Предыдущая, вторая глава *** Начало, первая глава
Странное чувство испытывала Нина. Давно уже она махнула на себя рукой, как на женщину. Старалась, чтобы вещи на ней всегда были чистые, подходящего размера и достаточно теплые, по сезону. Беда, если сапоги прохудились и нет новых на смену. И если ей нужно было выбирать себе что-то новое, невольно приглядывалась она в немногочисленных сельских магазинчиках к дешевым платьям темных «немарких» расцветок.
Кроме мужа, общалась Нина почти всегда с женщинами – соседками и другими деревенскими тетками. И разговоры у них были все больше о том, у кого что выросло в огороде, что из этого приготовить и как сохранить подольше урожай, у кого когда коровам время телиться. Пенсии обсуждали – кому какую назначили, о болезнях говорили…
И только сейчас почувствовала Нина, что все эти разговоры были, будто ей уже сто лет в обед стукнуло. А вот Константин, она это чувствовала, разговаривал с ней с интересом, и так, что в свои сорок лет Нина ощущала себя еще и симпатичной, и желанной для кого-то.
Впервые за долгое время захотелось ей съездить в парикмахерскую. Чтобы не закрашивать наскоро седину дешевой краской из магазина, а пусть мастер сделает хорошую стрижку и покрасит волосы в какой-нибудь модный сейчас цвет. И туфельки захотелось — может быть, даже на небольшом каблучке, каких она давным-давно уж не носила. Нина сама удивлялась тем переменам, которые в ней происходили, новым своим чувствам и желаниям.
Но муж быстро умудрялся спустить ее с небес на землю. Когда она с утра поручала ему какие-нибудь дела, а потом приходила с работы уставшая, и видела, что он даже не приступал к ним, а опять «набрался», руки у нее опускались, и снова наваливалось безразличие. Всю жизнь с таким супругом проживут они в бедности, никогда ей не хватит на новые туфельки. А сумочку-то как хочется, Господи! Не эту старую, почтальонскую, которая день-деньской висит у нее через плечо, а почти бесполезную, маленькую красивую сумочку, в которой можно держать помаду, зеркальце, телефон, разные мелочи… Правда, с такой и ходить-то почти некуда, но пару раз в год в дом культуры привозят кино, приезжают какие-нибудь артисты. И вот одеться бы, и пойти как дама зрелых лет, которая сама себя уважает…
Встречаясь иногда случайно где-нибудь, Нина и Константин всегда дружески заговаривали друг с другом, и сельчане это, конечно, заметили. И стали расспрашивать женщину про ее нового знакомого. Но Нина их разочаровала. То, что доверил ей Константин о себе, она так никому и не передала, а больше ей и рассказать было нечего. Да, Константин Фёдорович на пенсии. Непьющий, хозяйственный мужчина, вот и все, что она о нем знает.
Сама же она с тайной надеждой ждала встречи с ним, они приносили ей ни с чем не сравнимую радость. А однажды, когда она принесла ему очередное заказное письмо, Константин увидел, что женщина расстроена.
— Что случилось? — спросил он ненавязчиво.
Нина поняла, что выражение лица ее выдало, но лишь рукой махнула:
— С мужем опять поругалась.
— Мне можно поинтересоваться из-за чего, или лучше не лезть не в свое дело?
— Да великих секретов тут нет, всё – как и во многих семьях.
— Пойдем-ка, поговорим, — сказал Константин, с Ниной они уже давно перешли «на ты», — Если у тебя, конечно, есть свободные полчаса.
…Она задержалась у него в саду намного дольше. Они сидели в тенистой беседке, куда не доносились звуки с улицы, только шумела листва, и Нине казалось, будто время остановилось. Видно, пришла такая минута, и она рассказала Константину о своей жизни.
О том, что вышла замуж сразу после школы, мало что зная о жизни. Первое время с мужем все шло хорошо. Он уже работал, приносил домой зарплату, мечтал о детях. И с сыном нянчился, когда тот на свет появился. Мог ночью встать, укачать ребенка, дать ему соску — видел, что молодая жена очень устает. Но постепенно он перестал жалеть Нину и стал заботиться лишь о себе. А побаловать собственную особу значило для него только одно – принять на грудь. Из-за этого Нина не решилась еще детей родить – понимала, что у нее самой еле хватит средств поставить на ноги лишь сына. И вот теперь парень вырос, стал самостоятельным, что же касается Мити – дела идут все хуже.
— Лечить его пробовала?
— Один раз, — призналась женщина, — Когда он уже в невменяемом состоянии был, три недели из запоя не выходил – положила я его в наркологию. В город пришлось везти. До сих пор стыдно вспоминать, чем это кончилось. Заведение там закрытое, вроде как режимное. Так он – чтобы его выпустили поскорее – начал у них хулиганить. То раковину разобьет, то холодильник подожжет, они там таких буянов и не видели. Под конец хотели его закодировать, так он просто сбежал каким-то образом. В одних больничных тапочках. В общем, бесполезно это все. Больше его туда и не заманишь. И врачи не хотят с ним связываться. Если он окружающим не угрожает – пусть дома живет. В чем-то они и правы, конечно. Руку на меня он никогда не поднимал, даже если был и сильно пьян. А у нас в деревне с этим просто – пьют через одного, и никто не видит в этом ничего особенного, никто не лечится.
— И нет никого, кого он уважает, кто мог бы на него повлиять? — спросил мужчина.
Нина пожала плечами.
— Разве что младший брат. Тот спиртное на дух не переносит. У него хозяйство крепкое, в трудных случаях можно к нему с женой обратиться – они и деньгами выручат, и другим чем. Митя брата уважает, понимает, что тот добился многого. Но какая-то гордость в нем осталась, не станет он слушаться младшего, скажет, что сам со своими делами разберется.
— А если ты поставишь ему условие, что не будешь с ним жить, если он не прекратит пить?
— Да сколько уж об этом было говорено-переговорено, чихать он хотел на все мои условия.
— Тогда тебе остается только одно – развестись, — серьезно сказал Константин.
Нина призадумалась. Почему-то этот вариант она даже не рассматривала. Детство и юность давно остались позади, развеявшись, как утренний туман, какой она была тогда, Нина даже не помнила. Зато теперь ей казалось, что в ее жизни всегда был Митя. Как же без него?
— Не могу я его бросить, — попыталась она втолковать Константину, — Он же сейчас как ребенок беспомощный, и без меня пропадет.
— Вот-вот, — серьезно сказала мужчина, — Очень удобно иметь такую жену-няньку, которая всегда придет на помощь. Можно жить как угодно – не считать деньги, напиваться, не думать о завтрашнем дне. В доме все равно будет чисто, обед на плите, белье в шкафу и даже на выпивку какие-то гроши останутся. А если очередной запой плохо кончится, то жена станет ухаживать за парализованным мужем, потому что он беспомощен, и бросить его никак нельзя.
— Что ж ты такие страшные-то вещи говоришь! — испугалась Нина.
— Не страшные, а реальные. Добром твоя семейная жизнь все равно не завершится, я в это не верю. Либо ты свалишься, либо твой супруг. Думаю, нет у тебя другого выхода, кроме как его разыграть.
— Как это? — не поняла Нина.
— Подожди очередного момента, когда он тебя доведет. Думаю, долго ждать не придется. И приходи сюда, ко мне. Скажешь мужу, что уходишь от него и подаешь на развод. Да подожди ты, не маши руками. Дом большой. Выберешь себе комнату, отоспишься, отдохнешь, никто тебе мешать не будет. А твой муж тем временем задумается, и поймет, что он потерял. Если изменится, станет бегать за тобой – тогда сможешь к нему вернуться, если захочешь. А если нет…
— Плохой твой план, — рассердилась Нина, — Во-первых, представь, что ему про меня тут наговорят, не стану же я тайно в твой дом приходить. Начнут - гулящая, и все такое. Да и таких жен обратно не берут. Во-вторых, куда я потом пойду? Дом мужу принадлежит, от родителей остался. У меня своего жилья нет. На улице я останусь с твоим розыгрышем.
Константин еще какое-то время пытался ее уговорить, но понял, что это бесполезно. Так они в тот день и расстались...