Арина сдержала слово: начиная с этого дня она полностью прекратила всякие попытки вмешиваться в жизнь матери и устраивать её личное счастье.
Она своё-то счастье не смогла построить, а пыталась указывать другим, что им делать и как себя вести. В своих собственных глазах Арина оправдывала себя тем, что ей очень хотелось, пусть поздно, но обрести полную семью, в которой есть и мама, и папа.
Однако, помимо наших хотелок, существуют объективные обстоятельства, а также субъективные мысли и желания окружающих нас людей.
До развода оставалась неделя, и Арина пока не проявляла активности в отношении Эдуарда Александровича, не считала возможным, поскольку юридически была ещё несвободна. Эдуард по-прежнему дистанцировался от других сотрудников детского сада, а открытым и активным был только во время занятий с воспитанниками.
Однако Арина прекрасно помнила тот вечер, когда они встретились в ресторане. Эдуард тогда был совсем другим, не таким, как обычно: он поразил Арину своими искренностью и чувством юмора. Тогда у Арины были веские основания полагать, что метаморфозы произошли из-за её присутствия. Теперь ей до безумия хотелось, чтобы он снова стал таким, как тогда, в ресторане, а потом и у них с мамой дома, но Эдуард ушёл в глухую оборону.
Тем не менее, Арина замечала, как он на неё смотрит, и слышала его тяжёлые вздохи. Женщина почти всегда чувствует, когда мужчина ей симпатизирует, и тем более, когда он в неё влюблён.
В выходные Арина вновь уехала на дачу к отцу, где познакомилась со своими единокровными братом и сестрой и с их супругами, а также со своими двумя племянниками. Нельзя было сказать, что Арина сразу испытала по отношению к взрослым родственникам тёплые чувства, так же, как и они к ней, и это объяснимо.
Кому приятно познакомиться с сестрой, которая появилась на свет в результате адюльтера одного из родителей? Осознавать, что папа обманывал маму и встречался с другими женщинами за её спиной? Арина всё это прекрасно понимала, потому вела себя сдержанно и не навязывала приобретённым родственникам своё общество. Но начало вполне цивилизованному общению было положено.
С кем Арина сразу сошлась и была безоговорочно принята в компанию, так это с племянниками, Мирославом и Гавриилом. Именно с ними она и провела весь день.
В тот день, когда можно было получить готовое свидетельство о расторжении брака, Арине впервые за месяц позвонил Дима и предложил поужинать вместе - устроить прощальный ужин и расстаться цивилизованно, друзьями, как говорится. Однако Арина наотрез отказалась от подобной перспективы, её всё устраивало и так, без красивых и пафосных расставаний.
... Разговор с Эдуардом состоялся через неделю после развода. Устав ждать от Эдуарда первого шага и ловить на себе его томные взгляды, решительная Арина сделала этот шаг сама: она пригласила коллегу поужинать вместе после работы.
Эдуард Александрович согласился, и они поехали в тот самый ресторан, в котором встретились случайно больше месяца назад. Ужин прошёл очень хорошо: у Арины и Эдуарда оказалось много точек соприкосновения и одинаковых пристрастий, потому темы для обсуждения не переводились. Однако по пути домой, когда Эдуард провожал Арину, он опять замкнулся в себе и стал молчаливым.
Когда они остановились у подъезда Арины, она повернулась к своему молчаливому спутнику, внимательно посмотрела в его зелёные глаза и положила ладони на его плечи. Эдуард Александрович растерянно моргнул и инстинктивно попытался отодвинуться. Остановился вовремя, однако чуткая Арина успела уловить его жест.
- Понятно, - констатировала Арина и убрала ладони с его плеч. - Можете расслабиться, Эдуард Александрович, приставать я к вам не буду.
- Арина Борисовна... - смущённо и виновато начал Эдуард Александрович.
- Всё нормально. Простите меня, пожалуйста, Эдуард. Я обещаю не преследовать вас больше и не утомлять своим вниманием. Не переживайте.
- Арина... - в глазах Эдуарда мелькнула паника.
- Мне просто показалось в тот вечер, больше месяца назад, когда вы встали на мою защиту и поддержали меня, что именно тогда вы были настоящим - решительным, смелым, остроумным, проницательным. Но я ошиблась - настоящий вы сейчас, а тогда была случайность, под настроение. Вы так же, как моя мама, боитесь впустить чувства в вашу жизнь, предпочитая сидеть в своей тихой и укромной норке.
- Арина! Где вы, и где я? Мне вот-вот исполнится сорок, через каких-то полтора года, и я обладатель абсолютно заурядной внешности. А вы - девушка в самом расцвете, очаровательная, умная и яркая. Я вам быстро наскучу, и вы уйдёте. А я не смогу этого пережить.
- То есть, вы уже всё расписали, Эдуард? Сценарий готов, и роль у меня незавидная? Так себе роль, с гнильцой?
- Арина, зачем вы так? Дело не в вас, вы безупречны. Это я не смог построить счастливую семью и стал рогоносцем.
- Вы, видимо, запамятовали, Эдуард, что мы с вами пережили одинаковые ситуации? Меня тоже предали. А если я весела и активна, это совсем не означает, что мне не муторно, и я всё пережила легко и играючи. И возраст тут не играет никакой роли. Предательство - это не ветрянка, которую желательно перенести в детстве, а с возрастом она протекает всё тяжелее. Предательство в любом возрасте переживается одинаково: и в три года, и в девяносто три. Но я не такая трусиха, как некоторые, я готова к счастью и встречу его достойно, лицом к лицу, а не как страус, куцым хвостиком вверх. Прощайте, Эдуард Александрович!
Арина быстро пошла к подъезду, и эхо от стука её каблуков отчётливо разлеталось по вечернему двору.
С тех пор Арина свела к минимуму общение с Эдуардом и с успехом делала вид, что не замечает, как он мается.
... - Не узнаю́ тебя, дочь, - сказал Борис, когда они с Ариной в субботу закрывали дачный сезон на его шести сотках. - Что-то случилось?
Немного подумав, Арина рассказала об их с Эдуардом разговоре.
- Эдик - очень хороший и порядочный человек, это видно невооружённым глазом, - задумчиво сказал Борис. - Да и проявил он себя именно так тогда, когда мы встречались. И я ещё тогда заметил, как он на тебя смотрит. Может, зря ты так резко с ним поговорила?
- Может, и зря, папа. Но что сказано, то сказано. Теперь обратной дороги нет. Я так устала, папка! - Арина вдруг всхлипнула, совсем как маленькая. - И я всё время пытаюсь убежать от себя, а в итоге бегу впереди паровоза...
Борис обнял Арину за плечи и прижал к себе.
- Дочь, а давай улетим в отпуск вдвоём? Пусть от нас тут все отдохнут, а мы развеемся, разберёмся в себе.
Арина несколько секунд смотрела на Бориса, а потом кинулась ему на шею.
- Гениально, пап! То, что надо!
Продолжение: