В тот день подружка Тома заглянула ко мне.
-Надя! Надя! - кричала Томка открыв входную дверь моего дома, - пошли погуляем, чего сидишь. Опять что ли уроки учишь, хватит, а то умная станешь - смеётся Томка.
Я быстро накидываю курточку и мы выскакиваем в апрельский теплый вечер. Томка была старше меня на пару лет. Отец ее умер, мать жила с отчимом и иногда прикладывалась к беленькой, порой вместе с ним.
Тома мне нравится, она не вредная и понимает, что такое, когда дома пьют. Она меня понимает, это самое главное.
Молодежь в конце девяностых-начале двухтысячных в селе тусовалась на спортплощадках при школе или торчали в беседках у детского сада. Естественно, вечером, когда детей там уже не было. Мы прогулялись у школы и вышли на асфальтированную дорогу.
Болтая обо всем на свете, видим в далеке пишущей походкой идет Мира. В черных прозрачных капроновых колготках и мини юбке, в сапогах на шпильках - она разительно отличалась от нас.
Мира закончила школу пару лет назад и училась заочно на математическом факультете в городе. Отец у неё однажды уехал, оставив Мирину мать Нинель одну воспитывать пятерых детей. Родом он был с юга России, туда же звал и Нинель, но то ли гордость в ней взыграла, то ли со свекровью не поладила - она никуда не поехала и воспитывала детей одна. Жили они очень бедно. Однако, мир не без добрых людей, одеты всегда были, люди подавали. Нинель практически не работала, получая алименты раз в полгода на детей. Обсуждали и осуждали её на каждом углу, в селе без этого никуда.
-А куда это Мира идет такая разодетая? - спрашиваю я Томку.
-Ты что не знаешь? Так она же с приезжим учителем нашим шуры-муры крутит - усмехается Томка.
В сельской школе часто пустовала вакансия учителя иностранных языков, к нам в школу однажды приехал молодой учитель, только окончив институт. То ли от армии косил, тогда не брали учителей из сельской местности, то ли льготы какие были вот и приехал молодой парень в школу работать. Жилье им тоже выделяли - около школы был дом, в котором раньше жили ученики из далеких сел, в народе этот дом звали "пансионат".
Мы с Томкой завернули на спортивную площадку. Пара мальчишек пинали мяч на футбольном поле. Мы сели в беседку. Из "пансионата" вышла смеющаяся Мира с учителем, которого звали Артур Николаевич. Они направились прямо к нам. Мы с Томкой немного смутились, все же не каждый день сидишь вечером с учителем в неформальной обстановке. Даже если ему всего двадцать шесть лет.
Мира с Артуром Николаевичем шутили, рассказывали нам какие-то смешные истории - вечер прошел в непринужденной дружественной атмосфере. Перед тем, как уйти, он повернулся ко мне и сказал,чтобы я забрала единственный учебник, который есть в библиотеке по иностранному языку.
-Надя, забери учебник, а то покупать придется. Ты хоть учиться будешь, вот и забирай. Только не забудь, ко мне подойди и вместе сходим, а то так не дадут, учебников всего два. Один возьмет Пашка, Мирин брат, ты же знаешь, им не на что купить, а второй - тебе.
Мне почему-то было неудобно брать учебник. Не знаю почему, может выделяться не хотела или показывать свою бедность, хотя это, наверно, итак было понятно.
Понятно, что я не подошла к нему в школе и не взяла учебник. Через несколько дней, гуляя там же уже с одноклассницей Ленкой, Артур Николаевич встретил нас и поинтересовался, почему я не беру учебник.
-Я и не знаю даже ... - промямлила я, - неудобно как-то.
Он выпучил на меня глаза, потом, помолчав, спросил:
-Надя, ты совсем что ли дура?
Мне стало очень неприятно.
-Ой, вот только оскорблять не нужно, вы ж все же учитель, хоть и очень молодой - парировала я.
Он отвернулся и ушел, как мне показалось злой.
Ленка хохотала и говорила, вот ты Надька даешь, любая бы побежала, а ты чудная какая-то, ей Богу! Через некоторое время он снова подошел и извинился. Я кивнула. Ленка засобиралась домой, опускались вечерние сумерки.
-Давай, мы тебя проводим - предложил Артур Николаевич.
Мы втроем вместе пошли провожать одноклассницу. Назад мы шли молча, было темно. Мне почему-то было не по себе. Я ни разу так не ходила с противоположным полом.
-Я провожу тебя тоже - откликнулся он.
-Нет! - я встала, как вкопанная, представляя, если нас увидит пьяный отец, что тогда начнется!?
-Нет, я провожу - стоял на своем Артур, засунув руки в карманы кожаной куртки.
-Хорошо, только не до дома, а до поворота, хорошо? А то мало ли что говорить будут, я не хочу - ответила я.
-Хорошо - согласился он.
Дни полетели за днями. Дома было так же невыносимо. Мишка, мой брат вернулся из мест не столь отдаленных совсем другим человеком. Что самое интересное - он стал нормальным, больше не сбегал из дома, стал обходительнее. Если употреблял горячительное, то никогда не был злым и не ругался, этим он разительно отличался от старшего брата и моего отца. Он был менее злым изначально.
Мишка сразу же устроился на работу в соседнем городе охранником в ночной клуб. Домой приезжал редко. В тот день, когда он приехал, отец снова напился в хлам и стал ругаться с матерью. Брат заступался, завязалась драка. Отец схватил сковородку и со всей дури хотел огреть Мишку по голове, но в последний момент мать толкнула сына и попалась сама.
Хлынула кровь из головы, она упала на пол. Я кричала и плакала так, что у самой заболела голова. Отец сидел на полу и ругался матом. Мишка побежал за помощью. Пришла медсестра, промыла матери голову и велела немедленно обращаться в больницу. Наша местная сельская больница еще функционировала, и старенький доктор зашил матери кожу головы, наложив повязку, похожую на белую шапочку из бинта. Еще он посоветовал матери, чтобы она написала заявление на отца, но она почему-то этого не делала.
Я плакала, вытирая мокрой тряпкой с пола остатки крови вперемешку с грязью, маму было очень жалко. Боялась, что она может не выдержать и умрет, кому я тогда буду нужна? Я же всего только учусь в девятом классе? Отправят в детский дом да и все! С алкашом-отцом жить очень боялась.
Убравшись, я пошла в свою комнату, села на полу на колени и, сложив руки, стала молиться Богу.
-Боженька, я больше так не могу. Я хочу умереть. Забери меня пожалуйста к себе. Мне страшно здесь.
Самой на себя руки накладывать не хотелось. Читала где-то, что это один из самых больших грехов, который может сделать человек. И тем более, он потом попадает прямиком в ад!
Откуда я это знала? У нас даже Библии дома не было.
И жить тоже так больше не представлялось возможным. Просить помощи у родственников? Ну нет. Они же в курсе всего, что творится, да и не близки мы настолько... да и не нужна я никому...