Стараясь хотя бы со стороны казаться невозмутимой и собранной, Люба закрыла ворота и позвонила на пульт. Она говорила по телефону, стоя спиной к подъехавшей машине, но слышала, как открылась, а потом мягко хлопнула дверца.
Обострившийся от волнения слух уловил и приближающиеся шаги. Глупо было и дальше изображать страуса, потому Люба обернулась, как только нажала отбой. Они с Борисом сразу оказались лицом к лицу. Точнее, взгляд Любы упёрся в широкую грудь Бориса: Люба была намного ниже ростом.
- Добрый вечер, - сказала Люба этой широкой груди.
- Здравствуй, Люба, - Борис наклонился и заглянул в её лицо. - Вижу, ты мне не слишком рада, но, хочешь ты этого или нет, ситуация требует прояснения.
- Что тут прояснять-то? - пробормотала Люба. - Всё яснее ясного.
Она знала, что Борис появится, и знала, что это случится скоро, потому теперь мысленно ругала себя. Неужели сложно было хотя бы морально себя настроить? Нет, вечно вся в работе, некогда присесть и подумать.
С тех пор, как у Арины и Димы процесс развода пошёл по цивилизованному пути, Люба слишком успокоилась и непозволительно расслабилась.
- Люба, давай не будем говорить о столь серьёзных вещах здесь, на ходу. Позволь пригласить тебя на ужин.
- Хорошо, позволяю, - вздохнула Люба. - Только никакого спиртного.
- Ты на машине?
- Нет, иначе она стояла бы здесь. Я на автобусе. Когда мы с Ариной заканчиваем работу одновременно, я еду с ней, но сегодня Арина закончила раньше и уехала в салон красоты. Просто при таком разговоре голова должна быть ясной, потому я против спиртного.
- Тогда прошу, - Борис осторожно взял Любу за локоть и повёл к своей машине.
... - Учти, Борис, если ты ждёшь от меня извинений или каких-то сожалений о том, что произошло больше четверти века назад, то напрасно, - первая заговорила Люба, как только официант, записав заказ, отошёл от их столика. - Я не раскаиваюсь и ни о чём не жалею. Арина - смысл моей жизни, моя единственная настоящая радость, моё вдохновение.
- Да что ты сразу в атаку-то, Люба? Я же без претензий. Просто хочу поговорить о нашей дочери.
- Ты, может, и без претензий, потому что в курсе, как дело было. О том, что ты женат, я узнала постфактум, хотя это не является оправданием моей безответственности. А вот семья твоя может быть очень даже в претензии.
Люба сознательно игнорировала то, как Борис сказал: "нашей дочери", а особенно, тот факт, что ей понравились и слова Бориса, и его тон.
- Дети мои давно выросли, они живут, как хотят, и в моих советах не нуждаются. Потому я категорически уверен в том, что тоже имею право на свою жизнь.
- Ты уверен также и в том, что супруга согласна с твоим настроем?
- Мы развелись с Надеждой несколько лет назад, и она повторно вышла замуж. Потому предъявлять мне некому.
- Сочувствую, - искреннее сказала Люба.
- Знаешь, я долго винил себя и страдал, но с тех пор, как узнал, что у меня есть ещё одна дочь, мне стало намного легче. Я понял, что всё было не зря. Возможно, ты сочтёшь моё мнение циничным и слишком дерзким, но я уверен: если плодом нашей связи стала такая прекрасная, умная и добрая девушка, как Арина, значит, эта связь по определению не могла быть ошибкой. Правда, мне очень жаль, что раньше я не имел возможности участвовать в жизни Арины и помогать вам. Представляю, как тяжело тебе пришлось.
- Не скажу, что было совсем легко, однако и чувства неподъёмной тяжести я никогда не испытывала. Арина почти не создавала проблем; она с детства была серьёзной и вдумчивой. С годами она стала более эмоциональной и открытой, и по-прежнему остаётся лёгким человеком.
- Расскажи мне, пожалуйста, как можно больше об Арине, Люба. Ты всегда была прекрасной рассказчицей. Мне очень хочется узнать как можно больше и о детстве дочки, и о юности. О том, как Арина училась, какие кружки́ посещала. О том, как взрослела.
Люба позвонила Арине, предупредила о том, что задержится, и они с Борисом провели в ресторане несколько часов. Зря Люба боялась этого разговора: Борис вёл себя корректно, спокойно и очень пристойно, не бросался обвинениями, ни в чём не пытался уличить Любу.
Всю вину за случившееся он взял на себя. Люба считала, что ответственность лежит на них обоих, поровну, но с Борисом не спорила. Пусть считает, что только он виноват; таким, как он, это лишь на пользу.
Была почти полночь, когда машина Бориса остановилась у подъезда Любы.
- Спасибо за вечер, Люба, - искренне сказал Борис. - Если честно, я недостойно трусил, боялся этого разговора, но всё прошло просто великолепно благодаря тебе.
- Что нам делить теперь, Борис? Мы давно взрослые люди, каждый со своим опытом за плечами, и оба прекрасно понимаем, что обиды и обвинения ситуацию не изменят. Надо принимать реальность адекватно.
- То есть, ты не будешь препятствовать моему разговору с Ариной? Я хочу рассказать ей обо всём. Тем более, ты сказала, что она примерно в курсе того, как всё случилось между нами.
- Конечно, я не буду препятствовать. Поздно пить боржоми, Борис. Потому предлагаю прямо сейчас обо всём рассказать Арине. Она не спит, потому что свет горит и в гостиной, и в кухне. Готов ли ты сегодня к разговору, вот вопрос!
- Готов, конечно.
- Тогда пойдём, - бодро скомандовала Люба.
Продолжение: