У каждого человека должно быть по меньшей мере два деда. Но может быть и больше. У меня их даже больше трёх. Но если дедов бывает много, то дедушка всегда один. Дедушка — особенный. Другие могут ругать, сердиться, наказывать, и только дедушка молча берёт твои грязные ботинки и просто их чистит.
Мой дедушка, про которого я хочу рассказать, прошёл очень долгий и длинный путь на войне. Он не совершал подвигов, не ходил в атаку. Он вернулся живым с войны, и я за это благодарен судьбе. Он был штабным работником, но умер от полученных на войне ран. Я с детства помню его китель с погонами подполковника, висевший в шкафу, и целую коробку с медалями и орденами, которые он надевал на праздники.
На войне у каждого своё место, так сказано в одном замечательном фильме. Как ни странно, но без денег на войне нельзя. Ведь даже 125 блокадных граммов хлеба вам не дали бы, кабы не нашлось нескольких копеек, чтобы за них заплатить.
Деньги на войне нужны, кто-то должен их считать, чтобы сошлась копейка к копейке, бумажка к бумажке. Военные финансисты в атаку не ходят, зато при любом недочёте, их запросто могут отдать под трибунал, а то и сразу поставить к стенке. Мой дед, Туев Григорий Алексеевич, поступил на военную службу в 1940 году, Великую Отечественную он встретил на должности начальника финчасти 637-го стрелкового полка 125-й стрелковой дивизии.
Хотя мой дед и занимал в общем-то невоенную должность, но пройти по всем фронтовым дорогам ему со своей дивизией пришлось. А дороги эти были очень длинные и трудные. Судите сами.
Войну 125-я стрелковая дивизия встретила на границе в Прибалтике, прикрывая направление на Шауляй. 22-го июня оказалась на направлении главного удара немецкого 41-го моторизованного корпуса. Вела бой так, что даже вышла на несколько километров на территорию Восточной Пруссии. Потом отступила, вела бои в районе Расейняй. К 1-му июля остатки дивизии, в которой было 700 «штыков», отошли за Западную Двину. Затем дивизия отступала через Эстонию, попала в окружение, но вышла, и в результате оказалась на Ораниенбаумском плацдарме. Уже в конце сентября дивизию перебросили под Колпино. В январе 1942-го дивизия принимала участие в наступлении на Красный Бор, где особенно сильные потери понёс как раз 657-й полк. После чего перебрасывается во второй эшелон в район Автово. В январе 1944 года наступала от Пулковских высот на Горелово, освобождала Красное Село, за что получила наименование Красносельская.
Затем дивизия освобождала Эстонию — Йыхви, Раквере, Таллин. После чего находилась в резерве и снова пошла в бой уже в ходе Сандомироско-Силезской операции. Затем принимала участие в Верхне-Силезской операции.
6-го мая, когда для многих война кончилась, дивизия идёт ещё и в Чехословакию. Войну закончили 7-го мая в Штригау.
Дивизию расформировывают уже летом 1945-го. Но на этом война для помощника начальника финчасти расформированной 125-й стрелковой дивизии капитана Туева не заканчивается. Он получает новое назначение и едет за тысячи километров на 2-й Дальневосточный фронт в 310-й фронтовой госпиталь.
В госпиталях и прочих медицинских заведениях ведь тоже нужно деньги считать. Не работает без денег ничего, даже при социализме.
Дальше, как понятно, началась Маньчжурская наступательная операция, и тут стоит порадоваться очень, поскольку наши потери в ней были значительно меньше ожидаемых. По тем документам, которые я нашёл, войска 2-го Дальневосточного фронта за всю операцию потеряли убитыми, ранеными, заболевшими и пропавшими без вести 6644 человека. В наступательных операциях на советско-германском фронте такие потери порой приходились на один день. Так что работы у госпиталя было немного, что никак не отражалась на финансовой отчётности.
После этого появилась у моего деда медаль «За победу над Японией». Служба же не закончилась, и продолжил мой дед её в столь замечательном месте, как Порт-Артур. Куда в 1947 году приехали к нему моя бабашка и моя мама. После Блокады, тёплый и сытный Китай был хорошим местом для поправки здоровья.
Вернулся майор Туев с войны с орденами и медалями. Он стал моим дедушкой. Ещё долго носил военную форму, а потом работал на одной из киностудий. Впрочем, делал всегда одно дело — считал деньги. У него были больные ноги. Сам я не помню, но рассказывали, что он мучился от сильных болей все последние годы. Бабушка говорила, это потому, что на фронте отморозил ноги.
Хоть вернулся мой дед с войны живой и даже без ранений, но война его так и не отпустила.