Биография
Править
Имам Хаджи-Давуд родился около 1680 года в лезгинском (по другим данным азербайджанском)[55][18][56][57] селении Дедели (в настоящее время село заселено в основном азербайджанцами)[55][58] на территории Ширвана, ныне Хачмазский район Азербайджанской Республики. По другим данным предки Хаджи-Давуда являются выходцами из лезгинского села Джаба[59][60]. Детство и юность имама мало изучены, но известно что родители его были зажиточными узденями. С детства он отличался умом и храбростью. Уже в источниках 1710—1720-х годов он упоминается как «бек и лезгинский владелец»[61][62][63][64][10][65][66][67][68][69][70], в частности в 1718 году в «Журнале» А. И. Лопухина, входившего в состав посольства А. П. Волынского в Персию в 1715—1719 годах:
Поехали мы от Низовой пристани в путь свой в 1-м часу пополудни до Мензиля Дадили, до которого нам сказали 3 агача (мили), куда приехали в пятом часу пополудни, ночевали тут в деревне Хаджи-Дауд-бека, о котором нам сказывали, что он человек чесной и знатной и сей деревни господин[71].
К этому времени он владел обширными землями в селении Дедели и работал в своём хозяйстве исполняя все крестьянские работы. Эти земли среди лезгин и по сей день называют Давудан чилер (Земли Давуда) и считаются самыми лучшими в селе [неавторитетный источник?]. О происхождении Хаджи-Давуда писал русский офицер И. Г. Гербер — его современник:
Дауд-бек простой породы из Мушкур, именем Дауд или Давыд, только умом остёр…[72]
Кроме родного лезгинского, знал арабский, бывший у горцев в большом почёте, турецкий и персидские языки[73][54]. После совершения паломничества в Мекку, получив титул Хаджи и позже стал имамом в Лезгистане и Ширване. Имел репутацию улема[39][40][73], владеющего обширными познаниями в исламе, поскольку право выносить фетвы в мусульманском мире обладают только улемы самого высокого уровня — муджтахиды.
Начало и первый этап восстания
Править
В начале XVIII века усиление налогового гнёта и всевозрастающий произвол персидской администрации явились главными предпосылками, вызвавшими массовые народные волнения на территории Восточного Кавказа (подразумевается юго-восточная территория современного Дагестана и северо-восточная территория современного Азербайджана). В целях пополнения казны шахское правительство ввело новые налоги и подати. Армянский католикос Есаи Гасан-Джалалян пишет:
Если в 1698—1701 годах было проведено очень резкое увеличение налогов и податей и уже в 1702 году они взимались во вновь назначенном размере, то не прошло и года, как шах ввёл в стране новые налоги[74].
Вдобавок ко всему, в 1705—1707 годах кызылбаши-шииты развязали террор против суннитов.
Вначале негодование народных масс против кызылбашского и персидского засилья выражалось пассивно. Посетивший в начале XVIII века Ширван, иезуит Иоанн Баптист Ламан писал:
…крестьяне до такой степени угнетены, что все почти подумывают уходить из города, и если бы у них было в виду какое-нибудь безопасное убежище, то решительно ни один бы не остался[75].
Постепенно народное недовольство нарастало и вылилось в вооружённые столкновения. В 1707 году в Джаро-Белоканах вспыхнуло восстание против кызылбашей. Горцы взяли и разграбили Шемаху — резиденцию ширванского беглербека Хасан-Али-хана, а его самого убили.
В 1711 году в Джаро-Белоканах вновь начались антиперсидские и антикызылбашские выступления. Восстание охватило Табасаран, Самурскую долину, Ширван и Шеки.
В этот период Хаджи-Давуд упоминается также и как духовный учитель или глава суннитского духовенства Лезгистана. Он сумел объединить разрозненные отряды восставших и возглавил восстание.
В поисках союзников, Хаджи-Давуд отправился в Дагестан, где сумел привлечь на свою сторону некоторых горских феодалов, в частности Али-Султана Цахурского, Ахмед-хана Кайтагского, Сурхай-хана I Газикумухского.
В 1711 году Хаджи-Давуд овладел такими крупными ширванскими городами, как Шабран и Худат[76] — столица Кубинского ханства. Кубинский хан Султан-Ахмад-хан, являвшийся шиитом, и все его родственники были казнены. Приверженцам Султан-Ахмад-хана удалось спасли только его малолетнего сына Хусейн-Али-хана. Осенью Хаджи-Давуд, объединившись с войсками союзников, осадил Шемаху, но, встретив сильное сопротивление, вынужден был снять осаду.
Весной 1712 года объединённые отряды Хаджи-Давуда и Сурхай-хана I вновь подошли к Шемахе. Шемахинский беглербек Хасан-хан со своим войском сделал вылазку, намереваясь разбить повстанцев в открытом бою. В ходе завязавшегося недалеко от города ожесточённого сражения сефевидские войска потерпели полное поражение: часть персидско-кызылбашского войска была истреблена прямо на поле боя, а другая обратилась в бегство, погиб и сам беглербек. Преследуя отступавших, повстанцы ворвались в город.
О взятии Шемахи было опубликовано в манифесте Петра I 1712 года таким образом:
В 1712 году владелец лезгинский Дауд-бек и владелец казикумухский Сурхай взбунтовавшись против шаха, государя своего, город Шемаху приступом взяли и русских людей, там торговавших, порубили и имения их на четыре миллиона рублей похитили[77].
Овладев Шемахой, повстанцы, придерживаясь в этот период тактики неожиданных нападений на сефевидские города и укрепления, не позаботились о закреплении города за собой. Но восстание продолжалось, о чём свидетельствовали участники посольства А. П. Волынского в Персию в 1715—1719 годах.
В исторической литературе отмечается, что"Сурхай-хан и Хаджжи-Давуд стали откровенными агентами османской Турции.
Второй этап восстания
Править
Сефевидские власти, в свою очередь, принимали отчаянные меры для подавления всё более разгоравшегося восстания. В конце 1719 года им даже удалось схватить Хаджи-Давуда и заключить его в дербентскую тюрьму, откуда он вскоре сумел бежать. Опыт первых лет борьбы с персами научил его критически оценивать достигнутые успехи и тщательно готовить военные операции. Об этом событии пишет русский историк XVIII века, П. Бутков:
Товарищ Сурхая в прежних разбоях, лезгинский старшина Дауд-бег, ушел в сие время из по стражи, из Дербента...[79].
Антисефевидская пропаганда Хаджи-Давуда возымела своё действие. Во главе со своими старшинами прибыли отряды из Кюры, Табасарана, Самурской долины, Цахура, Джаро-Белокан, Шеки, Барды и ряда других мест. В антиперсидскоское движение были втянуты и некоторые ширванские феодалы, в частности куткашенский мелик Ибрагим, родственники которого были казнены по приказу шаха.
В июне 1720 года войско Хаджи-Давуда осадило и взяло штурмом Шабран. В июле был взят Худат. Вскоре после этих успехов к Хаджи-Давуду со своими отрядами прибывают Ахмед-хан Кайтагский и Сурхай-хан I Газикумухский. В августе их объединённое войско в третий раз осадило Шемаху, но взять её не смогла.
Осенью Хаджи-Давуд и Сурхай-хан I выступили в поход на Баку. Но бакинский правитель Дергах-Кули-хан в сражении у «Кровавого холма», недалеко от Баку, нанёс им поражение:
В 20-х годах XVIII века горцы во главе со своими предводителями Давуд-беком и Сурхай-ханом Казикумухским «хотели овладеть Баку, — пишет А. Бакиханов, — но Дергах-хан встретя их скопище у небольшой горы в полмиле от города, разбил его наголову и по сию пору место сие называется в народе Канлытапа...[80].
В конце осени Хаджи-Давуд направил свои отряды на север, намереваясь взять Кубу и Дербент. Однако и здесь Хаджи-Давуда постигла неудача. Наиб Дербента Имам-Кули-бек сумел должным образом организовать оборону крепости и отбить все атаки. После нескольких недель безуспешных попыток взять город, Хаджи-Давуд был вынужден, учитывая к тому же и близость зимы, снять осаду и вернуться в Мюшкюр.
К концу 1720 года восстанием против сефевидского владычества была охвачена большая часть Восточного Кавказа. Персидские войска и кызылбаши практически были заперты в Шемахе, Баку и Дербенте. В отличие от предшествующего периода, повстанцы не ограничивались молниеносными нападениями на города и другие населённые пункты, где была сосредоточена шахская администрация, шииты и кызылбаши. В новых условиях, когда кризис Сефевидского государства достиг до своего апогея, стало возможным удерживать за собой занятые населённые пункты и устанавливать на местах свои властные структуры.
Зная об интересах России на Кавказе, Хаджи-Давуд вознамеривался просить помощь у Петра I. С апреля 1721 года Хаджи-Давуд неоднократно обращался к представителям русских властей в Астрахани. В письме к И. В. Кикину — помощнику астраханского губернатора А. П. Волынского, Хаджи-Давуд просил разрешить русским купцам привозить в его владения свинец и железо в обмен на шёлк-сырец. В ответ Волынский обратился с письмом к Хаджи-Давуду, где спрашивал о его желании принять русское подданство. После чего писал Петру I:
Также кажется мне, и Дауд-бек (лезгинский владелец) ни к чему не потребен, он ответствует мне, что конечно желает служить вашему величеству, однакож чтоб вы изволили прислать к нему свои войска и довольное число пушек, а он отберет города у персиян, и которые ему удобны, то себе оставит (а именно Дербент и Шемаху), а прочие уступает вашему величеству, кои по той стороне Куры-реки до самой Испагани, чего в руках его никогда не будет, и тако хочет, чтоб ваш был труд, а его польза[81].
Русское правительство не оказало помощи Хаджи-Давуду.
Правитель Ширвана
Править
10 августа 1721 года, Хаджи-Давуд, совместно с Сурхай-ханом I Газикумухским , Али-Султаном Цахурским, Ибрагимом Куткашенским, кайтагцами и другими союзниками вновь осадил Шемаху — главный оплот Сефевидов в Ширване. 25 августа город был взят штурмом[82]. Взятый в плен ширванский беглербек Хусейн-хан был казнён. Было перебито всё шиитское население[78]. Но армян, евреев и иностранцев восставшие не трогали, этот факт признают Есаи Гасан-Джалалян[74] и английский путешественник Джоанс Хенвей[83]. Однако были ограблены и убиты 300 русских купцов, по свидетельствам Хенвея, С. Аврамова — русского посла в Персии и И. И. Неплюева — русского посла в Турции[84], за укрывательство зажиточных шиитов и сопротивление восставшим. В вопросе об ограблении русских купцов много неясного: большинство специалистов полагает, что это случилось в 1721 году; но некоторые, в том числе современник событий Ф. И. Соймонов[85], историк XVIII века И. И. Голиков[86], а также историки XIX века Аббас-Кули-ага Бакиханов[87] и П. Г. Бутков[88] считают, что русские купцы были ограблены во время взятия Шемахи в 1712 году.
Весть о падении Шемахи достигла Исфахана — столицы Сефевидов. Однако шах Солтан Хусейн, в обстановке усиливавшихся народных выступлений, политического и хозяйственного упадка, не мог предпринять каких-либо действенных мер. Есаи Гасан-Джалалян сообщает:
…правители Гянджи и Еревана известили об этом шаха, заявив протест, а сами выступили со всем своим войском и пришли в агванский город Партав на берегу реки Куры. Там собрались ереванский хан со всеми правителями районов, хан гянджинский со всей знатью и остальные с множеством войска до 30 000 человек. Но от царя (шаха) не было войска и никакой им помощи не пришло, ибо он был очень занят и озабочен войной в районах Кандагара. Он только словесно и письменно приказывал им сделать всё что можно[74].
Осенью 1721 года Хаджи-Давуд разгромил 30-тысячное войско эриванского и гянджинского беглербеков на переправе через Куру[89]:
…подобно опытным охотникам, пришли тихо и бесшумно, собрались на том берегу великой реки и в одну ночь также бесшумно переправились на другой берег… Пока они (персы) медленно готовились, те (лезгины), ударив на них, разбили их, бросившись за ними, погнали их до подножия Карабахских гор к реке Трду и к долине реки Хачен. Таким образом, персы были посрамлены и обманулись в своих ожиданиях, а лезгины, забрав добычу, радостные возвратились к себе. Это случилось осенью 1170 (1721) года[74].
После этой победы Хаджи-Давуд взял Барду (Партав) — древнюю столицу Кавказской Албании[90]. Не получив поддержки России, Хаджи-Давуд, вместе с Сурхай-ханом I Газикумухским, через крымского хана, начал переговоры с турецким султаном[91][92]. Ещё в сентябре 1721 года Волынский писал Петру I:
…паче всего опасаюсь и чаю, что они (Хаджи-Давуд и Сурхай-хан), конечно, будут искать протекции турецкой, что им и сделать, по моему мнению, прямой резон есть[93].
Русский император поручил Неплюеву потребовать от султана решения не принимать под своё покровительство Хаджи-Давуда[94]. Из письма Петра I канцлеру Г. И. Головкину:
Господин канцлер! Сего времени получили мы письмо от Волынского из Гребней, что он подлинно получил ведомость из Шемахи, что бунтовщик Дауд-бек послал к салтану Турскому, чтоб его принял в свою протекцию. Чего для вам надлежит отправить куриера в Царь город к резиденту, дабы оной там предложил, чтоб его не принимали под протекцию, объявляя сколько убытку он нам зделал. 22-е февраля 1722 году. Пётр[95][96].
21 апреля 1722 года русский посол в Стамбуле (Константинополе) Неплюев посетил Великого везиря Ибрагим-пашу и заявил ему, что восставшие лезгины напали в Шемахе на русских купцов и разорили их, за что российский царь требует от шаха удовлетворения. Великий везирь подтвердил, что, действительно, повстанцы обращались за помощью к Порте[96]. Однако на доводы, представленные русским послом, в заверил его:
…мы их защищать не будем, пока ваш государь не получит полного удовлетворения[97].
Весной 1722 года Хаджи-Давуд осадил Гянджу. На помощь городу выступил царь Картли Вахтанг VI, пользовавшийся поддержкой России. Зная об этом, Хаджи-Давуд воздержался от сражения с войском Вахтанга VI и на двенадцатый день снял осаду с Гянджи. Вахтанг VI не стал его преследовать, несмотря на то, что имел неоднократные приказы от шаха выступить на Шемаху, которая стала столицей государства Хаджи-Давуда[74][98][99][100][101].
30 мая 1722 года, после 17-дневной осады, Хаджи-Давуд и Ахмед-хан Кайтагский взяли и разграбили Ардебиль[72][88][102][103][104][105][106].
В октябре Хаджи-Давуд, Сурхай-хан I Газикумухский и Ахмед-хан Кайтагский в течение недели осаждали Дербент, занятый русскими в ходе Персидского похода, и разоряли территорию вокруг него[107][108][109].
31 декабря 1722 года турецкий султан принял Хаджи-Давуда в османское подданство. Хаджи-Давуд получил от султана жалованную грамоту, по которой он принимался в подданство Порты на правах как у крымского хана[110]. Ему был дарован ханский титул и власть над Ширваном, Шеки, Лезгистаном и Дагестаном в качестве верховного правителя[111][112][113]. Хаджи-Давуд, по сообщению Бедреддин Али-бея, также правил знатными людьми Джара[114][115].
Весной 1723 года Хаджи-Давуд, Али-Султан Цахурский, Ахмед-хан Кайтагский, Адиль-Гирей Тарковский и джарцы поддержали царя Кахетии Константина II (Махмад-Кули-хана), враждовавшего с царём Картли Вахтангом VI. 4 мая союзники взяли столицу Картли Тбилиси и получили от города выкуп в 60 тысяч туманов[116].
В это же время, Сурхай-хан I Газикумухский, претендовавший на власть в Ширване и Шеки, при посредничестве Адиль-Гирея Тарковского, с 12 декабря 1722 года вступил в переговоры с Россией[117][118][119][120], и уже в 1723 году начал войну с Хаджи-Давудом, совершая набеги на его владения[121].
В конце 1722—1723 годах антисефевидская коалиция горских феодальных владетелей, образовавшаяся благодаря усилиям Хаджи-Давуда, практически распалась. Из крупных феодальных правителей его продолжал поддерживать только Али-Султан Цахурский. В условиях распада антисефевидской коалиции Хаджи-Давуд прилагал усилия для привлечения на свою сторону других феодальных владетелей, подчас прибегая при этом к запугиванию и набегам. В частности, в 1722 и 1723 годах, за отказ выступить против русских войск, были разорены владения табасаранского майсума, в том числе аул Хучни — резиденция последнего[122][123].
Захват Тебриза
Править
По сообщению османского чиновника Бедреддин Али-бея, Хаджи-Давуд захватил Тебриз, но был вынужден отступить из-за недостаточного количества продовольствия. Так, в своем труде «Каиме» он пишет:
Эльхадж Давуд вместе с воинами-суннитами Ширвана и лезгинами прибыл в Тебриз через вышеупомянутую Муганскую степь, и когда, по воле Аллаха Всевышнего захватил [город], решил собрать вместе всех своих товарищей и готов был направиться в Реван, в Эчмиадзин как принял во внимание, что продовольствия в этот благополучный год у них было мало — в окрестных районах был голод — довольствовались судьбой и вернулись обратно
— [124]
После Константинопольского договора
Править
13 июня 1724 года в Стамбуле (Константинополе) был подписан договор, разделявший Закавказье между Российской и Османской империями: Османская империя признавала за Россией прикаспийские провинции, как добровольно уступленные ей Ираном; Россия признала за Османской империей всё остальное Закавказье.
Важное место в договоре занимал вопрос о Ширване, который должен был представлять собой ханство во главе с Хаджи-Давудом, находящееся в вассальной зависимости от Османской империи. Данный вопрос нашёл своё отражение в 1-й статье договора:
Поелику лезгин ширванские, яко мусульмане, прибегли под протекцию Порты, и Порта приняв их под протекцию постановила над ними ханом Дауд-Бега, и снабдя его на сие достоинство дипломом, определило местом пребывания его город Шемаху[88].
Политический статус государства Хаджи-Дауда определялся следующим образом:
Понеже места в ширванской провинции, принадлежащия к Порте, почитаются особым ханством, того ради, город Шемаха имеет быть пребыванием хана; но город да останется в прежнем состоянии, без всякаго новаго укрепления, и со стороны Порты да не будет в нём гарнизона, и ни же отправлять туда войски, исключая случаев, что или хан взбунтует и выйдет из послушания, или между жителями провинции той окажутся непорядки, вредные интересам Порты, или они предпримут неприятельские действия на принадлежащия царю места и земли; в таких случаях Порта иметь будет право, для пресечения всего того с своей стороны потребное число войск отправить чрез реку Куру, с позволения однакож российских командиров[88].
Обе империи официально признали созданное Хаджи-Давудом государство, как отдельное ханство с предоставлением ему внутренней автономии.
Хаджи-Давуд, стремившийся объединить под своей властью весь Ширван, включая, находившиеся под русским контролем, Дербент и Баку, не признавал условий договора и выступал против него[72][88].
Сурхай-хан Казикумухский отказался признать Договор, согласно которому Ширван переходил от Персии к Турции. Сурхай-хан требовал у Турции передачи Ширвана под свои владения. Турция отказала, но позднее передала Ширван Сурхай-хану I[125].
В 1725 году турецкое войско под командованием Сары-Мустафа-паши, вопреки условиям прошлогоднего договора с Россией, вторглась в Ширван. Но Хаджи-Давуд нанёс ему поражение недалеко от реки Кура[126][127].
Внешнеполитическая деятельность Хаджи-Давуда в этот период была всецело направлена на обуздание захватнических устремлений соседних держав и обретение независимости. Турки всячески старались использовать его в собственных интересах. Россия также относилась к нему враждебно. Лишившись поддержки и со стороны дагестанских феодальных владетелей, Хаджи-Давуд оказался в полной политической изоляции. Но и в таких условиях он продолжал проводить самостоятельную политику.
Во всех своих действиях Хаджи-Давуд опирался на широкую поддержку населения, причём не не только лезгин, но и других суннитских народов Восточного Кавказа. Но в разорённой войной стране, в условиях разрухи и нищеты, поддержка населения не могла быть бесконечной. Хаджи-Давуд это понимал и делал всё возможное для облегчения тяжёлого положения народа. Для этого нужно было возродить экономику страны, основу которой составляло производство шёлка: восстанавливались шёлковые мануфактуры; возрождалась торговля, о чём свидетельствует И. Г. Гербер[72]. Но на пути хозяйственного возрождения страны стояли немалые трудности: восточные прикаспийские районы Ширвана вместе с такими важнейшими торгово-экономическими центрами, как Баку и Дербент, а также богатыми хлебом провинциями, как Мюшкюр и Шабран, были заняты российскими войсками[72]. Экономическому возрождению страны мешали постоянные происки Турции и набеги со стороны некоторых дагестанских феодалов.
Параллельно с восстановлением экономики Ширвана Хаджи-Давуд заботился и об укреплении своего политического влияния в стране. Суннизм был объявлен государственной религией[72]. Предпринимались меры по созданию новых государственных структур. Россия на занятых ею прикаспийских территориях проводила ярко выраженную антисуннитскую политику, направленную на вытеснение суннитского населения из этих районов: из Баку, Дербента, Мюшкюра, Сальяна и других ширванских провинций, отошедших к России, сунниты уходили в западные внутренние районы Ширвана, находившиеся под властью Хаджи-Давуда. В свою очередь шииты и армяне покидали Ширванское ханство и переселялись в районы, занятые Россией.
В 1727 году Хаджи-Давуд второй раз начал переговоры с Россией[128]. Однако русские снова отказали Хаджи-Давуду в поддержке, мотивируя это нежеланием нарушать договор с Турцией. Вскоре русские войска под командованием генерала Румянцева взяли штурмом крепость Тенге (Сабрум), основанную Хаджи-Давудом в 1720 году на берегу реки Белбеле, в 40 верстах от Каспийского моря[88]. Обороной крепости руководил сын Хаджи-Давуда Сулейман-бек.
В том же году шах Тахмасп II, через муганского султана, обратился к Хаджи-Давуду с предложением вступить в союзнические отношения[129]. Хаджи-Давуд, хотя и нуждался в союзниках, ответил шаху отказом[130]. Вскоре о попытке шаха привлечь на свою сторону Хаджи-Дауда стало известно командованию русских войск[131][132].
В мае 1728 года Хаджи-Давуд был приглашён турецким султаном на переговоры в Гянджу. Хаджи-Давуд принял это приглашение и прибыл туда вместе с семьёй, включая четырёх сыновей и двух братьев, и приближёнными. Однако его стремление к самостоятельности и неуправляемость пугали турецкие власти, посему по прибытии в Гянджу он был взят под стражу и 5 октября, вместе с семьёй и приближёнными, вывезен в Турцию. Первоначально был сослан на Родос[133][134], а затем в Гелиболу[135]. По другим данным Хаджи-Давуд был сослан на Кипр. Умер примерно в 1735—1736 годах.
