Алефтина вышла из палаты и задумалась. Возможно, и ее никто не стал бы искать. Разве о такой она мечтала жизни. Семен всегда был общительным, активным, жизнерадостным, даже, романтиком она его считала. И потому предпочла его Косте, который казался неинтересным и скучным. И первое время все было неплохо, после свадьбы они часто выезжали на природу, ходили в театр, в кино, да просто бродили по городу, весело болтая.
А потом началась череда неприятностей. Семена сократили на работе, и он занялся каким то смутным делом в интернете, убеждая жену, что будет колоссальная прибыль, но не сразу, нужно подождать. И не зря ведь говорят, что беда не приходит одна. После пяти лет совместной жизни Алефтина решилась пройти обследование и убедилась, что не может забеременеть из-за проблем со здоровьем, на лечение которых требовались деньги.
С того момента, как все эти неприятности обрушились, как снег на голову, она стала чувствовать себя ненужной, одинокой и нелюбимой. Да, она начала чаще думать о том, что муж разлюбил ее и старается прятаться в своем мирке, чтобы только не видеть ее. Тянуть самой лямку семейного быта тоже порядком поднадоело, и стали даже мысли посещать о том, что зря не выбрала тогда Константина, и что может быть, не следует быть с ним такой холодной и равнодушной.
Она, конечно, отгоняла эти мысли прочь, но сердцу ведь, как говорится, не прикажешь, что очень сильно настораживало, особенно, когда Константин Степанович проявлял настойчивость и признавался в своих непроходящих, как он выражался, чувствах. Мужчина привлекательный - высокий, темноволосый, по матери грузин.
А ещё Костя замечательно готовил. Как-то он отмечал свой день рождения. Такой стол накрыл – гости надолго запомнили. Были здесь и кавказские разносолы, и дорогие вина, и нескончаемые тосты.
Да, Костя был вполне хорош собой, и зарабатывал неплохо, так что он давно уже мог бы жениться, но что-то не складывалось. Поэтому Алефтина не могла понять, почему он до сих пор один и продолжает оказывать ей знаки внимания, хотя она уже пять лет как замужняя женщина.
Вот она задержалась возле тяжёлого пациента. Уже темнеет, Константин заступает на ночное дежурство.
— Тебя кто-нибудь встречать будет? — спрашивает он Алефтину.
— Нет, конечно, — удивляется она, — Троллейбусная остановка – вот, рядом. Сама прекрасно доберусь.
— Я бы такую женщину на руках домой носил,— как бы мимоходом бросает Константин.
Отмечают на работе Новый год, накрывают стол в ординаторской. Алефтина собирается нарезать колбасу, сыр и хлеб. Константин отбирает у неё нож, режет сам — ровными, тонкими как папиросная бумага, ломтиками.
— Если бы ты была моей женой, я бы тебе к плите подойти не позволил…
Мужа Алефтины Константин откровенно не выносил. Если встречались на улице, точно выплёвывал из себя сухое «Здравствуйте». И всё время намекал молодой женщине, что он вышла замуж «на за того».
О личной жизни самого Константина, Алефтина знала очень мало. У него была мать-грузинка, тоже врач. Она работала в частном кабинете, делала УЗИ. Хотя женщина была уже весьма пожилой, к ней всегда стояла очередь из пациентов. Она умела не только верно поставить диагноз, но и развеселить, поднять настроение. Всех своих больных запоминала с первого раза и навсегда. Алефтина дважды консультировалась у неё по поводу своего бесплодия.
— Девочка моя! — встретила её врач, когда Алефтина пришла к ней вторично,— Это с тобой мы решали прошлый раз столько твоих проблем? Давай посмотрим, моя дорогая, что у нас изменилось к лучшему?
О любовных связях Константина ничего не было известно. Жил он вместе с мамой в шикарной квартире, выходившей окнами на зелёный бульвар. И до работы буквально два шага.
Алефтина замечала, что пациентки нередко пытаются произвести впечатление на Константина, но ничего у них из этого не выходило. Мужчина оставался вежливым, внимательным – и только. Зато он не оставлял попыток добиться благосклонности Алефтины. То на концерт её пригласит, то предложит подвезти на машине, скажет комплимент, будто случайно приобнимет за плечи. Но Алефтина аккуратно отвергала все эти ухаживания.
Она продолжала любить Семёна, хотя уже отчаялась дождаться от него внимания. Но женщина продолжала заботиться о муже. Приносила ему ужин и чай – тихо ставила рядом с компьютером, беспокоилась, когда супруг болел. А когда он поздней ночью выключал технику и ложился рядом, стараясь не разбудить, Алефтине становилось удивительно спокойно.
В воскресенье Алефтине позвонила домой дежурная медсестра:
— Алефтина Андреевна, вы просили сообщить, когда старушка из третьей в себя придет. Она сейчас разговаривать начала. Зовут ее Клавдия Степановна Так вот, она умоляет отпустить ее, всё за какого-то мальчика беспокоится, рыдает просто. Я не знаю, что ей сказать.
Алефтина приехала. С большим трудом ей удалось понять из сбивчивых фраз, что бабушка сходит с ума от страха — как там внук Ромочка.
— Он со мной ведь был, когда мне плохо стало. Где же он теперь, вдруг кто украл мальчонку, или под машину вдруг попал. У него ж и ключей даже нет и в дом он сам бы не попал — причитала Клавдия Степановна.
Алефтина успокаивала её, как могла:
— Не волнуйтесь! Я позвоню, узнаю, не беспокойтесь.
Алефтине пришлось связаться с бригадой, выезжавшей на тот вызов. Те подтвердили, что мальчик там действительно был, его отправили в полицейский участок, все должно быть в порядке с ребенком, ничего плохого точно не произошло. После этого Клавдия Степановна стала вести себя немножко потише и даже согласилась, что Ромочка сейчас, наверное, во временном приюте. Или соседи взяли мальца к себе пожить.
— Я ведь за всю жизнь только одну дочку воспитала,— рассказывала Клавдия Степановна, — Лизочку. Золотая девочка. Всегда мне помогала, любую домашнюю работу на совесть выполняла, в школе отлично училась. Я нарадоваться на неё не могла. Думала, окончит Лиза институт, сыграем свадьбу, буду я возле дочки старость встречать, внуков нянчить.
Но сбылось только последнее...