Мир кинематографа полон скрытых жемчужин, фильмов, незаслуженно оставшихся в тени популярных блокбастеров. Мы уже знакомили вас с новогодними и рождественскими триллерами, но сегодня обратимся к поистине уникальной ленте – французскому фильму 1941 года «Убийство Деда Мороза» (оригинальное название – «Mort de Père Noël», иногда встречается как «Meurtre de Père Noël»), снятому в условиях немецкой оккупации.
Эта картина является непривычной криминальной историей, а своеобразным культурным артефактом, отражающим сложную атмосферу того времени. Франция 1941 года – не монолитная оккупация. Немецкий контроль был разным в разных регионах. На юге, в зоне, формально контролируемой режимом Виши (правительство маршала Петена), французские власти сохраняли определенную автономию, хотя и под строгим надзором оккупантов. Эта относительно большая свобода действия, конечно, была иллюзорной и закончилась позже, но именно в этом промежуточном состоянии и возникла «Убийство Пер-Ноэля».
Киноиндустрия Франции в годы оккупации переживала глубокий кризис. Радость и ветреность уступили место мрачным тонам, что отражало не только общее настроение в обществе, но и соответствовало идеологическим установкам режима Виши, стремившегося стереть следы «республиканского легкомыслия» и пропагандировавшего «национальное возрождение» в духе консерватизма и традиционализма.
Это привело к появлению волны фильмов, близких к нуару – атмосферных, пессимистических, с акцентом на психологизм и моральную неоднозначность. Такими являются «Последний из шести» (Le dernier des six, 1941), «Ворон» (Le Corbeau, 1943), «Опасное путешествие» (Voyage sans retour, 1943). Они демонстрируют, как французские кинематографисты пытались выразить свои чувства и переживания в условиях цензуры и ограничений.
«Убийство Деда Морозая» на этом фоне представляется особо интересным. Это один из первых проектов студии «Continental Film», которая позиционировалась как площадка для «нового европейского кино». Интересно отметить, что, вопреки распространенному мифу о повсеместном господстве пропагандистских фильмов, немцы в оккупированной Европе предпочитали производство комедий и мюзиклов, рассчитывая на развлекательный эффект.
Однако во Франции, «Continental Film», видимо, рассчитывала на другой рынок, делая ставку на «мрачный эстетизм», напоминающий британскую готическую литературу. Возможно, это объясняется осторожной попыткой удовлетворить внутренний спрос на более серьёзное и психологически глубокое кино.
«Убийство», к сожалению, остается малоизвестным, но сюжета построен на расследовании таинственного убийства, совершённого накануне Рождества. Елка, праздничная атмосфера, идиллия французской деревни – всё это становится фоном для кровавой драмы. За закрытыми дверями рождественских праздников скрываются тайны, интриги и скрытые мотивы. Роль Деда Мороза (Пер Ноэля) может выступать неким символом, воплощающим обманчивое ощущение безопасности и идиллии, разрушаемой жестокой реальностью оккупированной Франции.
Недостаток информации о фильме - серьёзное препятствие для полного анализа. В то время не существовало привычной нам системы обширной кино-прессы и отзывов критиков. Война и оккупация наложили свой отпечаток на сохранение кинодокументов, многие фильмы были утрачены, и «Убийство Деда Мороза» не исключение.
Поэтому любое исследование данной картины основывается на фрагментарных сведениях, устных воспоминаниях, и редких сохранившихся кадрах, если таковые вообще существуют. Это не просто забытый фильм. Это загадка, зашифрованная в полотне истории, о том, как кино в условиях жестокой реальности пыталось выразить надежду и отчаяние, праздник и трагедию одновременно.