Совершенно вопиющий случай произошел с нами несколько лет назад. Дочке было восемь. Теперь, конечно, все быльем поросло, и, даже больше вам скажу, стало анекдотом, а в ту пору все сильно переволновались.
Звонят мне на мобильный, номер незнакомый, голос женский, визгливый, взволнованный:
- Ваша дочь обозвала моего сына грязным арабом!!!
- ???
Надо ли говорить, что я в первую минуту растерялась? Буквально слова вымолвить не могла. Мы с мужем мним себя людьми интеллигентными, к тому же и в семье у нас не все сплошь "истинные арийцы", чего уж там.
- Да я вас! Да я к директору! Это расизм!!!
Когда женщина выпустила первый пар, мне удалось вставить слово:
- Вы, будьте добры, кто такая будете, и откуда у вас мой личный номер?
Вторую часть моего вопроса она оставила без внимания, а на первую соизволила ответить, что она мама Яниса, одноклассника моей дочери.
Я тут же ее вспомнила - очень крупная, светлокожая, сероглазая, светловолосая рыхлая француженка. Редкое, кстати, сочетание. A вот папа у них очень смуглый, черноглазый брюнет. И фамилия, вы не поверите - Араб.
Вот прям зовут так ребенка: Янис Араб.
Кстати, папа там очень милый, спокойный человек.
А вот мама - наоборот. Наши дети ходили вместе в садик, потом - в школу. И почти каждый день я встречала ее у школьных ворот. И каждый день она болтала с другими мамами на одни и те же темы: подгузники, болезни, детское питание. Такая прямо карикатурная мамаша. Часто смотрела как-то недобро. И все время грудью кидалась на защиту своего детища, когда его за очередную выходку вызывали к директору. Дочь мою он особенно доставал. И толкал, и тетради рвал, ну, обычная история.
Ну, думаю, достал ее, она и ляпнула. С другой стороны - где она таким словам научилась? Точно не дома.
- Давайте, - предлагаю, - прервем наше общение. Я все у дочери выясню. Ни меня, ни вас при этом не было. Случилось все, со слов вашего сына, на большoй перемене, у школьной столовой. Я разберусь и завтра вам перезвоню.
Она что-то еще кричала, но потом трубку взял ее муж, и мы договорились созвониться.
- Доча, - говорю, - ты точно его обозвала?
- Да, - вздыхает тяжело.
- А где ты это слово слышала?
- Так ты ж сама меня и научила!
- Чего?!
Начинаю лихорадочно вспоминать, как такое могло произойти. Включаю лингвиста на полную мощность, перед глазами загораются варианты:
- "грязный араб" звучит по-французский как "сальараб". Какому похожему слову я могла ее научить?
- "селера"! Ну, конечно же!
Мы искали неругательное литературное слово. Плохой, злой - слабовато. А совсем нехорошие слова исключались: восьмилетние принцессы - не портовые грузчики. И тут у Мольера нашлось великолепное слово! Звучное, сильное, с размахом! Селерр-аа! Злодей, негодяй.
- Я как крикну! А он, мам, представляешь, попер на меня и орет: "как ты меня назвала?!". Даже не понял ничего.
- Да нет, доча, он как раз понял, в меру своих возможностей.
Вздохнула я с облегчением. Перезвонила папе арабу. Он, слава Аллаху, слово это знал. Посмеялся. Но я, на всякий случай, на следующий день подошла к директору и предупредила его о нашем диспуте, который из этнографического перешел в лингвистический. На случай, если мама негодяя не успокоится. Директор пришел в восторг.
И вот уже шестой год анекдот про "грязного араба" учителя нашего городка передают из уст в уста.
Так Мольер пошел в народ.