Глава 19.
Только выехали за деревню, как девушку сморило и, устроившись в сене, разложенном на телеге, она уснула. Проспала всю дорогу, и проснулась только, когда приехали на кордон к лесничему. Федор Гаврилович был дома, принял гостей с радостью:
- Какими судьбами, Матрена Васильевна, к нам пожаловали. Да не одна: Матвей Михеич, ясное дело – водитель кобылы, а что это за красавица с вами?
- А это внученька моя, Евдокии внучка, Мариной звать. Из Москвы погостить приехала, - гордо заявила бабка Матрена.
- Ну, раз такое дело, тогда чай пить будем, с медом липовым, -
пригласил гостей в дом Федор Гаврилович. Марина с восхищением разглядывала лесничего. Вот уж волшебный персонаж из сказки: здоровый мужик, лет семидесяти был почти на две головы выше деда Матвея, а бабка Матрёна по сравнению с ним выглядела, вообще гномом. Кудрявая седая, а скорее белая голова, как у деда Мороза и по контрасту тёмно-рыжая окладистая борода делали Фёдора Гавриловича каким-то невзаправдашним персонажем, а не реальным человеком. Весёлые серо-зелёные глаза великана светились добром и радостью! Могучую спину прикрывала бордовая стеганая жилетка, по краям которой торчал какой-то мех, накинутая на рубаху-косоворотку на выпуск, образ завершали широкие полотняные штаны, заправленные в сапоги, как и у деда Матвея. У лесничего была просторная светлая изба, похожая настроением на него самого: золотистые брёвна изнутри ничем не были обшиты, огромные оленьи или лосиные рога, Марина в этом не разбиралась, бросались сразу в глаза при входе в горницу. Вся мебель была такой же светлой, самодельно-грубой, но очень гармоничной для этого хозяина, а посередине горницы располагался широкий стол, застеленный яркой в цветах скатертью. В центре возвышался шикарный медный самовар, такой начищенный, хоть глядись в него. Хозяин вышел в сени и принес настоящий бочонок, только маленький, открыл его, и оттуда разнесся волшебный аромат настоящего липового меда.
- А еще варенье есть, земляничное, сейчас подам, - хлопотал радушный хозяин. Гости, тем временем, разместились на широких скамейках, поближе к самовару.
- Ты уж извини, Федор Гаврилыч, мы по делу приехали, - внесла ясность бабка Матрена.
- Понятно, кто ж такую даль без дела потащится. А дело-то, серьезное?
- Серьезное, и непонятное.
- Ну, тогда и я сейчас, чего посерьезней, приготовлю.
И на столе, как по волшебству, стали появляться сибирские яства: блюдо со студнем, вяленое мясо, хрустящие малосольные огурчики, не обошлось без штофа с домашней клюквенной настойкой. И вскоре, венец творенья – мелкие сибирские пельмени подоспели.
- Гаврилыч, ты прямо, как на свадьбу накрыл, - восхитился дед Матвей, искоса поглядывая на запотевший штоф.
- Так не часто меня такие гости посещают, можно и отметить слегка, - развёл руками хозяин.
Марина с восторгом разглядывала всю эту красоту, и ей казалось, что она в сказке, а на столе раскинута волшебная скатерть-самобранка. Принялись угощаться, все было таким вкусным и настоящим! Хотя Марина у бабки Матрены уже привыкла к натуральной аппетитной еде, но все еще продолжала удивляться новым вкусам. Попробовала она и клюквенную настойку – просто волшебство: яркий рубиновый цвет, натуральный аромат, терпкий вкус ягод, - так и выпила стопку до дна, внутри, сразу разлилось приятное блаженное тепло.
- Ты, смотри, Гаврилыч, внучку мне не спои своей знаменитой настойкой, - шутливо пристрожила хозяина Матрена.
- Что ты, Матренушка, от моей настойки только польза одна, сама знаешь! – начал заступаться за свое произведение лесничий.
- Хороша штука, Гаврилыч! Только у тебя такую прелесть и попробуешь! Ты на это дело мастак! – нахваливал дед Матвей. Хозяин от этих слов расцвел.
А Марина не могла налюбоваться на лесника, смотрела на него, а рот сам расплывался в детской улыбке, как будто и впрямь деда Мороза увидела, и будто ждала от него чуда, как в детстве. Вообще, с того момента, как коренная москвичка попала в Калиновку, ей казалось, что она в каком-то месте перешла невидимую грань между реальностью и сказкой, и пребывает сейчас в волшебном мире. В нём, возможно, всё, и никогда не ведаешь, чего ждать в следующий момент. Весь её опыт прежней жизни был не в счёт. Здесь всё было по-другому…
- Я вот что-спросить-то хочу, - решила, наконец, перейти к волнующей теме Матрена, вернув Марину к проблеме, из-за которой они здесь оказались, - не знал ли ты, Фёдор, Николая Савина – охотника из Макаровского. Дело давнее, лет двадцати тому назад. Может, вспомнишь такого?
- Фу, Матрена, ты мне весь аппетит испортила! Я этого мерзавца, не то, что за двадцать лет, за всю жизнь не забуду! – рассердился Гаврилыч.
- Чем же он насолил-то так тебе, Федор? – пытала Матрена, а Марина навострила уши.
- Я такого жестокого человека, среди охотников не встречал никогда! Бил зверя надо и не надо, удовольствие от убийства получал! Сколько я на него дел заводил, жаловался, куда только можно, но он был неуязвим. Покровителей имел сильных, конечно, кому меха нужны, кому шкуру медвежью на пол кинуть. Да еще поговаривали, золотишко у старателей с прииска скупал помаленьку, откупиться мог от любого обвинения, так, что я ему не закон. У него свой закон был, по которому, все дозволено. Мое терпенье лопнуло, когда он медведицу завалил, а медвежат маленьких в лесу погибать бросил – это, как раз в его духе было. И собрался я над ним свой суд учинить, подготовился, думаю: «Дай, только встретиться в лесу, пристрелю, как собаку!» Но не успел грех на душу взять, что-то там у них случилось, и уехал он в город с семьей. Потом, мужики говорили, что опять видели Николая в наших лесах, но мне он больше не попадался. А тебе-то, Матрена, почто этот гад?
- Да вот, сынок его объявился, так и вспомнилось, - навела туману бабка Матрена.
- Тоже охотник, что ли? – насторожился Гаврилыч.
- Да, вроде нет.
- А давайте, выпьем за мир во всем мире, - вывел Матрену из сложного положения, сам того не понимая, дед Матвей.
Посидели еще, вспомнили былое, даже песен попели и чаю напились с липовым медом и земляничным вареньем, в общем, уважили гостеприимного хозяина и, наконец, засобирались домой.
- А приезжали-то зачем? – вспомнил, вдруг лесничий.
- Так тебя проведать, Федор Гаврилыч, давно не виделись, - успокоила его Матрена, усаживаясь на телегу.
- А-а, - протянул удивленно хозяин, - спасибо, еще приезжайте!
- Непременно приедем!
- Ну, Милка! – слегка шевельнув поводьями, прикрикнул на свою лошадку дед Матвей, и двинулись в обратный путь…