Глава 44
Поликарпов отреагировал довольно быстро, причём сделал это со свойственной ему элегантностью. Он не просто позвонил, а прислал за мной автомобиль, вежливо пригласив в свой офис. Я, разумеется, согласилась. Слишком велико было желание посмотреть этому человеку в глаза – тому самому, кто решил лишить меня всего: и Маши, и денег, которые я честно заработала. Он хотел оставить меня у разбитого корыта – одинокой и разорённой. Если бы моя поездка в Швейцарию оказалась лишь праздной авантюрой, возможно, я бы восприняла всё иначе. Но я слишком хорошо знала цену своим поступкам. Да и совесть у меня, в отличие от некоторых, была чиста. Я пережила многое, ещё больше сделала для Поликарпова, в том числе помогла ему раскрыть преступление, совершённое против него.
Сомнений не оставалось: я выполнила свою часть сделки. А вот миллиардер – нет.
Когда я вошла в его кабинет, меня накрыла волна дежавю. Всё напоминало нашу первую встречу. Я спокойно заняла место за столом, небрежно закинув ногу на ногу, и приготовилась слушать. В то же время мысленно выстраивала оборонительные рубежи. Надо признать, Артём Валентинович был мужчиной привлекательным, харизматичным, и это осложняло ситуацию. Несмотря на весь мой профессионализм и обретённый жизненный опыт, я оставалась женщиной – одинокой, к слову сказать. "Лена, какого чёрта! – тут же одёрнула я себя. – Это деловая встреча, а не романтический ужин! Соберись!"
Однако следующее действие Поликарпова озадачило меня куда сильнее, чем его обаяние. Вместо раскаяния или хотя бы попытки оправдаться он, не колеблясь, велел по громкой связи пригласить в кабинет адвоката Зильбельборда.
«Ну, начинается», – устало подумала я. Очевидно, сейчас мне будут навязывать новые условия, не оставляя выбора. А я-то, дурочка, не взяла с собой юриста, которого мне посоветовал Нюша! "Потому что ты до последнего веришь в человеческую порядочность, Леночка, – издевательски прокомментировал мой внутренний голос. – В XXI веке. В Москве. Ты неисправима."
Колобок вошёл с видом человека, привыкшего чувствовать себя уверенно. Однако ситуация приняла неожиданный поворот.
– Аркадий Абрамович, это вы поручили финансовому департаменту заблокировать карту Visa Platinum, которую я вручил Елене Николаевне в знак признательности за сотрудничество? – голос Поликарпова прозвучал холодно и отстранённо.
– Да, безусловно, – с лёгкой улыбкой ответил адвокат. – Я посчитал, что так будет разумно, посколь…
– Вы уволены, – перебил его миллиардер, не повышая голоса, но вкладывая в каждое слово сталь и решимость.
Зильбельборд застыл с приоткрытым ртом.
– Простите, что?.. – его голос дрогнул.
– Вы уволены, – повторил Поликарпов ледяным тоном.
– Но… но я же действовал в ваших интересах, Артём Валентинович! – Колобок попытался оправдаться, но его голос выдавал нарастающую панику. Красные пятна расцвели на его круглом лице.
– Здесь решаю я, каковы мои интересы, – безапелляционно заявил Поликарпов. – Здесь приказы отдаю я, а ваши функции сводятся исключительно к их исполнению. Вы свободны.
– Но… – попытался ещё раз что-то сказать адвокат, но миллиардер не дал ему шанса.
– Вы. Свободны! – сквозь зубы процедил Поликарпов, и его лицо побледнело от гнева.
Зильбельборд сдался. Сглотнув обиду и недоумение, он, будто бы собирая последние крупицы достоинства, вежливо кивнул:
– Как скажете, Артём Валентинович.
И с чувством глубокой уязвлённости покинул кабинет.
Когда за гостем захлопнулась дверь, Поликарпов, не теряя ни секунды, вновь включил спикерфон и сухо, без лишних эмоций, распорядился, чтобы его секретарь немедленно вызвал в кабинет заместителя Колобка и начальника финансового департамента. Я наблюдала за этими действиями молча, с лёгкой, почти невидимой улыбкой. Ни капли сомнения: миллиардер устраивал передо мной хорошо отрепетированное представление. Сколько раз видела нечто подобное! Сцена из старого советского фильма «Кодекс бесчестия» всплыла в памяти: высокий начальник при своих подчиненных закатил истерику, разнес в пух и прах одного из них, а потом, когда свидетели покинули помещение, оба вдоволь посмеялись над своей убедительной игрой. Вот и сейчас происходило нечто подобное – сплошной театр, причем довольно посредственного уровня.
Не прошло и пяти минут, как в кабинет бесшумно вошли юрист и финансист. Поликарпов отмахнулся от последнего довольно быстро: не глядя на него, приказал через двадцать минут принести карту Visa Platinum – именно ту, что недавно заблокировал Зильбельборд. Я едва заметно качнула головой и, наконец, вмешалась:
– Нет, благодарю, но мне подобное счастье больше не требуется, – проговорила с лёгким оттенком иронии.
Поликарпов удивился, даже брови приподнял:
– Вы отказываетесь от денег?
– Нет, – ответила я спокойно. – От способа их получения. Лучше переведите их на мой счёт. Вот реквизиты.
Я заранее подготовилась к этому моменту, так что без суеты вынула из сумочки сложенный листок бумаги и протянула ему. Что ж, кажется, моя стратегия начала работать. Осталось только постучать по дереву для надёжности – жаль, в этой роскошной отделке один пластик да металл.
Поликарпов перевел взгляд на финансиста:
– Сделайте, как просит Елена Николаевна.
Тот молча кивнул, аккуратно принял бумагу и, не теряя времени, удалился. В кабинете остался только новый адвокат. И тут удержаться от смеха я уже не могла. Если Колобок полностью соответствовал своему прозвищу – кругленький, улыбчивый, слегка приторный, как пирожное, – то его заместитель представлял собой полную противоположность. Высокий, костлявый, бледный, с острым, как лезвие, носом и абсолютно непроницаемым лицом. Встречая таких людей, сразу понимаешь: этот в покер играет без единого шанса на проигрыш.
– Присаживайтесь, Гавриил Романович, – пригласил его Поликарпов.
Я не удержалась и тихонько фыркнула.
– Что вас так позабавило? – обратился ко мне миллиардер.
Я сделала вид, что едва сдерживаюсь:
– Простите, но случайно ли вашего нового адвоката не Державин фамилия?
Тот едва заметно напрягся, а затем, глядя прямо перед собой, ответил сухим, выверенным голосом:
– Совершенно верно. И я считаю честью носить имя, отчество и фамилию великого русского поэта и государственного деятеля.
Я сложила руки на груди и усмехнулась:
– Ох, простите великодушно, если ненароком затронула тонкие струны вашей ранимой души.
Державин сжал губы в тонкую полоску – от прежнего рта осталась одна напряжённая ниточка. Что ж, обиделся. «Ничего страшного, – подумала я, – на обиженных воду возят. И не только воду…»
Тем временем Поликарпов вновь заговорил, сохраняя отстраненно-деловой тон:
– Елена.
Примечательно, что ни единого «ты» или «Лена» в его речи больше не звучало. Что ж, приняла к сведению. Вполне закономерно: мы же официально встали по разные стороны баррикад, не так ли? И тот факт, что Зильбельборд якобы уволен, ровным счетом ничего не значит. Буду крайне удивлена, если он не продолжает тянуть за ниточки, исполняя очередной хитроумный маневр по приказу своего босса.
– Ваши условия я принимаю, – неожиданно заявил Поликарпов.
Я даже приподняла брови. Вот это поворот! Он выдержал паузу, словно собираясь с мыслями, а затем добавил:
– Вы правы, мне не следовало так поступать в отношении Марии. Безусловно, и вы повели себя не самым честным образом, решив шантажировать меня. А подобные вещи я категорически не приемлю. Однако я понимаю ваши мотивы и потому не держу на вас зла.
Слушала я его внимательно, но все же мысленно ожидала какой-нибудь подвох. Однако он продолжил:
– Так что да, с моей стороны не будет никаких претензий относительно опеки над Машей Кропоткиной. И Анна Ивановна также получит обозначенную вами сумму. Разумеется, в случае, если она согласится расторгнуть брак без дополнительных требований ко мне.
Что ж, день начинал обретать весьма интересные очертания…
– Артём Валентинович, похоже, вы несколько упустили из виду первый пункт.
– Он уже выполнен.
– Простите, но каким образом? – недоумённо прищурилась я.
– Всё проще, чем кажется: мои юристы обратились в органы ЗАГС и добились аннулирования нашего незаконного брака.
– Хотелось бы увидеть документальное подтверждение.
– Разумеется. Однако свидетельство выдаётся только в случае официального развода. В нашей ситуации предусмотрена лишь справка. Вот она.
Поликарпов едва заметно кивнул Державину, и тот, вынув из тонкой папки листок, передал мне. Я развернула документ, мельком пробежала по нему глазами, затем сложила и спрятала в сумочку.
– Разрешите оставить у себя?
– Конечно.
Я вновь взглянула на Поликарпова, его лицо было спокойным, будто вырезанным из камня.
– Что насчёт договора с Анной Ивановной? Вы получили его?
Державин бесшумно подвинул ко мне бумаги.
– Вот, можете передать ей на подпись.
Я взяла документы, неторопливо просмотрела первую страницу, затем поднялась.
– Что ж, надеюсь, это наша последняя встреча. Но знайте: если обманете Анну Ивановну…
Поликарпов чуть наклонил голову, его голос прозвучал на удивление мягко:
– Я не такой мерзавец, каким вы меня считаете.
– Ах, ну да, разумеется. А история с банковской картой?
– Самоуправство Зильбельборда. Он действовал без моего ведома.
Я усмехнулась:
– Да-да, конечно. Прощайте, господин Поликарпов. Постарайтесь больше не попадаться мне на перо. В следующий раз пощады не ждите – опубликую всё, что знаю.
Он не дрогнул.
– Всего вам доброго.
Я развернулась и покинула кабинет. Как только вышла из здания, телефон издал короткий сигнал. Достав смартфон, я взглянула на экран. Сообщение от банка. Переведено на мой счёт… Чёрт возьми, не может быть! В пересчёте на рубли десять миллионов евро!
Подавив внезапный порыв смеха, я сделала глубокий вдох. Ну, что ж, Поликарпов не обеднеет от столь щедрого жеста. А мне эти деньги, возможно, ещё пригодятся.
Сев в машину, я тут же сфотографировала договор и отправила юристу Нюши. Минут через двадцать он ответил: с документами всё в порядке, Анна Ивановна может подписывать без опасений. Поблагодарив его, я вырулила на трассу – направлялась в Тверь. Хотелось увидеть её реакцию лично. Конечно, можно было позвонить, но мне необходимо было увидеть радость в её глазах.
Добравшись до города, я приняла решение не заходить в школу. Завуч там – нервная дама, наверняка опять начнёт дёргаться при каждом шорохе, сыпать подозрительными вопросами. Похоже, есть у неё свои скелеты в шкафу, раз уж так реагирует. Да и вообще, кто я такая, чтобы судить? В этой стране все выживают, как могут. Получали бы педагоги достойную зарплату – не пришлось бы им искать лазейки, сдавать в аренду школьные помещения, заниматься сомнительным репетиторством, брать конвертики с благодарностями.
Я однажды писала статью на эту тему. Узнала много любопытного. И чем глубже копала, тем яснее понимала: эта система гнилая до основания. И никто не спешит её чинить.
Анна Ивановна вылетела из школы, едва раздался звонок. В несколько стремительных шагов оказалась рядом со мной и заговорила так быстро, что слова, казалось, спотыкались друг о друга, а глаза сияли, будто у ребенка, впервые увидевшего новогоднюю елку.
– Елена! Ты понимаешь, что творится? Мне на карточку пришли деньги! Причем такая сумма, что мне страшно даже смотреть на баланс! Это же ошибка, да? Или какой-то розыгрыш? Господи, я в жизни столько не видела! – её голос дрожал, но это был не страх, а смесь восторга и недоумения.
Я мягко положила руку ей на плечо, стараясь передать свое спокойствие, и кивнула:
– Всё в порядке, Анна, не переживайте. Я только что была у Поликарпова. Он согласился на мои условия. Вот договор, вам остается только подписать.
Она схватила документ, но, похоже, смысл сказанного дошел до нее с задержкой. Учительница подняла на меня взгляд, в котором читалось недоверие и лёгкий шок.
– Подожди… Так он перевёл деньги даже раньше, чем я подписала договор? – Анна явно не могла поверить в такой порядок вещей. – Я бы на его месте так никогда не поступила. А если бы я передумала?
Я чуть улыбнулась, глядя, как она сжимает бумаги в руках.
– Для миллиардера такая сумма – копейки, Анна. Он даже не заметит этой потери. Но чтобы избежать возможных проблем, блокировок или каких-то других неприятностей, я бы посоветовала вам открыть новую карту в другом банке и перевести туда эти деньги. Так будет надежнее.
Она с благодарностью кивнула:
– Да, ты права. Так и сделаю.
С этими словами она снова опустила взгляд на договор, пробежалась по строчкам, потом перевернула лист, потом снова посмотрела на меня – теперь уже с некой растерянностью.
– Ничего не понимаю… Может, просто подписать и не ломать голову? – в её голосе слышалось сомнение, но и явное желание поскорее покончить с этим.
– Конечно, можно. Мой юрист проверил каждый пункт. Здесь нет ни скрытых условий, ни мелкого шрифта, ни подводных камней. Всё чисто, – заверила я её.
Анна Ивановна облегчённо выдохнула, потянулась за ручкой и твёрдой рукой вывела свою фамилию размашистым красивым почерком. Казалось, вместе с этим росчерком пера с её плеч свалилась невидимая тяжесть.
– Вот и отлично. Когда вернусь в Москву, передам договор курьером Поликарпову.
– Ты не встретишься с ним лично? Я думала… – она замялась, но я сразу поняла, о чём она.
– Нет, – ответила я твёрдо. – Всё между нами давно кончено. И это к лучшему.
Она кивнула, приняв мой ответ без лишних расспросов. Её лицо осветилось искренним счастьем, и она начала благодарить меня, сыпля комплиментами и добрыми словами. Было видно, что она на седьмом небе от радости, и я тоже, заражаясь её настроением, ощутила лёгкость.
Мы тепло попрощались, и я отправилась обратно в Москву, ощущая редкое, но приятное чувство удовлетворения. Всё складывалось как надо. С улыбкой я вышла из машины, радуясь этой передышке, но тут в кармане завибрировал телефон. Взглянув на экран, я увидела имя няни. Что-то кольнуло в груди нехорошим предчувствием.
– Лена! Лена! – её голос сорвался на крик. – Маша пропала!