Снег уже полностью укрыл всю землю, превратив чёрные, бескрайние поля в белоснежные просторы, сливающиеся вдалеке с горизонтом. Бракосочетание Тихон и Муза решили провести в спокойной обстановке, не создавая шумихи. Они обговорили заранее, что это лично их дата и праздник, не пристало им создавать шум и гам по такому событию.
Тётка Музы сшила ей платье из отреза ткани, давно уж хранившимся для этого важного события. Голубой наряд прекрасно сочетался с такими же нежно-лазурными глазами невесты. Она сияла красотой и каким-то собственным счастьем в этот день.
После бракосочетания решено было устроить небольшие посиделки в кругу родственников в доме родителей Тихона, а после молодые отправились в собственный дом, чтобы создавать там семейный уют.
Муза была счастлива. Она с любовью и радостью топила печь, шила занавески для окон своего нового дома, прибирала и мыла всё, наводя чистоту.
На начало их совместной жизни родители Тихона подарили семье швейную машинку, за которой Муза теперь проводила долгие, зимние вечера. Она взялась шить одеяло из старой одежды, раскраивая на маленькие лоскуты и сшивая ткань в геометрическом порядке.
Архипа водили в детский сад, а Муза теперь работала в пекарне села Белозёрного. Девушке отдали самую интересную часть работы, она не пекла хлеб, этим занимались другие работницы, Муза делала красивые пирожные и торты.
Работа ей очень нравилась, она была творческой и доставляла много радости людям, поэтому Музе было приятно создавать новые сладости для разных счастливых событий жителей села.
Утром, когда Тихон закрывал свою калитку, отправляясь на работу, ему было приятно окинуть взором свой дом, где теперь были жена и сын. Каждый шаг был более осмысленным, приятным, ведь теперь у него была семья.
Вот и сегодня, перекинув руку на другую сторону калитки, он накидывал крючок, окидывая своим взглядом дом. Тихон поднял голову, увидев, как труба на крыше пускает в небо серый дым, а значит внутри тепло и уютно.
Он шёл по дороге ступая своими сапогами по заледенелым лужам и свежему снегу, разглядывая, как валит дым из труб. Он вспомнил, что в детстве зимой ему пришла удивительная идея, а что, если все люди натопили бы печи и открыли одновременно двери домов, вот тогда бы и не было зимы вовсе.
Он уже подходил к отделению почты, когда его окликнула женщина, обернувшись, Тихон увидел спешащую к нему Агриппину Васильевну. Она когда-то работала в школе и преподавала у него в начальных классах. Как и многие другие ребятишки, Тихон любил эту женщину, словно бы она была второй мамой для всех в школе.
– Послушай, Тихон, зайди как-нибудь ко мне в дом, посмотри, так мне кажется, что дух какой-то у меня живёт, ‒ женщина сложила две руки вместе, вытягивая пальцы, словно молясь.
– Какой ещё дух, ‒ Тихон улыбнулся словам этой милой женщины, – что он делает этот ваш дух?
‒ Я уж и не знаю, что мне делать, так устала я от него, он мне спать не даёт, всё шумит ночами, ходит, половицами скрепит, может это мой покойный супруг шалит? – она заглянула в глаза молодому человеку, ожидая его ответа.
‒ Не думаю я, что ваш супруг будет пугать любимую жёнушку, он скорее всего охраняет вас, заботится, но никак не пугает, – Тихон опять улыбнулся, уверенный в том, что женщина просто выдумывает, потому что у неё богатая фантазия.
Агриппина была полностью коренным жителем в деревне, она родилась тут и выросла, а после провела всю свою достойную жизнь, не выезжая в другие места страны.
Ей никогда и не хотелось побывать где-нибудь ещё, никогда её не тянуло путешествовать, поскольку она от души любили здешнюю природу и людей, не собираясь променять, как другие товарищи, красоту здешних полей на романтику приключений и путешествий.
Так её жизнь и проходила. В городе она когда-то получила образование, отучившись в педагогическом училище и всю жизнь дальше преподавала детям, обучая совсем ещё малышей читать и писать.
Работа Агриппине нравилась, она любила, когда совсем ещё несмышлёныши приходят к ней в сентябре, а после они уже начинают складывать из букв слова, читать, считать, а она может себя чувствовать нужной и важной, ведь делает такое хорошее дело.
Супруг женщины всю жизнь отработал конюхом в совхозе, любил лошадей и дома часто о них говорил. А ещё он сильно прикладывался к бутылочке, так и погорел от спиртного. Мужик он был, хоть и выпивающий, но совсем безобидный, слова плохого никому не скажет, не сматерится.
При его жизни Агриппина пыталась бороться с пагубной привычкой мужа, но безрезультатно. Тот всё пытался припрятать бутылочку, другую про запас, чтобы жена не нашла и не вылила горючую жидкость.
После смерти супруга прошло уже пять лет, жила женщина наконец-то спокойно, не нужно больше бегать и контролировать мужа, не нужно переживать за него. Дети выросли, а она так вот в доме, в котором всю жизнь прожила и осталась.
Соседке Зине женщина часто жаловалась на своё одиночество, на то, что не хватает ей человека рядом, о котором она могла бы заботиться, как привыкла это делать за всю жизнь. Агриппина часто говорила, что не знает куда себя деть и чем ей заняться в четырёх стенах.
А недавно дом словно шалить начал, особенно ночами скрипят половицы, будто кто-то ходит по ним, то ставни ударяются, срываясь с крючка со стены, и крыша шумит. Может там, конечно, ветер гуляет, перебирая оторванные доски, но звук такой, словно кто-то берёт что-то в руки, да роняет.
Страшно Агриппине стало жить в родном доме, где всю жизнь провела. Позвала она как-то соседа Николая, что живёт через дорогу от неё, тот пришёл, посмотрел, ничего не увидел. После вернулся с инструментами, да походил с молотком по дому.
Тут что-то постучал, там прибил, половицы все пересмотрел, правда на крышу лезть не стал, уж не в его возрасте на такую высоту залазить. Ушёл он, ночь настала, вроде бы и тише стало, но всё равно кто-то ходил по дому, даже посудой, казалось, шумел.
Она рассказала соседке, та предположила, что может это домовой проголодался и предложила молочка оставлять в миске для него. Налила Агриппина тарелочку и оставила, но шум не прекратился.
А недавно ещё и молоточек супруга пропал. Она оставила его на скамейке, отошла в сторону, а как пришла не увидела его на том же месте. Всё обыскала вокруг, да так и не нашла его, он словно сквозь землю провалился.
Стала тогда женщина думать, что может это её покойный супруг себе молоточек прибрал, может это он тут шалит, да жену пугает? Сходила на кладбище и ему угощений отнесла, помянула, но шум всё равно в доме так и не проходил.
Каждую ночь кто-то ходил по полу, шумел, да пугал женщину. Пришлось ей к ученику своему обращаться за помощью, пусть придёт, да посмотрит, что за нечисть в её доме шалит.
Тихон пришёл в тот же день, как разнёс все газеты. Он разулся, зашёл, осмотрелся, конечно же, не нашёл ничего плохого в доме, но каким-то теплом и уютом тут не пахло.
‒ Что-то вы не печёте ничего, не готовите хлеб в печи, пироги не стряпаете, не пахнет едой в доме, будто не хватает этого, – Тихон продолжал осматриваться, да прислушиваться к дому.
‒ Настроения нет, зачем для себя одной готовить? – Агриппина пожала плечами, грустно улыбаясь.
‒ В доме у вас порядок, чисто, прибрано, а души нет, запаха хлеба нет, как-то тоскливо, как у вас на душе, – он посмотрел на женщину, поняв, что тут не в доме дело, а в самом человеке, который тут живёт, – с домом всё хорошо, разве что старый он, наверное, больше полвека простоял. Дерево всюду рассохлось, вот и шумит, но раньше вы на это внимание не обращали, а сейчас стали.
Агриппина Васильевна, с вами что-то происходит, словно какая-то тоска на вас напала, готовить вон перестали, а дом то и не любит, когда хлебом не пахнет, ему жизнь нужна, иначе он, как хозяин вести себя начнёт.
‒ Прав ты, сынок, скучно мне, никому я не нужная, заботиться не о ком, заняться нечем. Вот хочется что-то сделать, а потом и думаю, зачем мне это одной? Для чего? Поэтому и не готовлю толком в последнее время, дети вон далеко, приезжают редко, а у меня словно жизнь закончилась. Отжила я своё.
– А я вижу, что жених у вас есть, ‒ Тихон улыбнулся и лукаво посмотрел на женщину, наклоняя свою голову в сторону, – кто-то тут молоточком стучал.
‒ Да это сосед, Николай, – Агриппина махнула рукой, смущаясь от услышанного, ‒ какой он жених, тоже одинокий мужчина, вот я его и зову иногда что-то починить.
– А почему бы вам его насовсем не позвать? Хороший человек, я вас вместе с ним и вижу, тогда и дому спокойнее будет, никто пугать вас не станет.
‒ Да что это я, неудобно мне, в такие годы невестой что ли стану, смеяться люди будут над нами.
– Никто не будет смеяться, а что с вашим возрастом? Что-то вы рановато себя хоронить собрались, даже дом возмущён, что вы не хотите жить полной жизнью, поэтому и шалит.
Тихон поговорил ещё какое-то время. Он не нашёл ничего плохого у Агриппины. У женщины была и правда богатая фантазия, да тоска и чувство одиночество, от чего она возможно и выдумывала всё это.
А ещё они с Николаем нравятся друг другу, но женщина почему-то стесняется с ним заводить какие-то отношения, считая, что в таком возрасте она на счастье уже не имеет права.
Объединить два одиноких сердца помог случай уже через неделю после того, как Тихон к ней в дом приходил. Дом у Николая был совсем уж старенький, проводка слабенькая, она то и послужила причиной пожара.
Затушить успели вовремя, большая часть дома уцелела, но всё же жить там было невозможно, пришлось ему попроситься к Агриппине, да так он у неё и остался.
Женщина ожила, стала стряпать разные пироги, так ей было приятно заботиться о Николае, что она и сама помолодела, да расцвела, забыв тоску. А дом шуметь перестал, он теперь наполнился счастьем, ему не до этого.