемом деле - в 2013 году деньги у человека изъяли и наложили на них арест, а в 2023 году, наконец, вынесли постановление о снятии ареста и возврате их этому же человеку. Только вот денег уже там, где они должны были храниться, не было, потому что их ошибочно передали потерпевшему ажно в 2018 году.
То есть, налицо материальный вред, причиненный гражданину в результате незаконного применения в его отношении процессуальных мер принуждения, и будьте любезны - рассмотрите его в порядке, предусмотренном именно УПК РФ.
А какой там порядок предусмотрен? А там предусмотрено, что гражданин обращается в суд в порядке статей 397, 399 УПК РФ, а судья в течение месяца выносит постановление о возмещении материального вреда с учетом инфляции.
Почувствуйте, как говорится, разницу: если я обращаюсь в суд с гражданским иском, я, во-первых, должен доказывать те обстоятельства, на которые я ссылаюсь, в данном же случае, в порядке реабилитации я ничего доказывать не обязан, поскольку все обстоятельства уже установлены - деньги были изъяты, теперь их надо вернуть, причем вернуть с учетом того, насколько они обесценились. Пленум ВС РФ в данном случае четко указывает, что судья определяет размер возмещения материального вреда с учетом индекса роста потребительских цен за весь период с момента изъятия имущества и вплоть до вынесения решения о его возврате - то есть, сам судья, это не заявитель делает.
Ну, а во-вторых, очень существенным обстоятельством является то, что при рассмотрении дел подобного рода в порядке УПК РФ, ущерб возмещается именно с учетом инфляции, которая значительно выше процентов, предусмотренных статьей 395 ГК РФ. Так, если в гражданско-правовой плоскости мы вправе требовать только процентов за пользование чужими денежными средствами в размере ключевой ставки банка России, и проценты эти составляют на изъятую сумму в 1 065 000 рублей примерно 850 000, то в соответствии с индексом роста потребительских цен за это же время на изъятую сумму накапало примерно 1 050 000, что на 200 000 больше.
Соответственно, пишем заявление о возмещении материального вреда, причиненного незаконными мерами процессуального принуждения, включаем в него расходы на представителя, все мотивируем, как следует, оформляем, сдаем в Промышленный районный суд на прошлой неделе и ждем. Просим, соответственно, вред компенсировать за счет казны Российской Федерации в порядке, предусмотренном статьями 133-135, 397, 399 УПК РФ, как и положено - то есть в порядке реабилитации и исполнения приговора.
Что делает наш любимый и родной Промышленный районный суд? А он регистрирует все это дело как гражданский иск о возмещении ущерба и компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащими условиями содержания в следственных изоляторах и исправительных учреждениях, не связанные с незаконными действиями (бездействием) органов дознания, следствия и передает судье в порядке гражданского судопроизводства. А судья, разумеется, этот иск сразу же обездвиживает, поскольку в иске отсутствует его цена, сведения об ответчике, сведения о направлении ему искового заявления - то есть, все то, что действительно необходимо указывать при подаче классического искового заявления в порядке ГПК РФ!
Да-да. Совершенно верно. У нас действительно не указана цена иска (потому что это не иск, и общую сумму возмещения материального вреда должны определить не мы, а суд на основе полученных им от органа статистики сведений об инфляции), у нас не указан ответчик (потому что ответчика в данной ситуации суд привлекает самостоятельно, мы обращаемся с заявлением о возмещении вреда, а не о взыскании с конкретного ответчика), и, соответственно, мы его не обязаны никому отправлять исковое заявление, потому что оно не исковое, и УПК РФ такой обязанности на нас не накладывает.
И с какого перепугу вдруг заявление о возмещении материального ущерба, причиненного незаконными мерами процессуального принуждения, поданное в порядке УПК РФ, стало исковым заявлением о возмещении ущерба и компенсации морального вреда, причиненного ненадлежащими условиями содержания в следственном изоляторе, которое действительно должно рассматриваться (и, соответственно. подаваться) в порядке ГПК РФ? На каком этапе и в чьей голове произошла эта волшебная метаморфоза?
Варианта тут два. Либо кто-то выполняет свою работу спустя рукава, либо вредит целенаправленно.
Вопросов нет. Я в таких случаях всегда вспоминаю про то, что на каждую гайку с секретом найдется болт с левой резьбой.
Разумеется, определение об оставлении искового заявления без движения обжалованию не подлежит. Но нажаловаться я, все-таки, вполне себе могу. Есть куда и кому.
Конечно, никакие "недостатки искового заявления" в данной ситуации я устранять не собираюсь хотя бы потому, что тогда я соглашусь с переводом дела в гражданско-правовую плоскость, что совершенно недопустимо. Мне оно не надо ни в каком виде. Поэтому я сейчас в Промышленный районный суд Ставрополя суд направлю одно небольшое письмо, в котором спокойно объясню, что ни с какими исковыми заявлениями в порядке ГПК РФ я к ним не обращался, и что пока они мне крутят то, что приличные люди не крутят, на незаконно изъятые у моей доверительницы деньги капают проценты. Кап-кап. Кап-кап.
А сам я, тем временем, обращусь с аналогичным заявлением в другой районный суд - на этот раз по месту жительства моей доверительницы. Имеем, в соответствии с УПК РФ, законное право - есть у нас возможность выбрать территориальную подсудность по своему усмотрению.
А вот когда Промышленный районный суд вернет нам "исковое заявление" в связи с тем, что мы "не устранили недостатки" - у нас будет дополнительное основание взыскать с государства определенную сумму в качестве компенсации уже морального вреда.
В порядке ГПК РФ, разумеется.