Римма рыдала, а Ольга Николаевна и Артем смотрели на девочку с сожалением.
- Риммочка, все будет хорошо! – пыталась успокоить свою дочь Ольга Николаевна, но слова матери только заставили Римму разрыдаться еще громче.
Рядом с ними стоял мужчина в белом халате и разводил руками:
- К сожалению, травма неоперабельная. Все, что я могу вам предложить, это – усыпление.
Римма подняла на врача полные слез глаза и покачала головой:
- Нет! Нет! Я не дам усыпить Графа!
Ольга Николаевна почувствовала, как к глазам подкрались слезы, сама всхлипнула и незаметно вытерла скатившуюся слезинку. Артем же, стоявший рядом с матерью и сестрой, только хмурился и переступал с ноги на ногу. Все же несмотря на его юный возраст, а Артему недавно исполнилось одиннадцать, он оставался мужчиной, пусть и очень молодым.
- Но тут без вариантов, - врач снова развел руками, - у собаки серьезная травма. Оставляя его жить, вы обрекаете своего Графа на постоянные мучения. Проще усыпить…
- Нет! – Римма закричала так, что сидевшие в небольшом коридорчике ветеринарной клиники хозяева со своими питомцами вздрогнули от ее крика. – Я не хочу усыплять собаку! Мама, скажи ты ему! Давай покажем Графа другому ветеринару.
Ольга Николаевна вздохнула, а потом многозначительно посмотрела на врача. Тот только в очередной раз развел руками:
- Пес потерял много крови и может попросту не доехать до другого врача. Дело ваше, это ваша ответственность.
Ольга Николаевна подхватила завернутого в плед пса, который смотрел на всех таким жалобным, несчастным взглядом, что сердце заходилось. Римма, смахивая слезы, шла рядом с Ольгой Николаевной и все время заглядывала в плед, удостоверяясь в том, что Граф еще жив. Артем шел рядом, опустив плечи.
Все трое уселись в машину, а собаку аккуратно положили в большую корзину, установленную на переднем сиденье.
- Римма, ты слышала, что сказал врач? – строго спросила у дочери Ольга Николаевна. – Ты понимаешь, что Граф мучается?
- Я понимаю, - ответила девочка, - но и усыплять его я не хочу. Мама, давай съездим к другому врачу, может быть, он поможет?
- Мы были уже у двух, и оба сказали одно и то же.
Артем, долго молчавший, вдруг спросил:
- Может быть, отвезти Графа к отцу?
Римма вздрогнула, а Ольга Николаевна бросила на дочь быстрый взгляд. Она видела, как непросто девочке дается решение, и поначалу женщина была уверена в том, что Римма откажется от этой идеи. Но, видимо, любовь к домашнему питомцу была превыше какой-то там обиды на отца.
- Я… я не знаю. Мама, мы сможем отвезти Графа к нему?
«К нему». С тех пор, как Павел Алексеевич ушел из семьи, Римма не называла отца иначе как «он». Дочь принципиально не общалась с отцом, Римма не могла или не хотела прощать отца, поэтому не звонила ему, не отвечала на звонки, не встречалась с Павлом Алексеевичем и не принимала от него подарки. Однако теперь, когда ситуация была такой непростой, а Павел Скороходов являлся одним из лучших ветеринаров области, пришлось поступиться своей гордостью.
- Ехать полтора часа, - напомнила Ольга Николаевна, - ты готова? Мы сейчас жертвуем здоровьем твоей любимой собаки.
- Мама, все равно врачи предлагают его усыпить, - Римма жалобно посмотрела на тихо лежавшего в корзине пса, из глаз которого текли слезы, - я хочу попытаться его спасти. Может быть, он нам поможет.
Ольга Николаевна кивнула и завела машину. Она сама понимала, какое непростое решение приняли все трое, решившись обратиться за помощью к человеку, с которым практически не общались в последние пять лет. Ровно столько времени прошло с тех пор, как Павел Алексеевич сообщил о том, что у него есть другая женщина, которая ждала от него ребенка. Младшему сыну Павла Скороходова было уже четыре года, его вторая супруга ждала еще одного малыша, и Ольга Николаевна отлично знала об этом несмотря на то, что семьи жили в разных городах.
К бывшему мужу Ольга Николаевна уже давно не испытывала ни любви, ни обиды. Любовь прошла не сразу, пришлось помучиться и пострадать, а вот обида жила в женщине очень долго. Прошло несколько лет прежде, чем Ольга Николаевна научилась не обижаться на бывшего мужа. Ну, бывает такое, влюбился человек в другую женщину, решил создать с ней семью, это жизнь, и нужно было просто смириться. На принятие и смирение ушло почти четыре года, а потом Ольга Николаевна успокоилась. А вот Римма… Она не смогла смириться с тем, что отец ушел, оставив их семью и предпочтя другую женщину. Римма считала отца предателем, лжецом и почти врагом. Даже Артем так категорично не воспринимал поступок отца, он общался с Павлом Алексеевичем, хоть и не часто, даже оставался пару раз у него с ночевкой и играл со своим сводным братом.
Всю дорогу до областного центра ехали молча. Римма то и дело приоткрывала плед, которым был накрыт Граф, слегка трепала собаку за ухом, а тот едва слышно поскуливал в ответ. Для Ольги Николаевны эта поездка, пожалуй, значила не так много, как для ее дочери, которая не виделась с отцом почти пять лет, а теперь нуждалась в его помощи.
Подъезжая к городу, Ольга Николаевна набрала номер бывшего мужа.
- Паша, нам нужна твоя помощь. Ты где?
Наверное, нужно было позвонить заранее, а вдруг Павел Алексеевич был в отъезде или вообще в отпуске, но Ольга Николаевна была слишком сильно взволнована для того, чтобы размышлять логически. Женщина видела взволнованный взгляд дочери, который отражался в зеркале заднего вида.
- Оль, что случилось? – задал встречный вопрос Павел Алексеевич. – Что-то с детьми?
- На этот раз что-то с собакой, - ответила она, - Граф подрался с соседкой собакой, у него серьезные травмы, и врачи говорят, что его нужно усыпить. Я хочу, чтобы ты не допустил этого.
- О боже, - пробормотал Павел Алексеевич, - я сейчас на даче за городом, буду в клинике через минут тридцать. Вы когда приедете?
- Примерно через столько же, - ответила Ольга Николаевна, - мы тебя от чего-то важного отвлекаем?
- Ничего важного, - ответил бывший муж и отключил связь.
Через сорок минут машина Ольги Николаевны остановилась у ветеринарной клиники «Друг». Эта клиника принадлежала Павлу Алексеевичу, и он был главным врачом в ней. Павел Скороходов спас немало жизней животных, и его бывшая жена, и его дети от первого брака, отлично знали о том, что Павел Алексеевич сделает все возможное для того, чтобы спасти животное. Он никогда и ни при каких обстоятельствах не откажется от долгой и, возможно, бесперспективной операции в пользу усыпления, сделав все возможное для того, чтобы спасти жизнь чьего-то домашнего любимца.
Римма сидела на заднем сиденье, не решаясь выйти из машины. Она видела отца, который подъехал к клинике, быстрым шагом вышел из машины и направился в их сторону.
- Римма, - Ольга Николаевна обратилась к дочери, - сейчас пришло время вести себя по-взрослому. Если ты хочешь, чтобы отец тебе помог, тебе нужно обратиться к нему.
Римма молчала, часто дыша и нервно теребя руками край своей толстовки. Ольга Николаевна видела, как в девочке борются между собой желание помочь своему любимому питомцу и нежелание общаться с отцом. Подошедший к машине Павел Алексеевич резко распахнул дверь и внимательно посмотрел на пса.
- Привет всем, - бросил он короткую фразу, даже не посмотрев на Римму. Машинально пожал протянутую руку сына, а потом подхватил корзинку с Графом и зашагал в сторону клиники. Ольга Николаевна обернулась, чтобы увидеть реакцию дочери. Римма сидела сзади, молчала и, не отрывая взгляда, смотрела вслед отцу. Она уже не плакала, скорее, была удивлена тому, что Павел Алексеевич не обратил на дочь никакого внимания. Ольга Николаевна внезапно для себя улыбнулась и тут же подавила улыбку, чтобы не вызвать вопросов у Риммы.
- Чего сидим? – спросила она оптимистично. – Пойдемте в клинику, послушаем врача.
Римма медленно вышла из машины и не менее медленным шагом двинулась в сторону отцовской клиники. Двери в ветеринарную лечебницу то и дело открывались, оттуда выходили и заходили люди со своими мохнатыми питомцами, а Римма все никак не могла осмелиться и сделать шаг внутрь.
- Хорошие тут врачи, - сказал кто-то, выходя из больницы, - поставили моего Рэма на ноги за неделю. А другие говорили, что бороться бесполезно.
- Я вообще сюда из Сосновки приезжаю, хотя мне до Сергеевска ехать полчаса, а сюда целых три. Чего не сделаешь ради этого лохматого чудовища!
Римма слушала чужие разговоры и молчала. Она вошла в клинику, увидела огромную очередь, а потом улыбку администратора.
- Добрый день! Чем я могу вам помочь?
- Нам уже помогают, - ответила Ольга Николаевна, - Павел Алексеевич забрал нашего пациента.
- Ах, сам Павел Алексеевич! – администратор улыбнулась еще шире. – Значит, ваш питомец в надежных руках. Присаживайтесь на диванчик, может быть, чаю?
Вежливость, уют, огромное количество пациентов – все это говорило только об одном: клиника была хорошей, а плохой человек не мог управлять ею. Римма не стала садиться, она встала в углу большого холла, где сидели пациенты и смотрела на мать. Ольга Николаевна разговорилась с кем-то из очереди, а Артем сидел рядом с матерью и играл в игру на смартфоне.
Прошло больше часа прежде, чем Павел Алексеевич вышел в холл и позвал свою бывшую жену. Ольга Николаевна многозначительно посмотрела на дочь, но Римма так и не сдвинулась с места. Ей было беспокойно, но она так и не смогла сделать шаг в направлении отца. Как будто какие-то неведомые силы удерживали ее и не давали возможности приблизиться к Павлу Алексеевичу.
Ольга Николаевна исчезла за дверьми медицинского кабинета, а Римма не выдержала и прошла туда же. Распахнула дверь, увидела длинный коридор, множество кабинетов, в которых врачи работали с пациентами. Она успела увидеть, куда свернули родители и поспешила за ними. Сердце колотилось в груди, ладони вспотели, и Римма пока не до конца понимала, что было причиной таких метаморфоз: то ли беспокойство за Графа, то ли ожидание встречи с отцом, с которым она не виделась целых пять лет.
Римма приблизилась к кабинету, из открытой двери которого слышался голос ее отца.
- Я сделал операцию, Оля, но состояние собаки тяжелое. Я не могу отдать его вам сегодня, Граф будет лежать в боксе до завтра, как минимум. Я думаю, что вам стоит поехать домой, а я позвоню завтра и скажу, как обстоят дела. Надежды на то, что собака останется в живых немного, но я буду делать все возможное, чтобы его спасти.
- Паша, что мне сказать Римме?
- Скажи, что сегодняшняя ночь все решит. Как она?
- Плохо, переживает за собаку, плачет все время. Я и сама смотрю на него и сердце кровью обливается.
- Она не поговорит со мной даже?
Римма замерла, услышав вопрос отца. Сжав руки в кулаки, она резко развернулась и быстрым шагом прошла в сторону выхода. Нет, не может она смотреть в глаза отцу и разговаривать с ним. Слишком большая обида жила внутри нее, а эта обида не давала девочке возможности перебороть себя и заговорить с отцом.
После визита в клинику все отправились домой, оставив Графа в клинике «Друг». Всю дорогу до дома молчали, а в ту ночь Римма плохо спала, вспоминая своего отца. Она видела его поседевшие и поредевшие волосы, видела, каким морщинистым стало лицо. Пожалуй, все в нем изменилось, кроме рук. Умелых рук, которыми Павел Алексеевич спасал животных, нуждавшихся в его помощи. Он спасал их, а они жили и радовались жизни рядом со своими хозяевами.
Утром Павел Алексеевич позвонил сам. Римма во все глаза смотрела на мать, которая говорила с отцом по телефону, и пока она не понимала, все ли было в порядке с ее любимым питомцем.
- Граф жив, - ответила мать на немой вопрос дочери, - ему лучше, но все равно пока он будет находиться под присмотром врачей. Забрать мы его сможем примерно через пару-тройку дней, а потом еще недели две возить на перевязки, уже в нашем городе.
Римма кивнула. В горле вдруг ни с того ни с сего образовался комок, мешавший ей говорить и даже глотать. Это было похоже на невыплаканные слезы, которые никак не хотели вытекать из глаз, мешая смотреть перед собой. Римма была рада, она была счастлива, а еще… она хотела поблагодарить своего отца.
Через два дня девочка вместе с матерью поехали в областной центр за Графом. По дороге Ольга Николаевна вдруг сказала:
- В тот день, когда мы привезли Графа в город, отец был на даче.
- И что? – удивленно спросила Римма. – Мы отвлекли его от важного дела?
- Вообще-то да, - Ольга Николаевна криво усмехнулась, - у твоего отца родилась дочка, и он вместе с друзьями и родственниками на даче отмечал ее рождение. А ради Графа бросил все и приехал в клинику, всю ночь провел с ним.
Римма молчала. Ей хотелось съязвить, а потом вдруг это желание куда-то пропало. Зачем язвить, если человек ради ее пса бросил друзей и родных, уехал с праздника, да еще такого важного? И еще, получается, что у Риммы теперь есть сестра. Девочка вдруг подумала о том, что хотела бы увидеть малышку, покатать ее в коляске, и от этой мысли стало одновременно приятно и страшновато. А вдруг отец скажет ей, что Римма не заслуживает того, чтобы общаться с его семьей? Пять лет хранила молчание, а теперь вдруг решила стать близкой?
«Папа», - мысленно сказала себе Римма. Она пять лет не произносила этого слова вслух. Для нее Павел Алексеевич был кем угодно, только не отцом.
В клинике их уже ждал Граф. Он еще лежал, тело его было перемотано бинтами, в задних лапах висел подгузник. Римма бросилась к своему псу, а тот обрадованно замахал хвостом и облизнул ее лицо.
- Милый мой! – плача и смеясь одновременно, выговорила Римма, прижимая к себе рыжего пса, от которого пахло лекарствами. Она подняла голову и увидела лицо отца. Павел Алексеевич смотрел на дочь с улыбкой, от которой морщины вокруг его глаз становились еще глубже.
- Спасибо, - сказала Римма, а потом сделала шаг к отцу. Он протянул к ней руки, и девочка бросилась в его объятия. Громко плакала, прижималась к Павлу Алексеевичу, вспоминала детство и думала о том, как же ей не хватало отца.
- Прости меня, - сказала Римма, цепляясь пальцами за белый халат отца, - я была такой дурой.
- Не говори так про себя, - строго произнес Павел Алексеевич, - ты не дура, ты – моя дочь.
Ольга Николаевна, стоявшая рядом, тоже улыбалась сквозь слезы. Было пока неясно, что будет дальше, но очевидным было то, что обиды больше не было. Римма простила отца, а еще она скучала по нему. А потом впервые за пять лет обратилась к нему.
- Папа, а я могу увидеть свою сестру?
Павел Алексеевич улыбнулся:
- Конечно! Я только «за»! Приезжай в гости, и я, и Наташа, мы будем только рады.
Римма кивнула. Она больше не злилась и не обижалась. Оказалось, что жить без злости и обиды на отца было легче, даже дышалось как-то легко. Римма улыбнулась и еще раз с благодарностью обняла отца, снова произнеся негромко слово «папа».
Автор: Анна Антонова/Код Благополучия_Дзен.
Чтобы не пропустить новые интересные для вас публикации, подписывайтесь на канал! Комментируйте, делитесь в социальных сетях
Копирование материалов и публикация без упоминания автора и ссылки на канал запрещены.