«В Москву, в Москву, в Москву!*....» (А.П. Чехов.)
Уж не знаю, за какую точку отсчета принять край света, но наш поселок находился именно где-то там – в Богом забытом захолустье. Мечты поселян дальше Читы не простирались. Но, когда на окраине стали строить военный городок, жизнь, безусловно, оживилась. Появилась кое-какая работа – в поселке её почти не было, и люди жили натуральным хозяйством. Ну, и, конечно – женихи! Военные! А, значит, перспектива выбраться куда-нибудь ближе к центру великой и могучей.
Мне на тот момент исполнилось пятнадцать. Я была в семье старшей из сестер. Хозяйственный и работящий отец делал все, чтобы мы не бедствовали, хотя работы в доме было хоть отбавляй: три коровы, козы, овцы, свиньи, ну и, конечно, огород. Батя был человеком своенравным и жестким, почти не пил, а когда выпивал, становился ласковым и словоохотливым. Как правило, он садился на ковре в гостиной и заставлял нас петь, плясать и, восхищаясь, плакал от умиления.
- Ну, надо же, каких красавиц мы с тобой, мать, уродили! И, главное – не дуры! И поют, и пляшут! Артистки, прям! А Наташка (это я) – вообще звезда! Выучить её надо на артистку! В Читу пошлю и денег не пожалею!
Настька с Надюшкой – сестры, слегка обижались, но я, впрямь была позаковыристей. Учились мы все так себе, хотя в кружки разные ходили с удовольствием, и если Настька и Надька посещали по одному кружку: одна ходила в танцевальный, другая – на пение, то я успевала везде – и на танцы и на пение, и еще – в театральный! И вот в театральном я была звездой! Все главные роли были мои: и Снегурочка – я, и принцесса – тоже я! Для меня даже костюмы шили – красивые и нарядные. А уж заболтать я могла любого: и учителя, чтобы тройку не ставил, и отца, когда тот был не в духе. Про парней вообще молчу – все по струночке передо мной ходили. Только вот не нравился особо никто. Правда, на дискотеках я с ними танцевала, и даже провожать разрешала – но не более того!
Когда семнадцать исполнилось, на дискотеке подошел парень – незнакомый, явно не местный, и пригласил танцевать. Красивый, крепкий, в себе уверенный, и, конечно, старше лет на пять, что импонировало. Влюбилась! А когда узнала, что он из Читы, то и вовсе загорелась: моя мечта сбывалась – центр забайкальского края и театральный колледж!
Звали парня Николай, приезжал он к тетке, живущей недалеко от нас. После нашего знакомства стал приезжать почти каждые выходные. Говорил, что бизнесмен, правда, каким бизнесом занимается – не говорил. Но одет был дорого, и машину имел шикарную. Вот в ней-то и произошло мое первое грехопадение.
Через некоторое время он пришел к отцу – свататься. Отец отказал сначала, сказал, что рано мне еще. Но Николай все ездил и ездил, привозил дефицитные для хозяйства вещи: то мотоблок, то машину кирпича, то еще чего-нибудь. В общем, отца умягчил. Однажды, я уже заканчивала выпускной класс, придя домой, застала такую картину: отец и Николай, голые по пояс, сидят на кухне и пьют водку, рьяно споря о чем-то. Прислушавшись, я поняла, что говорят обо мне, причем дело о женитьбе уже решенное, только вот отец выставлял условие: чтобы я училась в театральном! Николай клятвенно обещал.
После этого события Николай приезжать стал еще чаще, на выпускной привез мне платье – очень похожее на свадебное: белое, кружевное, с корсетом, и подарил цепочку и сережки золотые. Я летала от ощущения собственной значимости: казалось, весь мир крутится вокруг меня.
Но свадьба не состоялась: в середине лета мой жених, то бишь Николай, попал тюрьму. Оказалось, что никаким бизнесменом он не был, а был обыкновенным бандитом, грабителем. Пришла его тетка, и плача, рассказала, что он с подельником ограбил ювелирный, и срок ему грозит немалый, так как они еще и сторожа ранили. Уходя, спросила, не оставлял ли он мне чего, и если да – чтобы убрала подальше. Проревевшись, я убрала сережки и цепочку в дальний ящик…
На удивление, отошла я быстро – эйфория от скоротечных и статусных, как мне казалось отношений, быстро прошла. Любви, видимо, и не было никакой, и когда от него приходили редкие весточки, то никакой радости они мне не доставляли, лишь брезгливость. Хотелось как можно быстрее закончить эту историю.
История закончилась невесело: несостоявшегося жениха зарезали на зоне, причем не прошло и трех месяцев. Грех сказать, но я вздохнула с облегчением: никому ничего не должна! Могу начинать сначала!
Начало новой жизни произошло, и оно ознаменовалось… беременностью от того же Николая, про которую, из-за неопытности, я поняла лишь на пятом месяце. Подозрениями сначала поделилась с Настюхой – она была старше Надьки.
- Маме надо срочно говорить, отец и зашибить может! – испугалась Настя, - давай я с мамой поговорю, или вместе пойдем к ней?
- Пойдем, - ответила я. Честно говоря, до последнего надеялась, что задержка – это какой-то сбой в организме.
Мама, человек здравомыслящий, слегка поохав, сказала, что сначала надо посетить гинеколога, и только потом уж думать, что делать дальше. Поехали в район, к платному врачу. Он только подтвердил наши подозрения и ещё сказал, что срок уже большой, и остается только – рожать.
Дальше было несколько мучительных дней ожидания – сказала мать отцу или нет. Потом – разборка с отцом, на удивление, спокойная.
- Дура, ты, Наташка, артисткой могла бы стать! А теперь с прицепом – кому нужна будешь? Ладно, не дрейфь, с нами не пропадешь! Пока не родишь, будешь к Нине Сергеевне ходить, бухгалтерские премудрости постигать, она моя должница: дом-то мужу я помогал строить! Да и приплачу ей ещё. Это чтоб пристроить потом тебя куда-нибудь.
Выучилась. Родила дочку. Через год отец сказал:
- Наташка! Я договорился: пойдешь в часть работать делопроизводителем. Может, найдешь там какого-нибудь дурака...
Я воспрянула духом: хоть какие-то перспективы! Долго перебирала гардероб, компоновала вещи, чтобы выглядеть достойно, вытащила припрятанные сережки и цепочку, да и прочие украшения. Сходила в парикмахерскую, сделала маникюр. Через несколько дней, довольная собой, вышла на работу.
Меня посадили в небольшой кабинет со среднего возраста прапорщицей. Особой радости от моего появления она не выразила, хотя и негативных эмоций тоже не проявила. Я довольно быстро вникла в суть дела, что добавило уважения в лице коллеги. Начала осматриваться. Мужчин – высоких, сильных и интересных имелось полным-полно. Выделила для себя несколько человек, и стала строить им глазки. Некоторые клюнули и начали захаживать к нам в кабинет. Кто находил какие-то дела, а кто – просто так.
- Смотри, дурой-то не будь, - учила меня Дарья Демидовна, коллега, - ты девушка с прицепом, на тебя смотрят не как на потенциальную жену, а как на объект развлечения.
Я кивала, но особого значения её словам не придавала. К тому времени я уже определилась с выбором – это был лейтенант Сухов, парень красивый и крепкий, к тому же проявляющий ко мне повышенный интерес. Соседка по кабинету на моё счастье, ушла в отпуск, и литёха торчал у меня все свободное время. А однажды, в конце дня, просто запер кабинет и просто… разложил меня прямо на столе. Страстные объятья продолжались дней десять, а еще через пару недель он исчез. Нет, он продолжал службу, но больше не приходил, обходил строевую часть стороной.
Когда Дарья Демидовна вышла из отпуска, застала меня в полнейшей депрессии. Узнав, в чем дело, разъярилась:
- Ты умная, или мозгов совсем нет? Связалась, и с кем? С Суховым! Да ты хоть знаешь, что у него жена на сносях, вот-вот родит? Она, поди, сейчас не может с ним спать, вот он на тебя и кинулся.
- Я, что, уродина какая, чтобы на меня без чувств бросаться? – зарыдала я в голос.
- Тише-тише, - Демидовна принялась меня успокаивать, обеспокоенно глядя на дверь, - не забыла, где мы работаем? Ты из-за своей глупости работы лишиться хочешь? Головой-то соображай!
Я притихла, хотя слезы лились непрерывным потоком. До конца дня работали молча, а потом Демидовна заперла дверь, вытащила откуда-то из шкафчика маленькую бутылочку коньячка, который разлила по рюмкам и апельсин, который порезала. Мы выпили.
- Сухов, он еще болтун страшный, не дай Бог ославит тебя, и будешь ты Наташа-пулемет, или Наташа БМП.
- Это что? – не поняла я.
- БМП – боевая машина пехоты, - засмеялась Демидовна, - так безотказных баб называют. Хочешь такую кличку иметь?
Я отрицательно закивала. Вид у меня, видимо был, еще тот, потому как Демидовна рассмеялась и успокаивающе сказала:
- Вот, то-то и оно! Ладно, прекращай реветь! Будем думать, что делать. Наверное, особо распространяться он не будет – не в его интересах. Городок маленький, вмиг до жены дойдет. Ты сейчас имидж смени, косу заплети, что ли, чтоб без фривольностей всяких. И одежду поскромнее: юбочку длинную, кофточку закрытую - поняла? И никому глазки не строить!!! Его встретишь – держи дистанцию, будто и не было ничего. А станет что говорить – скажи, что, если не отстанет – жене все расскажешь. Думаю, это будет верная тактика. Давай еще по рюмочке, и по домам!
Демидовна так меня застращала, что любовь, которую, как мне казалось, я испытывала, улетучилась как не бывало. Придя домой, вновь перебрала гардероб, выбрала подобающую одежду и на утро отправилась на работу целомудренной девственницей.
- Ничего себе, - восхитилась Демидовна, - да ты так еще красивей стала, глаз не отвести! Ты только дурой не будь, красавцев не ищи, главное, чтоб надежный был, поняла?
Недаром меня артисткой папа называл, сменив имидж, я теперь совсем по-другому и говорила и улыбалась. Ухажер бывший не появлялся, однажды случайно встретила его в части, сдержанно кивнула, он кивнул тоже, но я видела, как он напрягся. Демидовна была права: не в его интересах светить наши отношения. Ну и ладно! Ещё один опыт, и я его учла.
Конечно же, мысли о подходящей партии были главенствующими, но теперь я старалась про всех потенциальных партнеров узнавать, даром, что в строевой части, где я работала, это было нетрудно, да и «сарафанное» радио работало бесперебойно.
Однажды Демидовна пришла возбужденная, и сказала мне:
- Слушай, тут командировочный один объявился, я его знаю, он регулярно приезжает в нашу часть. Отличный мужик! Разведенный! Детей, по моим сведениям, не имеет, значит, не алиментщик. Он зайдет к нам по делам, так что – присмотрись!
- И откуда он приехал?
- Из Новосибирска! Представляешь? Туда уехать из нашей тьму-таракани? Так что – не кочевряжься, он, конечно, не красавчик-Сухов, но вполне ничего. И не лейтенант, прапорщик, но точно говорю – с ним не пропадешь!
После обеда он пришел. Уж, не знаю, что ему Демидовна напела, но я ему понравилась – очень! Для меня же он был слишком обыкновенным. Не красавец, но и не урод, среднего роста, коренастый. Звали его Витя, Виктор Шубин.
- Наталья Петровна, вы Виктора Федоровича в свой дом на постой не возьмете? А то, в гостинице что-то мест нет совсем. А у вас дом большой ведь? И комната свободная есть? – Демидовна выразительно посмотрела на меня.
Виктор стоял как соляной столп: все всё знали, но делали вид, что идея возникла только сейчас.
- Да, наверное, мы сможем вас приютить на несколько дней. Приходите к шести часам к дому.
Виктор кивнул и вышел на деревянных ногах, ни слова не говоря.
- Вот что красота с мужиками-то делает! – засмеялась Демидовна, - ох, и я когда-то мужиками вертела как хотела! Ты только покажи себя с лучшей стороны: беги домой сейчас, чтобы в доме был порядок, и ужин приготовь. Да сразу-то не давай!
Я побежала домой. Убралась, сварила щи, приготовила мясо. Предупредила домашних. Хозяин, то есть, отец, сразу смекнул, что к чему, и, естественно, дал согласие. Одела новый халатик, чуть подрумянила щеки, посмотрела в зеркало: с ума сойти, как блестят глаза! Вот что азарт с человеком делает!
Получилось все легко. В первый же день он познакомился и подружился с Аленкой, и это совершенно не изменило его приязни ко мне. Я держала себя сдержанно - приветливо, что было совершенно легко: ведь я не была влюблена….
Стал ездить, звонить, а еще через год я была его женой. Так, минуя Читу, я оказалась аж в Новосибирске!
Первое, что меня обрадовало: у Вити была своя квартира почти в центре города. Двухкомнатная, с большой кухней. В ней был сделан замечательный ремонт, и все подготовлено к нашей семейной жизни, причем не забыто было и про Аленку: в её комнате было много игрушек и куплен прекрасный диванчик для сна.
Я сразу почувствовала себя хозяйкой и с удовольствием принялась обустраивать и облагораживать жилище под себя, Виктор был этому только рад. Аленка с Витей общались искренне и душевно, как отец и дочка, впрочем, еще на старом месте Аленка уже звала его папой.
Вскоре я вышла на работу, а Аленка – в садик; и все это, конечно, устроил Витя. Меня он устроил в строевую часть, на военную должность, с перспективой стать прапорщиком. Работу я знала хорошо, только здесь и часть соответственно, и объем, были большими. Быстро перезнакомилась с сотрудницами – такими же, как и я, военнослужащими, и в основном – тоже женами военных.
В свободное время Витя водил нас в парк на прогулки, в кино и цирк, а иногда в кафе. Все было замечательно, если не считать абсолютно пресной постели. Влечения к мужу я не испытывала, и секс с ним был для меня далеко не праздником… Он же воспринимал моё, как ему казалось, пуританство, с уважением, даже не догадываясь, какие страсти кипят у меня внутри!
Однажды вечером Витя привел на ужин коллегу по службе, тоже прапорщика по имени Станислав. Едва он вошел, все мои подспудные желания обрели четкие очертания: вот такого мужика, сильного, наглого и бесстыжего я хочу. Мы посмотрели друг на друга и поняли все без слов.
Постаравшись справиться с внутренней сумятицей, я принялась накрывать стол. Мужики выпили, и принялись разговаривать на рабочие темы. Я вышла из кухни и отправилась укладывать дочку спать.
- Пусть папа придет! – закапризничала Аленка, - он мне сказку не дорассказал!
Я вернулась на кухню и попросила Витю уложить Аленку. Тот ушел, а мы принялись жадно всматриваться друг в друга. Потом он встал и рывком притянул к себе, да так, что я почувствовала его полную готовность…
- Завтра приду, жди. Твой в наряде будет, - без обиняков произнес он. Вопрос был решен и не обсуждался.
- Привет хозяину передай, скажи, что меня вызвали, - в дверях сказал Станислав и ушел. За все это время я и рта не раскрыла, но эмоций испытала целую бурю.
На следующий день он пришел. В два часа ночи. Осторожно поскребся в дверь, и я тут же открыла – ждала. Расстелила на полу, потому что боялась лишних скрипов – не проснулась бы Аленка, и не услышали бы соседи.
В ту ночь я получила то, о чем мечтала: жесткий и почти беспрерывный, на протяжении нескольких часов, секс.
- Будем встречаться по такому-то адресу, - сказал он, уходя. Там светелка у бабульки знакомой. Я ей овощи привожу и фрукты, весной огород копаю, она мне комнатку-то и представляет. Бартер.
Стали встречаться. Чего мы только в светелке не вытворяли – и стыдно и приятно вспомнить одновременно…. А уж, какой танец живота я ему танцевала! И что он со мной после этого танца вытворял!
Витя был в счастливом неведении. Он растил дочку, все тащил в дом, и радовался навалившемуся счастью: покупке долгожданной машины и присвоению звания старшего прапорщика. Я тоже радовалась вместе с ним: все это было здорово, плюс - неведомая ему составляющая – тоже!
Года через полтора страсть слегка поутихла, а потом Станислав уехал в отпуск в родной город и вернулся с молодой женой. Я особо не страдала, нужна была передышка. В это время Витя настойчиво начал напоминать о ребенке – общим с ним. Я обещала, но никакого желания снова стать мамой не чувствовала. Более того, именно тогда я поставила противозачаточную спираль, естественно, ничего мужу об этом не сообщив.
Детей ему я так и не родила. Все успевала: и в семье и на работе, да и любовников меняла с завидной регулярностью.
К тридцати пяти годам я была опытная во всех вопросах дама, с устоявшейся репутацией – сугубо положительной. О моих похождениях знала только баба Аня – та, светелка которой служила сначала нам со Стасом, а потом перешла ко мне по наследству, так сказать. Еще немного знала одна сослуживица по работе, чем-то похожая на меня.
Когда в наш полк пришел новый командир полка, именно она, Ольга, сообщила мне ряд пикантных подробностей.
- Представляешь, командир-то наш, говорят, один приехал, у них терки какие-то с женой, на грани развода. Говорят, она еще та стерва, служила военнослужащей вместе с ним, её там все ненавидели. Высокомерная и заносчивая! Кто уж у них там кому изменил – неизвестно, но факт такой: он приехал, она осталась. Да, общих детей не имеется.
Говорила это Ольга с плохо скрываемым любопытством и интересом: она была разведена, и любой относительно свободный мужчина вызывал у неё жгучий интерес, а уж тем более, такой высокопоставленный. Я приняла к сведению слова Ольги, и, так сказать, намотала на ус.
…На восьмое марта командир собрал коллектив в солдатской столовой, где был накрыт стол. Вручил всем женщинам по три тюльпанчика и по почетной грамоте, сказал дежурную речь, завершившей торжественную часть, после чего мы уселись за накрытым столом. Заиграла музыка, стало весело и шумно. Я сидела недалеко от командира, и думала о том, что он неплох, и о том, как бы мне привлечь его внимание.
- Танец живота, что ли, станцевать? Прикинуться пьяненькой - вроде, стесняться перестала… - я и впрямь, выпила еще бокал вина для храбрости, и, когда заиграла соответствующая музыка, вышла в центр танцующих.
…Так как я, танцевать никто не умел, и вскоре я оказалась в гордом одиночестве, круг лишь рьяно аплодировал. Ни на кого я не смотрела, просто окунулась в музыку и отдалась ей. Успех был бешеный! Мужики завалили комплиментами, и до конца вечера все их взгляды были прикованы ко мне.
На следующий после праздников день, ко мне подошел майор, мой непосредственный начальник, и сказал, что меня вызывает командир полка.
- Зачем? – удивилась я, но внутренне собралась, ведь что-то подобное и ожидала.
- Не знаю, он не сказал, напечатать ему что-то надо, что ли… - растерянно сказал начальник.
Обычно для таких целей вызывалась Светлана Павловна, наш самый опытный сотрудник, услышав это, она недовольно фыркнула. Я, поправив форму, четким шагом отправилась в кабинет командира. Тот дал мне несколько рукописных документов и велел перепечатать, устранив некоторые неточности. Я справилась довольно быстро, и когда, наконец, закончила, подняла глаза. Он, не мигая, смотрел на меня, стоя напротив. Взяв бумаги и мельком просмотрев их, сказал:
- Что ж, качественно и быстро. Готовьтесь, товарищ прапорщик, поедете со мной в командировку, в Москву. Там, возможно, ваша четкая работа понадобится.
Через несколько дней мы, действительно, отправились в Москву, в вагоне первого класса. Ехать было два дня и две ночи. День прошел чопорно и даже отстраненно, но вечером он пригласил меня в вагон-ресторан, где мы выпили, и, соответственно, расслабились. В купе мы вернулись уже в более приязненных отношениях, но в ту ночь до секса не дошло, а вот на следующую ночь все было по-серьезному…
С вокзала он привез меня в свою квартиру – оказывается, таковая у него имелась, причем в очень хорошем районе. За три дня, что мы там были, он лишь на три часа съездил куда-то по делам, а все остальное время мы не вылезали из кровати…, так вот!
…Когда уже подъезжали к Новосибирску, он сказал мне:
- Меня скоро в Подмосковье переводят, на дивизию, поедешь со мной. Разведись к этому времени.
Ошарашенная, я молчала. Сама идея мне нравилась, и подспудно я, конечно, к этому стремилась, но такой вот тон: жесткий и безапелляционный, меня поразил. Витя был в полном моем подчинении, здесь же, видимо, мне придется подчиняться… или играть соответствующую роль.
- В каком же статусе ты меня заберешь к новому месту службы? – спросила я его.
- Как только родишь мне мальчика или девочку, будешь женой. Я, кстати, тоже еще в состоянии развода.
- Я подумаю, - только и смогла ответить я.
- Думай, думай, - усмехнулся он.
Домой ехала в полной растерянности. С одной стороны – все менять: семью, город, статус.… С другой – будет ли мне лучше от этого? Я всегда была ведущей, а здесь, в новом статусе, скорее всего, придется подстраиваться.… А, черт возьми, я же этого хотела! Через всю страну, в главный её город, причем в статусе жены командира дивизии – почему нет? Да, придется родить, что поделаешь, но ради брака с таким человеком – рожу!
…Разговор с мужем был тяжелым.
- Всегда знал, что я для тебя – перевалочный пункт, - сказал он, - что ж, развод так развод. Только Аленку я тебе не отдам! Это моя дочь! Судиться буду, если что! И у нее тоже спросят, она взрослая. А кого она выберет, ты знаешь!
Я заплакала и сыграла роль – свою лучшую роль в жизни. В своем монологе я сказала ему, что искренне пыталась его полюбить, но не смогла, за что прошу прощения; сказала о том, что очень хотела родить ему ребенка, но – не получилось, увы, за что тоже прошу прощения. Закончила свою тираду я словами о дочери, о моей материнской любви и о том, что с кровью в сердце я оставляю её, так как понимаю, что на данном этапе дочери будет лучше с ним…
Мы всплакнули, обнявшись, и был вполне приличный прощальный секс…
Что ж, свободна! В Москву, в Москву, в Москву!!!
*В Москву, в Москву, в Москву! – рефреном звучит в пьесе А.П. Чехова «Три сестры»
Рекомендую прочитать:
