Оглавление цикла «ТЭД — труженик электродвигатель»
Слева — буквально в пяти минутах ходьбы — шумела Волга, тревожа качкой круизные лайнеры, рейсовый «Восход» на подводных крыльях и суровые долговязые «Волгонефти».
Но машинист не слышал шума великой русской реки, да и не хотел — его волновали другие шумы, голос его электровоза. Гудит — кузов дрожит — главный трансформатор, шуршит подшипниками да легкомысленно воет обмоткой фазорасщепитель, неровно зудит, словно дышит, сорок восьмой трансформатор. От игры этого оркестра зависит, вывезут они с толкачом поезд на Ряби́ну или нет.
В голове стоял «3-комнатный» ВЛ80С, залётный из депо Ли́ски, далее — сотни метров полувагонов с тысячами тонн кемеровского угла, и замыкал процессию старичок ВЛ80Т из депо Сальск, ещё на мягких боковых опорах. Уголёк ждало в Новороссийске судно-балкер под каким-то пёстрым чужим флагом, команда готовилась к переходу и принимала груз — поезда подвозили уголь, трюмы заполнялись.
Команда была пестра что тот флаг — тут и потомственные моряки-одесситы, и юнцы, отслужившие «срочку» на флоте и понявшие, что это их... Электриками командовал колоритный, хоть плакат с него пиши, красавец из Поволжья с редким именем Георг, чудом восстановившийся на флоте после предательства жены и свалившего его микроиHcy/\ьта. Он знал, что уголь, который они повезут, держал путь мимо его дома — дорога-то по сути одна. Сам Георг попадёт домой нескоро — может, через три месяца, может, через пять... Сын к тому времени, скорее всего, уже окончит школу.
«Экипаж» поезда был намного меньше, чем судна — два машиниста и два помощника. Но это только на первый взгляд — машина железной дороги куда сложнее. Пока не шли поезда, на пути звенели молотками и ключами ярко-рыжие бригады путейцев. На переезде в Засызра́не что-то колдовали в релейном шкафу двое СЦБистов. Бригада вагонников, только что осмотревшая состав и подтянувшая поистрепавшиеся тормоза, грелась в домике. На тяговых подстанциях сидели дежурные электромеханики — и здесь, между Южным и главным парками на сложной двухсистемной подстанции, и наверху, в Громове, и дальше...
Маршрутный светофор «позелене́л», дежурная по станции дала отправление — машинист эхом повторил скороговорку, дождался успокаивающего «верно, выполняйте» и коротко сказал толкачу, что помогать не надо. Здесь помощь и правда не нужна: отправление из Южного парка на Саратов очень хитрое, сразу на выходе со станции выполняется проба тормозов с остановкой — впереди крутой спуск, для поезда почти как Марианская впадина!
Командир запустил четвёртый вентилятор — фазорасщепитель недовольно гавкнул, а из глубин высоковольтной камеры через секунды донёсся заупокойный вой. В лёгкую-лёгкую вибрацию кузова вошла нотка мелкого зуда. Третий. Вибрация сразу резко выросла. Второй. Первый. Так и есть, при выезде из депо не показалось — третий вентилятор не в порядке, подшипникам осталось жить недолго.
— Запиши сильную вибрацию МВ-3... — сказал машинист помощнику. Никто ничего делать не будет, пока вентилятор вообще не заклинит, но вдруг?.. А если кто словит из-за него брак в работе — то хоть запись будет. С этими мыслями капитан толкнул реверсивную вперёд и вывел контроллер из нуля. Красные лампы слева на пульте погасли. Всё, поехали!
...Позади осталась и проба тормозов перед путепроводом улицы Декабристов, и мосты через Сызранку, на которых висят таблички «Проход запрещён», но всё равно все ходят через них — не обходить же за несколько километров! Уже взяты подъёмы на Засызра́н и на Ка́шпир, Сызрань скрылась за поворотом, за окнами проплывал почти заброшенный станционный посёлок Кубра.
Когда проложили второй путь — многие станции пошли под нож, встречным поездам больше не нужно разъезжаться. Лишь притоптанная поездами земля на месте бывших боковых путей напоминает о Засызранском, Ку́бре, Гро́мове, Зато́не... Вот и сейчас навстречу буднично прошелестел синий ТЭМ2 — один из немногих локомотивов Куйбышевской дороги, регулярно сюда забегающих.
О работе на ТЭМ2 рассказал машинист Алексей Алексеев:
Синий с жёлтой полосой, он монументальными округлыми обводами напоминал двадцать первую «Волгу», а ажурные тележки навевали мысли о пауке, неспешно перебирающем лапами по своей паутине. На одной из тележек висели загадочные изогнутые ба́лки — рама с рельсосмазывающим оборудованием.
О том, зачем смазывать рельсы — здесь:
Впереди раскинулась деревня Кали́новка. Поезду предстояло её обогнуть и взять один из самых тяжёлых подъёмов на участке, он же последний перед Рябиной. Скорость хорошая, вот вступаем на уклон, несколько движений «кочергой» — добавляем с 25-й позиции до 29-й... Электровоз подумал-подумал да и выстрелил главным выключателем головной секции.
Утихли вентиляторы, утихли завывшие было под нагрузкой редукторы, машинист встрепенулся. Помощник сразу повернул голову и мазнул взглядом по лампам:
— Только наша?
— Да. Запись была, что при токах 700-800 ампер срабатывает ГВ.
— Так мы на Кашпир больше девятисот давали, почему не там?
— Железо... — улыбнулся машинист и взял трубку радиостации. — Восемьсот седьмой толкач!
— Восемьсот седьмой, слушаю! — прошипели динамики.
Продолжение — в основной статье: