Я смотрел ей вслед... Семь лет брака... неужели всё вот так просто закончится? Из-за них?
– Маша, постой! – я схватил её за руку. – Давай поговорим спокойно.
– О чём говорить?! – она резко развернулась. – Твои родители просто... просто невыносимы! Они контролируют каждый мой шаг. Критикуют всё, что я делаю. Я больше не могу так жить!
Тяжело вздохнув, я привлёк её к себе. Она не сопротивлялась, но и не расслаблялась в моих объятиях.
– Когда мы покупали эту квартиру, – тихо начал я, – мы мечтали о большой семье...
– Но не о том, что твои родители будут жить с нами постоянно! – перебила она. – Они должны были погостить пару недель, пока не найдут квартиру. Прошло уже полгода, Андрей! Полгода!
Я понимал её. Правда понимал. Но как объяснить любимой женщине, что не могу выставить собственных родителей? После того, как отец потерял работу, а следом они лишились квартиры из-за мошенников...
– Дай мне время, – попросил я. – Ещё немного. Отец уже на собеседования ходит, скоро всё наладится.
Маша отстранилась, вытирая слёзы.
– Ты говоришь это который раз. А знаешь, что сказала мне вчера твоя мать? Что я плохая хозяйка! Что готовлю невкусно! А сегодня... – её голос дрогнул, – сегодня она перестирала всё бельё, которое я постирала. Потому что, видите ли, я "неправильно" его развесила!
Я закрыл глаза. Мама всегда была... своеобразной. Привыкла всё делать по-своему и считала свои методы единственно верными.
– Послушай, – начал я, но Маша покачала головой.
– Нет, это ты послушай. Я люблю тебя. Правда люблю. Но я чувствую, что схожу с ума. Это больше не наш дом – это их территория. Я здесь чужая.
В прихожей послышались шаги – родители вернулись из магазина. Маша вздрогнула и отступила к двери.
– У тебя есть неделя, – тихо сказала она. – Либо они находят другое жильё, либо... либо ухожу я.
Пока родители на кухне разбирали сумки с покупками, она молча прошла мимо. Дверь за ней закрылась, а я остался стоять, чувствуя, как рушится мой мир. В голове крутились обрывки мыслей: съёмная квартира для родителей... кредит... вторая работа... Что-то нужно было решать, и быстро.
– Андрюша, мы купили твои любимые пирожки! – раздался мамин голос с кухни. – А где Маша? Опять убежала куда-то? Совсем не занимается домом...
Я сжал кулаки. Впереди была очень непростая неделя. И, кажется, самый сложный разговор в моей жизни...
Вечер превратился в пытку. Мама металась по кухне, гремя посудой и причитая о "неблагодарной невестке", а отец молча сидел в кресле, уткнувшись в телефон – якобы искал работу.
– Мам, нам надо поговорить, – решился я.
– О чём тут говорить? – она резко повернулась. – Я же вижу, как твоя Маша настраивает тебя против нас! Мы для неё обуза, да?
– Послушай...
– Нет, это ты послушай! – мама грохнула сковородку на плиту. – Мы с отцом всю жизнь тебе отдали. Всё до копейки в твоё образование вложили. А теперь что? На улицу?
В разговор неожиданно вмешался отец:
– Может, она права, Люда? Найдём какую-нибудь комнату...
– Какую комнату?! – взвилась мама. – На твою несуществующую зарплату? Или ты думаешь, что в шестьдесят лет тебя куда-то возьмут?
Я смотрел на них и чувствовал, как внутри всё переворачивается. Телефон в кармане завибрировал – сообщение от Маши:
"Я пока поживу у Кати."
Утро встретило меня головной болью и запахом маминых котлет. Я опаздывал на работу, но мама настойчиво пыталась накормить меня завтраком, приговаривая:
– Кушай, сынок. Это не то, что эти её бутерброды...
На работе я не мог сосредоточиться. Звонил Маше – она сбрасывала. После обеда пришло ещё одно сообщение:
"Я подаю на развод."
Сердце ухнуло куда-то вниз. Я набрал Катин номер.
– И не пытайся, – отрезала подруга жены. – Она всё решила. Знаешь, сколько она терпела? А последняя выходка твоей мамочки...
– Какая выходка?
– А ты не знаешь? – в голосе Кати зазвенел металл. – Твоя мать читала её личную переписку! Нашла телефон и...
Я не дослушал. Вылетел из офиса. Перед глазами стояла красная пелена.
Дома застал идиллическую картину: мама протирала фоторамки, напевая что-то себе под нос.
– Мам, это правда?
– Что, сынок?
– Ты копалась в телефоне Маши?
Она замерла, но лишь на секунду:
– Я имею право знать, что происходит в моём доме!
– В твоём?! – я почувствовал, как срываюсь. – В твоём?!
– Не смей повышать на мать голос! – раздался окрик отца.
– А вы... вы не смейте указывать, как мне жить! – я сорвался на крик. – Из-за вас я теряю жену! Из-за вас рушится моя семья!
– Какая она тебе жена? – презрительно хмыкнула мать. – Нагулялась с кем-то и теперь...
Звон разбитой фоторамки эхом прокатился по комнате. Наша свадебная фотография лежала среди осколков стекла.
– Вон... – тихо сказал я.
– Что?
– Вон из моего дома! Немедленно!
Мама осела на диван, схватившись за сердце. Отец бросился к ней с валидолом. А я...
Я не стал смотреть на всё это и вышел из дома. Шёл куда глаза глядят, не разбирая дороги. В кармане завибрировал телефон – пришло сообщение от Маши:
"Прости, но так будет лучше для всех."
Три дня я жил в гостинице. Отключил телефон, не ходил на работу. Хотелось просто исчезнуть.
Когда я всё-таки вернулся домой, первое, что бросилось в глаза – идеальный порядок. Слишком идеальный. На кухне громоздились горы приготовленной мамой еды, а в спальне... В спальне было пусто. Исчезли Машины книги, украшения, любимый плед с котятами. Даже запах её духов выветрился.
– Андрюша! – мама бросилась ко мне. – Мы так волновались! Я тебе столько наготовила...
Я молча прошёл мимо неё в ванную. Открыл шкафчик – Машиной косметики тоже не было. Зато появились мамины баночки с кремами.
– Сынок, – мама говорила через дверь, – я всё убрала. Все её вещи в коробках в гараже. Знаешь, я давно хотела сказать... Она же не пара тебе. Вот Люся, дочка моей подруги...
– Замолчи, – я резко открыл дверь. – Просто замолчи.
– Но я же как лучше хочу! Ты посмотри, какая она неблагодарная! Бросила тебя, даже не поговорив...
– А ты дала ей такую возможность?! – я сорвался на крик. – Ты хоть понимаешь, что натворила?
– Я-то как раз всё прекрасно понимаю! – мать повысила голос. – Вижу, как она тебя окрутила! А ты, дурак, повёлся! Думаешь, зачем я в её телефон залезла? Я же о тебе беспокоилась! И правильно сделала – там такое было...
– Что было? – я схватил мать за плечи. – Что ты там нашла?!
– Переписку с этим её... Димой! – торжествующе выпалила она. – Думаешь, почему она по выходным в свой фитнес-клуб бегала? А я всё сохранила, хочешь покажу?
Я медленно опустил руки:
– Какой фитнес-клуб?
– Ну этот, куда она последние полгода ходила...
Я рассмеялся. Горько, страшно:
– Мама, она не ходила в фитнес-клуб. Она подрабатывала администратором по выходным. Потому что нам не хватало денег. Потому что я содержу вас!
Мать побледнела:
– Что... что ты такое говоришь?
– А Дима – это её брат. Двоюродный. Который помог ей найти эту подработку.
В коридоре появился отец:
– Сын, не смей так с матерью...
– А вы... – я посмотрел на него с отвращением. – Вы хоть пытались найти работу? Хоть один раз реально сходили на собеседование?
Отец отвёл глаза. Мать прислонилась к стене:
– Мы же... мы же твои родители...
– Были родителями. А стали... – я не договорил. Развернулся и пошёл к выходу.
– Куда ты? – крикнула мать.
– К жене. Унижаться. Просить прощения. И молиться, чтобы не стало слишком поздно.
Хлопнула входная дверь. На телефоне высветился номер риэлтора. Я не взял… Три дня назад оставил заявку на съёмную квартиру. Для родителей.
Звонок так и остался неотвеченным...
Катя открыла дверь и молча посмотрела на меня. В руках у неё дымилась чашка кофе – Машин любимый, с корицей. Я узнал аромат.
– Её нет, – отрезала подруга, даже не дав мне открыть рот.
– Катя, пожалуйста...
– Знаешь что? – она сделала глоток. – Когда ты женился на Маше, я думала – вот он, идеальный мужчина. Заботливый, умный, надёжный. А оказалось – бесхребетный маменькин сынок.
Я промолчал. Возразить было нечего.
– Она улетела, – вдруг сказала Катя. – В Питер. К брату.
– К Диме? – у меня внутри всё оборвалось.
– О, так ты в курсе про Диму? – она усмехнулась. – А я думала, ты тоже поверил, что он её любовник.
– Катя, мне нужно с ней поговорить. Хотя бы по телефону.
– Зачем? – она наконец посторонилась, пропуская меня в квартиру. – Чтобы она простила твою мать? Забыла унижения? Вернулась в дом, где её считают лгуньей и воровкой?
Я замер:
– Воровкой?
– А ты не знал? – Катя поставила чашку. – Твоя мать обвинила Машу в пропаже каких-то фамильных серёжек. Устроила истерику, обыскала все её вещи... А потом нашла их в своей же косметичке.
Я опустился на диван. Ноги не держали.
– Когда это было?
– Три недели назад. Маша тебе не сказала – не хотела расстраивать. Она вообще многого тебе не рассказывала... – Катя помолчала.
В горле встал комок. А Катя продолжала:
– Она любила тебя, придурка. Даже когда твоя мать перестирывала её вещи, переставляла всё на кухне, читала её переписку... Она терпела. Ради тебя.
Телефон в кармане завибрировал. Высветился незнакомый номер:
– Андрей Викторович? Это служба безопасности банка. Мы зафиксировали подозрительную операцию по вашей карте...
Я похолодел. Моя карта осталась дома…
– Какую операцию?
– Снятие наличных в размере пятисот тысяч рублей. Вы подтверждаете...
Я не дослушал. Вылетел из Катиной квартиры. В голове билась одна мысль: неужели родители...
"Абонент временно недоступен" – раз за разом отвечал мамин телефон.
Когда я добрался до дома, было уже темно. В окнах горел свет, но внутри было тихо. Слишком тихо.
На столе лежала записка: "Прости, сынок. Мы не могли иначе. Эти деньги помогут нам начать новую жизнь. Не ищи нас. Мама."
А рядом – помятый рекламный буклет: "Срочная продажа квартир в Анапе! Первый взнос от 500 тысяч рублей!"
Я смотрел на эти бумажки, и внутри что-то умирало. Навсегда.
Телефон снова завибрировал. СМС от Маши:
"Надеюсь, ты будешь счастлив. Я подписала все документы о разводе."
Говорят, беда не приходит одна. Я усмехнулся этой банальной мысли, глядя на экран ноутбука. Передо мной светилась страница с результатами поиска рейсов в Питер.
Телефон разрывался от звонков с работы – три дня прогулов не прошли незамеченными. Начальник намекнул на увольнение. Будто это могло меня волновать сейчас.
В дверь позвонили. На пороге стояла Катя с какой-то папкой:
– Знаешь, почему она всё-таки решила уйти?
Я молча посторонился, пропуская её в квартиру. Катя прошла на кухню:
– Присядь. Тебе нужно это увидеть.
Из папки она достала несколько листов бумаги:
– Это распечатки сообщений твоей матери. Тех, которые она писала своей подруге. О Маше.
Я начал читать. С каждой строчкой внутри всё холодело. "Эта дрянь совсем обнаглела..." "Представляешь, готовит без соли – издевается надо мной!" "Знаю, что шляется где-то по выходным..." "Надо раскрыть Андрюше глаза, пока не поздно..."
– Откуда это у тебя?
– Маша скинула. Твоя мать забыла выйти из своей почты на вашем общем компьютере. Знаешь, что самое страшное? – Катя налила себе воды. – Маша увидела это ещё месяц назад. Но молчала. Всё пыталась исправить, наладить отношения...
Я смотрел в окно. Там, в сером февральском небе, кружили птицы. Интересно, им тоже бывает так больно?
– А потом появился этот риелтор, – продолжала Катя. – Предложил вариант – недорогая квартира, хороший район. Маша собрала все свои накопления, даже украшения хотела продать. Но...
– Но что?
– Твоя мать опередила её. Встретилась с риелтором сама. Сказала, что это её невестка хочет выжить их из дома. Устроила скандал... В общем, сделка сорвалась.
Я вспомнил тот вечер. Маша вернулась заплаканная, но ничего не сказала. Только смотрела как-то странно...
– А теперь самое интересное, – Катя достала ещё один лист. – Взгляни на дату этого письма.
Я посмотрел. Три месяца назад. От риелтора – моей матери. С предложением квартиры в Анапе.
– Понимаешь? – тихо спросила Катя. – Они планировали это давно. Ждали момента, копили информацию на Машу... А деньги... деньги им были нужны именно на первый взнос. Пятьсот тысяч.
Я молчал. А что тут скажешь?
– Она не вернется, – вдруг сказала Катя. – Даже не пытайся.
– Почему?
– Потому что она беременна. Два месяца. Она не хочет его потерять.
Мир покачнулся. В ушах зашумело:
– Что?..
– Она узнала за день до... до того, как твоя мать залезла в её телефон. Хотела сделать сюрприз, подготовить всё... А теперь уехала к брату. Будет рожать там.
– Но я имею право...
– Право? – Катя горько усмехнулась. – Какое право? Защитить её ты не смог. А теперь она защищает вашего ребёнка. От твоей семьи. И от тебя заодно.
Она встала:
– Вот ещё что... – протянула конверт. – Здесь результаты УЗИ и первое фото малыша. Она просила передать. Сказала – можешь сам решать, показывать его бабушке с дедушкой или нет. Если найдёшь их, конечно.
Хлопнула входная дверь. А я остался сидеть, сжимая в руках конверт. Внутри была маленькая чёрно-белая фотография. Наш ребёнок. Которого я, возможно, никогда не увижу.
Говорят, время лечит. Врут. Прошло три месяца. Родители так и не нашлись – растворились где-то на юге России. Маша не отвечает на звонки и письма. А я... я живу в пустой квартире, где каждая вещь кричит о том, что я потерял. И каждую ночь мне снится один и тот же сон: как всё могло бы быть, если бы я однажды просто сказал: "Мама, папа, вам пора жить отдельно. Я помогу, но вы должны уйти."
Всего одна фраза. Которая могла всё изменить.
Но время не вернуть. И я просто существую. День за днём. В квартире, где больше нет ни маминых котлет, ни Машиных духов. Только эхо чужих шагов и горькое послевкусие предательства – своего собственного.
А где-то в Питере. Под сердцем любимой женщины растёт мой ребёнок…
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
