Женщина ест меньше мужчины...
— Три килограмма свиной шеи, пять упаковок фарша и говяжьи рёбрышки. Ещё хочу эти стейки! Тома, смотри какие красивые!
Юра горделиво толкал тележку между рядами супермаркета. Его плечи расправились, глаза блестели, словно он вернулся с удачной охоты, а не просто выбирал продукты. Тамара шла рядом, машинально кивая и улыбаясь. Улыбалась лицом, но не глазами.
— Борщ сделаешь, потом котлеты... На выходных шашлык замаринуем.
А в её голове щёлкал невидимый калькулятор: "Платёж за квартиру 8700, за телефон 1200, лекарства маме 3500, кружки на кухне треснули..."
— Тамара, ты меня слушаешь?
— Да, Юр. Конечно.
— Я говорю, ещё бы копчёностей взять. Ирка с Лёнькой приедут — надо их порадовать.
Тамара украдкой заглянула в кошелёк. Там была зажата тонкая пачка купюр, которую она откладывала на новую стиральную машину. Старая хрипела как астматик, и каждая стирка превращалась в лотерею.
— Давай без копчёностей сегодня. — Она осторожно коснулась его локтя.
— Что такое? — Юра нахмурился. — Денег что ли нет? У меня пенсия была!
— Есть, конечно. — Тамара отвела взгляд. — Просто подумала, что многовато получается.
— Для кого многовато? — в голосе мужа зазвучали обиженные нотки. — Я, между прочим, семью обеспечиваю.
В этот момент тележка ударилась о стенд с акционным товаром, и несколько банок грохнулись на пол. Молодой парень-консультант подбежал, начал подбирать.
— Извините, — буркнул Юра, не глядя на него.
— Ничего страшного, бывает, — улыбнулся парень.
Тамара почувствовала, как горят щёки. Стало неловко, неуютно, словно это она устроила беспорядок. Такое чувство преследовало её всю жизнь — брать на себя чужую неловкость, сглаживать острые углы.
— Юр, может, хватит уже мяса? — попыталась она ещё раз.
Но он уже катил тележку к кассе, словно возглавлял парад победы. Мясо лежало горкой — красное, розовое, с прожилками жира. Тамара вдруг ощутила себя маленькой и беспомощной перед этой мясной баррикадой.
— Дорогой, но у нас же еда ещё есть в холодильн...
— Эй, мы не последний кусок доедаем! — Юра повысил голос. Несколько покупателей обернулись. — Что ты начинаешь? Всю жизнь ем меньше нормы, потому что ты со своей экономией...
Кассирша с интересом наблюдала за ними. Тамара замолчала и отвернулась. В горле встал ком. Недосказанность висела между ними тяжёлыми гирями.
— Четыре тысячи шестьсот двадцать рублей, — объявила кассирша.
Юра протянул карту с торжествующим видом.
— Вот так добытчик кормит свою семью! — он подмигнул кассирше.
Тамара молча достала свою карту и оплатила пакет с овощами и молочкой, который держала в руках. Она давно поняла: в каждой тележке с мясом скрывается список из тысячи мелочей, которые ещё нужно оплатить.
И почему-то эти мелочи всегда были её заботой.
***
— Ты что, специально меня позоришь при людях? — Юра бросил пакеты на кухонный стол. — То мяса много, то дорого!
Тамара молча раскладывала продукты по полкам холодильника. Мясо занимало почти всё пространство, оттесняя скромные йогурты и сыр. Совсем как в их жизни, подумалось ей.
— Я не хотела тебя позорить. — Она старалась говорить ровно. — Просто считаю, что можно было часть денег потратить на другие вещи.
— На какие ещё вещи? — Юра плюхнулся на стул и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. — Что может быть важнее еды?
— Стиральная машина еле работает. У мамы лекарства заканчиваются. Ирине надо помочь с Лёней, она после развода совсем без денег.
— Я боялся. — признался он.
— Боялся чего?
— Что ты начнёшь считать каждую мою покупку. Что будешь контролировать каждую копейку! Я всю жизнь вкалывал. Имею право хоть на пенсии нормально пожить.
Тамара вздохнула. Сколько раз она слышала эти слова. "Я вкалывал", "Я зарабатывал", "Я обеспечивал". Словно её тридцать пять лет в школе, бессонные ночи с детьми и бесконечная домашняя работа не считались трудом.
— Ладно, Юр. Ты прав. Извини.
Она отвернулась к раковине. Включила воду погромче, чтобы он не услышал, как дрожит её голос.
— Вот и хорошо. — Он заметно повеселел. — А на ужин сделай что-нибудь с мясом, ладно?
Тамара кивнула, не оборачиваясь. В этот момент зазвонил телефон.
— Ма, привет! — голос Ирины звучал устало. — Мы с Лёней завтра приедем, переночуем у вас. У меня собеседование в центре, не хочу туда-сюда мотаться.
— Конечно, доченька. — Тамара прижала телефон к уху. — Я всё приготовлю.
— Только без этих твоих диетических штучек, ладно? Лёня нормальной еды хочет. — В голосе дочери слышались интонации отца.
— Хорошо, Ир.
Закончив разговор, Тамара пошла в ванную. Заперла дверь. Включила воду. Достала кошелёк и пересчитала деньги. На лекарства маме хватит, а вот на новые кроссовки Лёне уже нет. Придётся снова откладывать.
Она посмотрела на своё отражение. Когда-то она мечтала о поездках, о новых платьях, о книгах. Теперь все мечты сжались до одной – чтобы всем хватило.
Слёзы текли по щекам, смешиваясь с водой из крана. Тамара шептала, как мантру: "Мир не всегда честен. Что сделает меня спокойнее прямо сейчас?"
Ответа не было. Только шум воды, заглушающий тихие всхлипы.
Она вытерла глаза полотенцем. Расправила плечи. Завтра приедут Ирина с Лёней. Нужно быть сильной. Нужно улыбаться. Нужно приготовить что-нибудь с мясом.
Женщина ест меньше. Это просто факт. Это нормально. Это правильно.
Но почему-то сегодня эта мысль не приносила успокоения.
***
— Бабуля, а что ты кушаешь? — Лёня забрался с ногами на стул рядом с Тамарой.
— Салатик, солнышко.
— А почему не котлетку? Они же вкусные! — мальчик удивлённо поднял брови.
Тамара улыбнулась и погладила внука по голове. За столом сидели Юра, нанизывающий на вилку уже вторую котлету, и Ирина, уткнувшаяся в телефон.
— Бабушка следит за фигурой, — хмыкнула Ирина, не отрываясь от экрана.
— А мама говорит, что надо экономить, — вдруг выдал Лёня. — Что денег мало, поэтому мы к вам приехали.
Повисла тишина. Ирина отложила телефон и покраснела.
— Лёня! Что за глупости! Мы приехали навестить бабушку и дедушку.
— Но ты говорила тёте Свете...
— Так, кому добавки? — быстро перебила Ирина.
Юра протянул тарелку:
— Мне ещё парочку котлет. Отличные получились, Том!
Тамара встала и положила мужу ещё котлет. Затем вернулась к своему салату. Она чувствовала взгляд внука – пристальный, изучающий. Дети иногда видят больше, чем взрослые хотят показать.
— Бабуль, а тебе хватает денег? — внезапно спросил Лёня.
— Лёня! — воскликнула Ирина. — Что за вопросы?
— А что такого? Ты же говорила, что бабушка бедная и экономит на всём.
Тамара застыла с вилкой в руке. В комнате стало невыносимо тихо. Только звук телевизора доносился из соседней комнаты.
— Я не бедная, Лёнечка, — наконец произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — У бабушки всё хорошо.
— Тогда почему ты не ешь мясо? И почему у тебя дырка на тапочке? Я видел.
Юра перестал жевать и посмотрел на жену. Впервые за долгое время – действительно посмотрел.
— Какая ещё дырка? — спросил он.
— Маленькая, — Лёня показал размер пальцами. — На левом тапочке.
Тамара почувствовала, как горит лицо. Она прятала эту дырку, подворачивая край тапка. Новые стоили семьсот рублей – почти половина того, что она откладывала на лекарства для мамы.
— Я просто не успела купить новые, — она попыталась улыбнуться.
— Ма, ты что, правда экономишь на себе? — Ирина наконец оторвалась от телефона.
— Не говори ерунды, — вмешался Юра. — Я ей денег даю. И пенсия у неё есть.
— Да, у меня всё есть, — подтвердила Тамара и быстро сменила тему. — Кто хочет чай с пирогом?
Но за чаем Лёня продолжил наблюдать за ней своими серьёзными глазами. А когда все разошлись, он подошёл к бабушке, достал из кармана мятую пятирублёвую купюру и протянул ей.
— Это тебе, бабуль. На новые тапочки.
Тамара прижала внука к себе, чувствуя, как в груди что-то ломается. Не от горя – от неожиданной искренности, от детского желания помочь. От того, что пятилетний мальчик увидел то, чего не замечали взрослые годами.
— Спасибо, родной. Ты мой самый лучший помощник.
Вечером, когда Ирина уложила сына, а Юра уснул перед телевизором, Тамара вышла на балкон. Смотрела на огни города и позволила себе задуматься: а что, если внук прав? Что, если она действительно обделяет себя?
И главное – зачем?
***
Утро началось с привычного ритуала. Тамара готовила завтрак, стараясь не шуметь. Лёня ещё спал, а Ирина собиралась на собеседование.
— Ма, у тебя есть утюг? Нужно блузку погладить.
— Конечно, доченька.
Тамара достала утюг из шкафа. Старенький, но работает исправно. Как и она сама.
— А у тебя есть что-нибудь приличное? — Ирина окинула взглядом мамину домашнюю одежду. — Давай сходим вместе за покупками, пока я здесь. Тебе нужно что-то новое.
— У меня всё есть, Ир. — Тамара помешивала кашу. — Лучше тебе что-нибудь купим.
— Ой, да перестань! — Ирина раздраженно взмахнула рукой. — Вечно ты так. Себе никогда, все другим.
Что-то в тоне дочери задело Тамару. Словно её постоянные отказы от покупок для себя были не заботой о близких, а какой-то блажью, капризом.
— Я просто рационально распределяю ресурсы, — сказала она тихо.
— Рационально? — Ирина фыркнула. — Ты себя в зеркале видела? Эта кофта у тебя ещё с моей школы осталась!
— А что с ней не так? Она тёплая и...
— И застиранная до дыр! — Ирина повысила голос, но тут же осеклась, вспомнив о спящем сыне. — Извини. Просто... ты заслуживаешь лучшего, мам.
Тамара промолчала. В последнее время она часто молчала, когда хотелось кричать.
После завтрака Ирина ушла на собеседование, Юра отправился в гараж, а Тамара осталась с проснувшимся Лёней. Они вместе лепили из пластилина, когда зазвонил телефон.
— Алло, Тома? Это я, Галина Петровна, — голос соседки звучал встревоженно. — Твоя мама... ей хуже. Врач говорит, нужны другие лекарства. Дорогие.
Тамара почувствовала, как холодеет внутри.
— Сколько?
— Пять тысяч за упаковку. И курс не меньше трёх.
Пятнадцать тысяч. Таких денег у неё не было. Были отложены восемь – на стиральную машину. Но сейчас это не имело значения.
— Хорошо, я сегодня же привезу, — сказала она и повесила трубку.
— Бабуль, у тебя лицо грустное, — заметил Лёня. — Кто-то заболел?
— Прабабушка немного приболела. Ничего страшного, — она погладила внука по голове.
— А у тебя есть деньги на лекарства?
Этот вопрос снова застал её врасплох. Детская прямота иногда бывает болезненнее любой грубости.
— Конечно, есть, — солгала она.
Лёня кивнул, но в его глазах читалось сомнение. Пятилетний ребёнок, а уже понимал то, чего не хотели видеть взрослые.
Когда все разошлись по своим делам, Тамара пошла в спальню. Достала из шкафа старую шкатулку, где хранила деньги на самый крайний случай. Восемь тысяч рублей, отложенные буквально по крупицам. Добавит свою пенсию, займёт у подруги...
Её размышления прервал звонок в дверь. На пороге стоял курьер с большими пакетами.
— Тамара Михайловна? Вам доставка от Ирины Юрьевны.
В пакетах оказались продукты. Дорогие сыры, фрукты, деликатесы. И записка: "Мама, порадуй себя. Меня взяли на работу! Обнимаю, Ира".
Тамара смотрела на эти изысканные продукты, и что-то внутри неё наконец переломилось. Её дочь, которая сама едва сводит концы с концами после развода, тратит будущую первую зарплату на мамины радости.
В этот момент пришло чёткое осознание: так больше продолжаться не может. Что-то должно измениться.
И начать нужно с себя.
***
— Я сделала шашлык, — объявила Тамара, внося на веранду большое блюдо.
Ирина и Юра синхронно подняли головы от своих телефонов. Лёня радостно захлопал в ладоши.
— Ух ты! Не ожидал, — Юра потянулся к мясу. — Ты же говорила, что дорого.
Тамара поставила блюдо на стол. Аромат маринованного мяса заполнил пространство. Она села и, вопреки обыкновению, первая положила себе большой кусок.
— Мама? — Ирина удивлённо приподняла бровь. — Ты же обычно только салат...
— Да, обычно, — спокойно ответила Тамара и отрезала ещё кусочек мяса. — Сегодня я решила поступить необычно.
Что-то в её голосе заставило всех насторожиться. Даже Лёня притих. И внимательно смотрел на бабушку.
— Мне нужно с вами поговорить. — сказала Тамара. Аккуратно разрезая мясо на тарелке.
— Что-то случилось?. — обеспокоенно спросил Юра.
— Случилось. И давно. — Она подняла глаза и посмотрела на мужа. — Юра, сколько мы женаты?
— Тридцать шесть лет в декабре будет, — он нахмурился. — К чему ты?
— За эти годы ты хоть раз спросил, чего хочу я?
Тишина опустилась на веранду. Только стрекотали цикады где-то в саду.
— Ну как же... — Юра растерянно заморгал.
— Я всегда спрашиваю, что приготовить, куда поехать...
— Нет. — Тамара покачала головой.
— Ты спрашиваешь, что приготовить тебе. Куда поехать нам по твоему плану. Ты никогда не спрашиваешь: "Тамара, а чего хочешь ты сама?"
Ирина нервно поправила волосы. Открыла рот, но тут же закрыла, не найдя слов.
— Я всю жизнь экономлю, — продолжила Тамара. — На себе. Только на себе. Чтобы вам хватало. Чтобы у Иры были красивые платья, у тебя, Юра, – рыбалка и гараж, у Лёни – игрушки.
— Мам, мы же не заставляли... — начала Ирина.
— Не заставляли, — согласилась Тамара. — Но и не замечали. Моя мама сейчас нуждается в лекарствах. Дорогих. А у меня нет денег, потому что всё, что откладывала на стиральную машину, уйдёт на первый курс лечения.
— Почему ты молчала? — тихо спросил Юра.
— Потому что каждый раз, когда я заикалась о деньгах, ты говорил, что "обеспечиваешь семью". Ты гордо вёз тележку с мясом, а я считала копейки на всё остальное. В каждой тележке с мясом я видела список из тысячи мелочей, которые ещё нужно оплатить.
Лёня, который всё это время внимательно слушал, вдруг произнёс:
— Дедушка, а ты эгоист?
— Лёня! — одёрнула его Ирина.
— Нет, пусть говорит, — Тамара улыбнулась внуку. — Детская правда иногда самая честная.
Юра отложил вилку. Его лицо осунулось, словно он вдруг постарел на десять лет.
— Я... не думал об этом так, — сказал он тихо. — Мне казалось, что если я приношу деньги и покупаю еду, то выполняю свой долг.
— Женщина ест меньше, — сказала Тамара. — Это факт. Но почему я должна ещё и жить меньше? Мечтать меньше? Радоваться меньше?
На веранде снова стало тихо. Ирина смотрела в свою тарелку, Юра – в пустоту перед собой. Лёня переводил взгляд с одного взрослого на другого.
— Я больше не хочу быть невидимой, — закончила Тамара. — Я тоже человек. Со своими желаниями и потребностями.
Юра медленно поднялся из-за стола. Подошёл к жене и неожиданно опустился перед ней на колени.
— Прости, — сказал он, глядя ей в глаза. — Я был слеп.
— И я, мам, — Ирина пересела ближе и обняла мать. — Прости, что не видела.
Лёня, наблюдавший эту сцену, вдруг расплылся в улыбке:
— А я знал, что бабушке нужны новые тапочки!
— Мир не всегда честен, — сказала Тамара, обнимая семью, — но мы можем сделать его чуточку справедливее.
Хотя бы для тех, кого любим.
***
Рассказ всколыхнул в вас что-то личное? Не держите это в себе — поделитесь!
Что бы вы сами положили в свою тарелку первой? Подписывайтесь
***