Какой бы YouTube-канал, посвящённый классической музыке, мы ни открыли, в тройке рекордсменов по просмотрам непременно будет ролик с прокофьевским "Танцем рыцарей", и количество комментариев под ним тоже будет рекордным.
На этой популярнейшей пьесе сходятся симпатии совершенно разных людей: от ценителей Брукнера и Шостаковича до тех, чей слуховой опыт начинается рэпом и заканчивается музыкой к «Звездным войнам».
Что же в этой музыке есть такого, что действует абсолютно на всех?
Биография шедевра
В наше время балет Прокофьева «Ромео и Джульетта» — это такая же классика жанра, как, например, «Лебединое озеро» Чайковского. Но в то время, когда он был написан (1935 год), его музыка плохо вписывалась в советские балетные каноны. Она казалась слишком сложной и вызывающе непонятной всем: постановщику Леониду Лавровскому, оркестрантам, всей труппе Кировского театра и лично исполнительнице главной партии Галине Улановой.
К тому же в начале 1936 года началась кампания по борьбе с музыкантами-формалистами, в том числе, и в балете. Публичный разгром оперы ("Леди Макбет Мценского уезда") и балета ("Светлый ручей") Шостаковича заставил постановщиков быть осторожнее.
Но Прокофьев категорически не хотел упрощаться, ведь речь шла не о принцах, феях и влюбленных пейзанках, как это чаще всего было в балете, а о настоящей человеческой трагедии. Для него было ясно, что раз уж авторы либретто (Сергей Радлов и Адриан Пиотровский) решили «замахнуться» на самого Уильяма Шекспира, нельзя было, как он говорил, «мыслить ногами», нужно было поднять и танец, и музыку на новый уровень. В итоге премьера балета откладывалась в течение почти пяти лет.
За это время Прокофьев сделал две оркестровые сюиты из его фрагментов, они исполнялись не только в СССР, но и в США, куда композитор дважды ездил с гастролями в 30-х годах. Эта музыка стала очень популярной во всём мире ещё до того, как сам балет был поставлен на сцене (в 1940 году). В первую очередь это касалось сокращённого варианта балетного "Танца рыцарей", который в сюите получил название "Монтекки и Капулетти".
Изменив заглавие, Прокофьев отделил эту музыку от танца, и главной её мыслью сделал «pro et contra».
Сила ненависти
"Монтекки и Капулетти" Прокофьева концентрирует в себе важнейшую мораль шекспировской трагедии: ненависть, вражда - это зло огромной разрушительной силы, и вектор его устремлён в тупик смерти. Причём этот механизм устроен так, что ненависть воспроизводит сама себя и неизбежно вовлекает в процесс совершенно непричастных к этому людей. Правда, это становится ясно несколько позже.
По Шекспиру вся эта история вражды двух кланов началась довольно давно, и старый Капулетти уже не испытывает особой ненависти к Монтекки. Но машина вражды продолжает двигаться по инерции, и в итоге гибнут не те, кто начал это противостояние, а их невинные дети.
С точки зрения здравого рассудка во всём этом не может быть ничего привлекательного. Но речь о рассудке здесь не идёт. Ненависть включает тёмный инстинкт агрессии, который находится на противоположном полюсе от всякой духовности и интеллекта. Он разгорается моментально и ярко, и в его грозной и примитивной беспощадности есть даже какая-то первобытная красота и величие. Зло довольно часто принимает привлекательные формы.
На этом и построен эффект музыки Прокофьева. Это страшно и прекрасно одновременно.
Как это сделано
Все упрёки в "сложности и непонятности" музыки балета никак не могут быть адресованы "Танцу рыцарей". Он сделан с простотой и надёжностью элементарного механизма.
Прокофьев мыслит здесь в категориях прямолинейного и максимального: линия основной темы словно начертана стальным клинком на каменных скрижалях. В ней нет ни одной живой человеческой интонации - только широкие росчерки зигзагов. Время от времени в басах появляется еще одна мрачно-тяжеловесная мелодия (ее обычно называют «темой вражды»).
Главная ударная сила этой музыки — ритм. Он, как стальной каркас, держат всю композицию.
Вдобавок ко всему «Танец рыцарей» очень эффектно оркестрован. Все самые мощные инструментальные резервы Прокофьев выдвигает на первый план. Мрачные тубы, фаготы (самые большие и низкие инструменты оркестра), режущие воздух тромбоны, громоподобные литавры и раскаты барабанной дроби. Все это действует почти гипнотически и не оставляет ни единого шанса на сопротивление.
О том, что в этом мире непримиримости есть ещё ростки человечности, напоминает только маленький эпизод в самой середине (в балете под эту музыку Джульетта танцует с Парисом). Трогательно церемонный, очень тихий менуэт написан нежнейшими красками. К нему стоит прислушаться, чтобы оценить его хрупкую красоту: флейта, арфа, хрустальный звон челесты и треугольника, а также совершенно мистические глиссандо альтов (скользящие пассажи вверх и вниз).
Всё это исчезает как мираж, когда возвращается тема рыцарей с её обещанием кровавого конца.
Развязка и мораль
Так и происходит. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте». Нет балета с более кровавой развязкой, чем этот балет: два убийства (у Шекспира три) и два самоубийства.
Правда, в первоначальном варианте балетного либретто заключительная сцена в склепе выглядела не так, как у Шекспира: Джульетта пробуждается от сна, раньше, чем безутешный Ромео принимает яд, и всё заканчивается радостными объятиями влюбленных.
Получалось, что вся история Ромео и Джульетты сводится к банальному недоразумению, которое могло бы закончиться плохо, но закончилось хорошо. Естественно, такой финал вызвал много справедливых возражений, и трагическая развязка была восстановлена.
Главный "фокус" "Монтекки и Капулетти", делающий эту музыку настоящим шедевром, заключается в том, что Прокофьев ко всему этому неотразимому великолепию ужасного и грандиозного добавляет маленькую дозу противоядия в виде гротеска и иронии. Он как бы чуть больше, чем следует, надувает этот пузырь величия. Поэтому, как бы ни впечатляла нас эта мощь непримиримости, мы понимаем, что рано или поздно она падёт под собственной тяжестью.
Классическая музыка в принципе - территория человечности.
Моя книга о популярной классике с QR-кодами: 👉50 музыкальных шедевров
