Лара привалилась плечом к стене и с сомнением разглядывает картину. На лице читается явственное отвращение и я не могу винить её. Что более горько, я не вижу ни единой зацепки, что поведёт к Резчику. Ощущение, будто я пёс, у которого перед носом помахали ароматной котлетой. Вторая картина прислонена к левой стене и куда меньше, к моему счастью. С холста на меня скалится мужчина с лицом покрытым татуировками. Безумные глаза горят фанатизмом, а на прокушенных губах застыл крик. Я сел перед ней на корточки и сердце ускорилось. Вот оно! Татуировки очень похожи на рисунок, который оставляет Резчик и который затёрла коллегия!
— У вас есть копии этой картины? — Спросил я, указывая портрет.
— Ночной Гость? — Адея неуверенно улыбнулась. — Не самая популярная работа мастера, но я могу выдать вам журнал с очень хорошей полиграфией.
— Будет замечательно. — Ответил я, не отводя взгляда от картины, начинает казаться, что слышу её крик.
Лара встрепенулась и повернулась к коридору. Там действительно кричат и звук приближается. Я хлопнул по подмышке, скривился, не обнаружив пистолета, и глянул на напарницу. Лара кивнула и продемонстрировала револьвер.
— Что? — Пробормотала Адея, с опаской глядя на нас и закрывая собой «Нохтхара». — Что происходит?
— Не знаем, но вам повезло, что полиция уже здесь. — Ответил я, повернулся к Ларе и добавил. — Займи позицию, а я на разведку.
Она кивнула и встала у выхода, опустив револьвер и цепко наблюдая за коридором. Адея, нависла над ней, прижав кулачки к подбородку, как испуганная девочка. Крик нарастает, будто сверху разверзлись адовы угодья. Я вздрогнул услышав грохот выстрелов и разбитого стекла.
Вместе с этим шум начал затихать, а на лестнице появились шаги. Сбивчивые, нервные до истерики, и тяжёлые, уверенные в собственной силе. Я скользнул в первую незапертую дверь и жестом показал Ларе приготовиться и затаиться. Оказался внутри подсобки, среди пластиковых вёдер и швабр с тряпками. Нос защекотало острыми ароматами хлорки и бытовой химии. В углу среди хлама стоит зеркало, треснутое и мутное. Торопливо поставил его у выхода и затих, наблюдая за коридором через грязное отражение.
Первым на этаж вылетел мужчина в чёрном фраке, с разбега ударился о стену и застонал. Руки держит ладонями над ушами, лицо бледное с мелко трясущейся челюстью. Следом показался ствол девятимиллиметрового пистолета, рука сжимающая рукоять и крепкий мужчина. Метис с орлиными чертами и кучерявой бородой. Он пнул пленника в бедро, схватил за волосы и, оттянув голову, что-то прорычал на ухо. При этом ударяя пистолетом, как ножом, по рёбрам.
Затем в коридор вышел здоровяк в жилетке на голое тело, круглолицый, с почти детским выражением и походкой. Его можно принять за пухляка-добряка, но образ портит огромный мачете с окровавленным лезвием. Звук его шагов похож на удары молотом по камню. Циклопическое брюхо покачивается и лосниться в тусклом свете, как шар сала. Гигант крутит мачете перед лицом и улыбается, слизывая красные капли.
Заложники, это очень и очень плохо! По протоколу обязан вступить в переговоры, но сейчас и моя жизнь в опасности, и жизнь Лары. Тем более, их здесь всего двое. Нужно освободить заложника и тогда сможем переиграть засевших на первом этаже...
Заложник появился у моей двери, озадаченно распахнул глаза, увидев, что она открыто и стоящее зеркало. Заметил меня... рот начал открываться, а потное от ужаса лицо искажается гримасой отчаянной надежды.
Ударил, как только увидел пистолет, ствол увело в сторону... грохнуло и вспышка из ствола отпечаталась в глазах. Горбоносый бандит закричал, но я налетел и саданул в челюсть локтем. От удара его бросило на стену, откуда безвольным мешком упал на пол. Здоровяк с невнятным и гнусавым рёвом, обрушил мачете мне на голову.
За спиной зло заорала Лара, я метнулся в сторону с линии огня. Мачете свистнул мимо, голиаф загудел разворачиваясь за мной. Вновь закричала Лара, и я увидел заложника, стоящего посередь коридора с бараньим взглядом... Размашистый удар отшвырнул меня в стену. Мачете обрушился на шею, в отчаянии схватил руку и пнул врага. Ботинок погрузился в живот и отпружинил обратно. Огромная пятерня ухватила за голову, сдавила и дёрнула в стену. Я едва успел закрыться, но мир тряхнуло со звучным хрустом костей, а рот наполнился горячей кровью.
Гигант издал серию визгливых рыков, размахнулся моей головой, увлекая тело. Я извернулся и пнул обеими ногами в лицо. Правый каблук ударил в кадык, погрузился в жир. Хватка на голове ослабла, и я рухнул на пол. Перевернулся на спину... мачете, сжимаемый двумя руками падает на грудь под протяжный вопль Лары... Грохнул выстрел и толстяк отшатнулся, глупо мыча огляделся. Коснулся красной точки в центре лба, качнулся и повалился на спину.
Я поднялся и шатаясь оглядел заложника, что, наконец, сообразил прижаться к полу и накрыть голову руками. Подошёл к бессознательному бандиту и выдрал пистолет из обмякших пальцев. Взгляд зацепился за нечто на запястье, сдвинул рукав и задумчиво осмотрел татуировку. Геометрический узор из скрещённых линий, уходящий к локтю.
— Занятно... — Пробормотал я, схватил бандита за подбородок и повернул к себе, стараясь понять, видел ли раньше.
— Ты в порядке? — Крикнула Лара, подходя и держа врага на прицеле.
— В полном, как кофе выпил. — Заверил я, поднимаясь и отщёлкивая магазин.
Пересчитал патроны, семь, и защёлкнул обратно, дёрнул затвор, глядя в сторону лестницы. Сверху крики стихли и воцарилась тягучая, полная тревоги и ужаса, тишина. Лара обернулась к искусствоведу, спросила с надеждой:
— Здесь есть связь?
— Т-только внутренняя телефония.
Освобождённый мужчина сжался на полу в клубок, накрыл голову руками и мелко трясётся. Я толкнул его носком ботинка в бедро, спросил:
— Эй, приятель, подскажи, что там наверху творится?
Вместо ответа бессвязный стон-плач. Мужчина обернулся, и я скривился, увидев лишённые сознания и полные страха глаза.
— Ладно, разберёмся сами...
Вернувшись к бандиту, стянул его штаны до лодыжек, вытянул ремень и связал руки за спиной. Закончив, выглянул на лестницу и осторожно выглянул. Никого. Начал подниматься, прижимаясь к стенке и целясь вверх, готовый расстрелять любого... У выхода услышал звук капель, падающих в лужу, одна за другой. А вместе с ним гортанное пение:
— Заг’нагл ф’хара Нохтхара, ф’нтаг!
Я выглянул в проход и едва сдержал крик... участок коридора залит кровью. Даже с потолка падают густые капли, а воздух густ от смрада. На стене распято нечто, лишь отдалённо напоминающее человека. А под этим существом на коленях сидят пятеро мужчин в мешковатой одежде. Воздевают руки с окровавленными ножами к потолку и бубнят:
— Заг’нагл ф’хара Нохтхара, ф’нтагн! Заг’нагл ф’хара Нохтхара, ф’нтаг! Нохтхар!
Вышел в коридор... грохнул выстрел и ближний выродок клюнул носом, обзаведясь дырой в затылке. Оставшиеся трое развернулись и на меня взглянули перемазанные кровью лица каннибалов. Багряные, от лопнувших сосудов, глаза навыкате, перекошенные рты с красными струйками, стекающими из уголков. Сверкнули длинные ножи с костяными рукоятями. Один отбросил кусок плоти, всего пять минут назад бывший чьей-то ногой.
Они бросились на меня, боковые разошлись к стенам, петляя меж статуй и пожирая взглядом. Бегущий в центре дёргается из стороны в сторону, как безумный маятник. Выстрел выбил мраморную крошку возле него, но безумец даже не замедлился. Замахнулся и прыгнул, в воздухе дёргая конечностями и скалясь. Двое слаженно атаковали с боков и в расширенных глазах я увидел собственную смерть. Три пули попали в грудь и живот прыгуна, того отшвырнуло, а я отскочил... Длинное лезвие ударило под рёбра, располосовало одежду и скользнуло по плоти. Я крутанулся на месте, рука с ножом вытянулась вдоль тела, а мой кулак с зажатой рукоятью пистолета обрушился на затылок. По хребту проскочила сладковатая судорога от сочного хруста, словно лопнуло толстое яйцо.
Третий отпрыгнул и сгорбился, даже не замечая мёртвых товарищей, хаотично облизнул губы. Похожие на пересохшие дольки красного мандарина. Дёргано наклонил голову ухом к плечу. Я направил пистолет на него, грохнул выстрел... Безумец отпрыгнул и спрятался за статуей, булькающе захохотал выкрикивая:
— Ф’нтагн! Нохтхар пришёл, и тьма следует за ним! Заг’нагл ф’хара Нохтхара!
— Да что ты несёшь, выродок! — Прорычал я, стараясь поймать его в прицел и левой рукой зажимая рану.
— Ф’хара Нохтхара, ф’хаглу! — Завизжал псих, из-за статуи на миг показалась голова. Волосы взъерошены, а глаза вращаются независимо друг от друга. — О, могущественный Нохтхар, поглоти наши души! Тьма и тьма, Нохтхар! Ф’хара, ф’хара!
Он выскочил и с протяжным визгом швырнул нож, выстрел... Лезвие ударило в плечо и ствол пистолета задрало к потолку. Пуля ударила в потолок за спиной психа, а тот со смехом бросился на меня. Повалил и начал бить, орудуя руками как плетьми. Я закрылся локтем, правая едва слушается, а нож, кажется, погрузился по рукоять.
Пистолет трясясь нацелился в бок... кулак ударил точно по носу, и мир на миг исчез во вспышке острейшей боли. Два выстрела слились в один и курок ещё трижды щёлкнул вхолостую. Сектант откинулся в сторону и... начал поворачиваться, но двигаясь, как марионетка.
— Ф’хара! Ф’хара!
Закрылся от нового града ударов, стараясь понять, как он может двигаться с простреленным сердцем. Подловил момент и скинул выродка. Он ударился спиной о статую, та опасно зашаталась, накренилась и с обиженным скрипом рвущихся креплений, обрушилась на пол. Загрохотала, рассыпаясь на куски, даже пол мелко задрожал.
В зале с задержкой заревела сигнализация, сектант выпрямился и руки его мелко затряслись. Задрожала голова, а глаза закатились, сверкая красными белками. Я вырвал нож из плеча, перехватил поудобней и швырнул без замаха. Длинное лезвие ударило точно в распахнутый рот, звучно скребанув по кривым зубам.
Безумец замолк, вытаращился на меня, будто проснувшийся лунатик и рухнул лицом вниз. Хрустнуло и кровавый «клюв» высунулся под затылком. Я попятился пока не привалился спиной к стене, коснулся раны в плече. Заморгал и раздвинул разрезанную ткань, взглянул на склеенные сукровицей края раны.
— Дела...
В замешательстве вышел в главный зал и застыл, глядя на десятки тел на полу. Женщина, что впечатлилась мной, лежит в луже собственной крови, жутков вывернув шею, что кажется раза в два длинее нормы. Вдалеке хрипло трезвонит сигнализация, а двери парадного хода вырваны и раскинуты в стороны, а в центре зала стоит автомобиль. Капот смят, лобовое стекло выбито водителем, а сам он высунулся до половины и растянулся на покорёженном металле.
— Какого хрена... — Выдохнул я, совсем забыв про мгновенно стянувшуюся рану.
Всего десять минут назад мы шли по оживлённой галерее, полной довольных жизнью людей. А сейчас здесь только смерть. Перед глазами вспыхнул образ улыбающихся лиц в окопной грязи, появился звук губной гармошки. Затем через музыку проступил нарастающий свист артиллерии...
Замотал головой, прогоняя наваждение. Это не война, эти люди не солдаты. Такого не должно быть, такое не должно случаться!
Переступил через тело, явно сбитое машиной, встал в развороченном дверном проёме и выглянул наружу. Одна из лавок перевёрнута и разбита, ступени покрыты сколами от ударов бампера. На площадь стягивается любопытный народ, увидев меня кто-то закричал. Малый цеппелин с эмблемой городской газеты выплывает из-за высоких домов, привлечённый смрадом жестоких новостей.
По лестнице бегут трое крепких мужчин, придерживая шляпы. Я остановил их показав удостоверение. Рыкнул:
— Всем назад, это место преступления!
— Но офицер, мы хотим помочь! — Выкрикнул один.
— Тогда расчистите лестницу и не давайте посторонним зайти в здание, пока не прибудут уполномоченные!
— Вы ранены офицер!
Я оглядел себя, грудь, плечи и руки, всё в крови. Одежда подрана и свисает лоскутами. Да что же это такое...
— Это не моя...
Ответ остудил их пыл, самый крупный сдержанно кивнул, козырнул по-военному и я автоматом ответил таким же жестом. Лицо незнакомца озарила мрачная улыбка.
***
Значительно позже, под светом прожекторов со множества дирижаблей, площадь наполнилась машинами полиции и каретами скорой помощи. Прибыли репортёры и независимые журналисты. Патрульные оттеснили их, огородили территорию. Пахнет табаком, кофе и загустевшей кровью.
Лара закурила бессчётную сигарету, откинулась на лавке, вытянув ноги и раскинув руки. Выдохнула струю дыма, продолжая сжимать сигарету зубами. Я рядом, в такой же позе, но с лакричной палочкой в зубах.
— Одного не отнять, — с натянутым смешком выдала напарница, — такое свидание я запомню надолго! Ты прямо мастер произвести на даму впечатление.
— О, — протянул я, кривя губы в подобие улыбки, — сам в восторге.
Луч прожектора скользнул по нам, отразился от статуи множеством бликов и убежал к лестнице. Там два десятка криминалистов обследуют каждый миллиметр, расставляют жёлтые таблички с номерами. Среди них трудится Венар, выдернутый не то с вечеринки, не то со свидания. В дорогом костюме и с напомаженными волосами он смотрится до нелепости неуместно.
— Мы что ни будь узнали? — Спросила Лара, затянулась и достала сигарету двумя пальцами.
— Ну, тут двояко... — Пробормотал я, делая круговые движения кистью. — Есть парочка зацепок и интересных наблюдений.
Очередной луч прожектора вырвал длинную тень, бросил на нас. Я поднял голову и взглянул на приближающегося мужчину. Высокий и утончённый, в щёгольском костюме и лицом осунувшимся от бессонницы. Жанжель блёкло улыбнулся и поднял руку в приветствии.
— Какая неожиданно ожидаемая встреча. — Сказал маг улыбаясь, слегка поклонился Ларе. — Мадам, надеюсь, вы не пострадали.
— Только морально. — Ответила Лара с хорошо скрытой неприязнью, глядя на посланца коллегии, как злая кошка.
— Прискорбно слышать. Однако, господин де Грот, если так продолжится, нам придётся обменяться номерами.
— Не самое заманчивое предложение. Чего ты хочешь, маг?
— Ничего такого, просто интересно, что вы здесь забыли?
Жанжель сощурился и сцепил руки за спиной, чуть наклонившись и сверля нас змеиным взглядом. Сам похожий на королевскую кобру, готовую к рывку.
— У нас было свидание, выродок. — С раздражением выплюнула Лара и отщёлкнула бычок под ноги мага.
Сигарета разбилась снопом искры, а Жанжель отшатнулся, будто получив пощёчину. Взгляд из опасно сконцентрированного стал растерянным. Всего на миг, но я едва не взорвался от хохота. Удержаться стоило неимоверных усилий. Мимо нас к лестнице под крики патрульных, прорвалась группа фотографов. Их ждёт штраф, но гонорар за удачный снимок перекроет всё.
— Свидание? — Пробормотал маг, сконфуженно оглядывая нас. — В рабочее время, в картинной галерее, на званом показе для людей не вашего круга?
— Удостоверение и напористость, — нехотя пояснил я, делая вид, что побаиваюсь последствий, — это билет куда угодно. Сказали, что ведём расследование, слегка надавили и готово.
— Вот как... — Пробормотал Жанжель, скребя подбородок и вновь сощурившись. — И что же вы «расследовали» в подвале?
— Да просто, ради убедительности, назвали первое попавшееся имя художника. Ларензана, кажется. — Прошипела Лара, чем в очередной раз сбила мага с толку. — А он был только в подвале. Вот и вся история.
— Значит... простое совпадение?
— К несчастью, а теперь отвали, у меня и без твоего рыла тяжёлый день.
Лара затянулась новой сигаретой, щёлкнула крышкой зажигалки и бросила на мага такой убийственный взгляд, что меня пробрало. Жанжель легонько поклонился и молча попятился, развернулся и двинулся к лестнице. Чёрная фигура в свете прожекторов, похожая на вставшую тень. Напарница фыркнула точь-в-точь обозлённая кошка. Выдохнула дым через нос и пробурчала нечто явно нелицеприятное.
— Что теперь? — Спустя целую вечность спросила она, глядя на меня.
— Не знаю, нужно поесть и подумать.
— Поесть? После всего этого?!
— Ну да, — ответил я, пожимая плечами, — я проголодался.
— В таком виде?!
Я выразительно оглядел бурую от запёкшейся крови рубашку с порванным боком и рукавом. Вздутые шрамы на коже и синяки. Хлопнул по лбу, взялся двумя пальцами за покорёженный нос. Дёрнул с характерным смачным хрустом, шмыгнул, наслаждаясь свободным дыханием. Улыбнулся напарнице и спросил:
— Теперь всё в порядке?
— Да... в полном.