Дмитрий Мережковский – это имя у всех на слуху, но многие ли читали что-нибудь кроме его стихов и «Грядущего хама»?
Я приступала к Мережковскому в несколько этапов, и со стороны поэзии, и со стороны публицистики, пыталась вникать и в его религиозно-философские взгляды, и романы его присматривала – то один, то другой.
Надо сказать, что помимо многочисленных стихов, эссе и новелл (про публицистику я уже сказала), Дмитрий Сергеевич написал три трилогии. Вторая трилогия – «Царство Зверя» - о российском самодержавии. Сюда входит пьеса «Павел I» и романы «Александр Первый» и «14 декабря». Так вот, я начала с конца – с романа «14 декабря». По хорошему, надо было начать хотя бы с «Александра Первого», потому что эти романы объединены одним главным персонажем, но так уж вышло.
Теперь собственно о романе «14 декабря». Название говорит само за себя – роман о восстании 14 декабря. Охватывает совсем небольшой промежуток времени – пару дней до восстания декабристов и до казни пятерых.
Главный герой – лицо реальное, декабрист Валериан Михайлович Голицын (но не все факты его биографии совпадают с реальностью – в википедии другие данные о его жене). Здесь надо, наверное, сказать, что Дмитрий Мережковский, работая над своими романами, использовал по максимуму все возможные источники, исследования и документы, материалы следственных дел, к которым имел определённый доступ, воспоминания и мемуары декабристов, поэтому, что касается фактографии, тут ему можно доверять.
Второе главное действующее лицо романа – это, несомненно, Николай I, вступивший на престол при таких трагических обстоятельствах.
В романе подробно описан последний день перед восстанием – члены Северного общества обсуждают, когда им выступать, как действовать, кто что должен делать. Очень не похоже на то, как нам преподносили в школе – пламенные гладкие речи, чёткие программы, ясность мыслей. Декабристы в изображении Мережковского – молодые сомневающиеся люди (какими они в сущности и были). Они не готовы к решительным действиям, но сама история их торопит – момент присяги Николаю, другого такого момента и повода может не быть. Они не знают, как поступить с царственной семьёй – и в их уста Мережковский вкладывает свои размышления и сомнения по поводу того, можно ли убивать во имя благого дела, каким считают своё дело декабристы.
Одновременно описаны события того же дня в царском дворце. Николай I тоже показан личностью неоднозначной. Вопреки расхожим представлениям о борьбе за трон, Мережковский показывает и Николая, и его отрёкшегося от престола брата Константина людьми, совершенно не желающими брать на себя ответственность за всю страну.
Трагический день 14 декабря описан весьма подробно и, на мой взгляд, близко к реальности. Ни у одной из противостоящих сторон не было чёткого плана, что делать. Кто кого перестоит. Декабристы, не имея твёрдого руководства (диктатор Трубецкой, как мы помним, в последнюю минуту от решительных действий уклонился), чего-то ждали, а Николай I тоже ждал, что всё разрешится само собой, не желая начинать своё правление с кровопролития. Чем всё кончилось, все мы помним ещё со школы.
А на следующий день начались аресты. Все бунтовщики вели себя по-разному. По стечению обстоятельств, никто из них серьёзно не пострадал, и все они враз стали осмысливать и переосмысливать, что же произошло. Кто-то прятался, кто-то пытался бежать, кому-то это даже удалось, но в итоге почти все оказались арестованы.
Допрашивал декабристов сам Николай. И вот тут, на мой взгляд, самый сильный эпизод романа – сцена допроса Рылеева. Николай, несмотря на не очень лестную оценку его личности в исторической литературе, у Мережковского изображён тонким психологом. Он буквально на раз ломает психику Рылеева, и тот, неискушённый в словесных играх, поверил, раскрылся, и начал давать показания, называя всех. Такое духовное иезуитство! Не Зверь, а сам Антихрист.
Взгляды Мережковского на самодержавие непросты. Он в своё время категорически не принял социалистическую революцию, но и самодержавие называет царством Зверя. Более того, за антимонархическую направленность пьесы «Павел I» его даже судили (оправдали). Мережковский мечтал о Царстве Божием на земле. Видел ли он в декабристах возможное воплощение своей мечты? Возможно. Ещё в начале революции 1917 года Мережковский питал иллюзии относительно роли интеллигенции – он считал, что у власти должна стоять прогрессивная, демократическая интеллигенция. Но никак не народные низы. Именно это, наверное, он и хотел показать своим романом. Но вряд ли у него это получилось. Декабристы в его изображении не столь сильны и организованны, чтобы стать у власти. Они были по большей части теоретиками.
(«Решимость действовать была у народа, у войска, у младших чинов Общества, но не у старших: у них было одно желание – страдать, умереть, но не действовать»)
И это так и было. Но всё же декабристы в его изображении выглядят более человечными, больше симпатии чувствуется к ним, даже к Рылееву и Каховскому – фанатичному, бескомпромиссному, жестокому, очень ортодоксальному.
Конец романа – сквозь призму взглядов автора – сначала показался мне несколько неожиданным. (последняя фраза романа –
«Россию спасёт Мать»)
На мой взгляд, такой конец более был бы характерен для Владимира Соловьёва, к примеру, а не для Мережковского, который искал истину не в женственности, а в Боге, пытался построить новую церковь, создать симбиоз христианства и власти. Но, ещё раз углубившись в философию Мережковского, я поняла, что он тоже видел спасение России в Женственности. Может быть поэтому, отступая от реальной биографии Валериана Голицына, который женился гораздо позже, он создаёт образ его невесты, жены, которая пойдёт за ним на каторгу в Сибирь, образ Марии Павловны Толычевой. Мария, Маринька – имя, наверное, тоже не случайное. Мария – мать Бога. Молодая, чистая, искренняя девушка, которая спасёт Голицына хотя бы тем, что просто будет рядом.
Роман «14 декабря» был закончен в 1918 году, писался, конечно, раньше. Был издан на западе, в СССР издан гораздо позже. Понятное дело – декабристы изображены в нём не так, как хотелось трактовать советской власти. Да и вообще Мережковский никак, ни в чём не совпадал с пролетарским мировоззрением.
Но роман всё же не только исторический, но и философский. Самый главный вопрос, поднятый в нём, но так и не решённый, это, повторюсь, вопрос о том, можно ли убивать, даже во имя Бога. А имеет ли этот вопрос однозначный ответ?
Этот материал ранее был размещён мною здесь: https://my.mail.ru/community/manuscripts/022335E59F140234.html
