Лучше всего Лика помнит из детства тот день, когда она подняла руку на отца. Посмела. Защищалась. Ей было почти 11. Ну как подняла, кричала, попыталась дать сдачи. Это было необычно. Отец лупанул так, что девочка отлетала в угол. А такое уже бывало. Не так больно, не так сильно, но бывало.
Историю про Лику, которую периодически ударял муж, за три дня прочитали почти 6000 человек. Неожиданно, потому как у канала практически нет подписчиков. Спасибо всем читателям. Но вот что интересно, жертву домашнего насилия в нашей стране многие-то осуждают. Глупая она, недальновидная, презренная - «таких не жалко». Захотелось понять, почему Лика терпела. Почему верила, что судьба такая?
Как вырастить жертву
Женская часть семьи, в основном бабушки, осуждали отца и причитали:
- Нельзя бить ребенка.
Маленькой Лике объясняли:
- Характер у него такой – дурной. Что ж поделаешь.
Мужчина, когда на нервах, никаких «нельзя» не признавал, да и вообще любил приговаривать:
- Драть ее надо, как Сидорову козу.
За что драть? Может быть, Лика была плохой девочкой? Нет, кажется. Училась на одни пятерки, исправно мыла полы и посуду, выносила мусор, не гуляла, вообще почти не выходила на улицу. Один недостаток, книжки любила читать, потому ленивая – «вечно на диване с книжкой валялась».
Мама с отцом часто из-за Лики ругались. Это мама так говорила дочери, что из-за нее. Скандалы были вечные-бесконечные. Хотя, с виду-то приличная семья, интеллигенты, инженер и учительница.
Отец у Лики неплохой. Обычный человек. Умный, с чувством юмора. Никогда не пил, не курил. И маленькую ее любил очень. Так говорят. Пеленки по ночам стирал и гладил. На ручках качал. Гулял. Только вспыльчивый. Потому что нервы у него. И характер.
Допустимо
В 16 Лику уже никто, конечно, не ударял. Но осуждали и критиковали жестко. Не стесняясь. И очень ей хотелось другой семьи, другого отношения. Потому и замуж радостно побежала, ей только 19 исполнилось. Супруга выбрала мягкого, нежного, немного женственного даже. Не помогло. Или не повезло. Первый раз он ударил ее, когда она была в положении. И Лика точно знала, что так бывает. Бывает. Ничего не поделаешь. Это четко вписывалось в ее картину мира. Сильный бьет слабого. Мужчина бьет женщину. Тот, кто должен любить и защищать, бьет «любимого». Не за что-то, не за проступок, а просто. Нервы не выдержали. Или так захотелось.
В голове, в душе давным-давно маленькая Лика допустила такую возможность. Иначе не выжила бы. Иначе детское сердце разорвалось бы от боли и несправедливости. И объяснение нашлось, для логики происходящего. Это Лика сама виновата, раз случается такое – значит, заслужила чем-то. Когда заслужила – неизвестно, может, когда родилась, или в 5 лет, или в 10.
Так и выжила. Закалилась. Научилась делать вид перед самой собой, что ничего плохого не произошло. Научилась прощать и существовать дальше. Прощать – это же хорошо, это правильно. В мире, где у сильных: у родителей или правителей - есть допуск на жестокость.
Не сломанная жизнь
А что в себе можно вырастить другой мир – это Лика не сразу поняла. Постепенно очень. Когда ребенок рос – дочка. Вместе с ней росла новая реальность для Лики. В этой реальности маленький носик хотелось целовать, но никогда не хотелось по нему щёлкнуть от злости. Иногда случалось накричать – и сразу горячо просила у крохи прощения. А недавно такой странный случай вышел. Дочка математику учила, со слезами, не дается ей. А Лика отчет на кухне писала, на дом взяла, на работе проблемы, говорят, уволят. И картошку на ужин варила. Картошка сбежала незаметно. По кухне поплыл запах газа. Лика занервничала. А ребенок ноет, ребенок математику костерит. Ребенок в свои восемь лет угрожает школу бросить. Отчет наизнанку выворачивается. Нервные струны души натягиваются. Эмоции переходят в парообразное состояние. И вот уже Лика затягивает гневную тираду, накаляется, распаляется. Вовремя взглядом на огурец натыкается, дело-то на кухне. Лика огурец об стенку размазала, а остатки растоптала, полотенце под руку попалось, его на тряпочки изорвала. Дочка круглыми глазами поглядела и молча пошла математику решать. Лика принялась огурец от обоев оттирать и размышлять. Вот если бы вместо предметов, она бы ребенка… У дочки сердце было бы - растоптано, душа – изорвана, вера в маму, любовь и справедливость – по стенке размазана. И жизнь бы тогда сломалась. И жила бы дочка немножко сломанной. И, может быть, очень долго не узнала б об этом.
Как сама Лика про себя не знала. А Ликин отец про себя.