Анна стянула хирургический халат и устало опустилась в кресло. После ночного дежурства каждая клеточка в теле просила отдыха. Она знала ― впереди еще куча бумажной работы, но дома ее хотя бы ждет горячий чай и поддержка Миши, ее мужа. Осталось потерпеть еще два часа.
Михаил встретил ее на пороге квартиры. Его обеспокоенный взгляд говорил больше любых слов.
― Как ты? ― спросил, помогая снять пальто.
― Как обычно после такого наплыва, ― вымучено улыбнулась Анна. ― Ночью гололед был. На трассах творится кошмар. Давно таких ночей не было. Видимо, опять весеннее обострение.
Михаил молча налил в чашку горячий чай. Он уже давно научился читать между строк: когда жена приходила домой и вместо привычных рассказов об операциях ограничивалась общими фразами ― значит, смена выдалась действительно тяжелой.
― Помнишь, мы собирались на концерт в пятницу? ― осторожно спросил Михаил.
― Я помню. Постараюсь быть в форме. Хотя, если честно, иногда мне кажется, что эти бесконечные дежурства высасывают все силы, ― выдохнула Анна, сделав глоток чая.
― Ты же знаешь, я понимаю. Просто иногда хочется, чтобы ты была не только врачом, но и просто женой, ― Михаил обнял ее за плечи.
― Я постараюсь. Обещаю.
В этот момент зазвонил телефон. Анна вздрогнула ― вызов в такое время мог означать только одно: экстренная ситуация. Взглянув на экран, она увидела номер дежурного.
― Прости, я должна ответить...
Михаил тяжело вздохнул, глядя как жена уходит в другую комнату. После таких звонков планы часто откладываются на неопределенный срок. Но такова цена за право любить человека, который посвятил свою жизнь спасению других.
Анна и Михаил познакомились семь лет назад на вечеринке общих друзей. Тогда Анна была интерном в областной клинической больнице, а Михаил только начинал преподавать историю в колледже. Их отношения развивались неспешно, как и положено, когда встречаются двое серьезных людей с разными профессиями.
Она ― резкий свет операционной, кровь на халате, посредник между жизнью и смертью. Он ― тихий голос в аудитории, пыльные книги в кабинете, вековая мудрость на кончиках пальцев. Казалось бы, два совершенно разных мира, но именно это когда-то притянуло их друг к другу.
Свадьбу сыграли скромную, в выходной день Анны, когда она смогла вырваться из больницы. Через неделю расписались в ЗАГСе, вообще без помпы.
Шли годы, и то, что когда-то казалось особенным, превратилось в обыденность. Выходные стали похожи один на другой: утренний поход в супермаркет, приготовление ужина по привычному рецепту, сериал на фоне, пока каждый занят своими делами. Разговоры свелись к обсуждению рабочих будней, которые постороннему показались бы кошмаром, но для них стали повседневностью.
Детей они так и не завели. Анна морально не была к ним готова, а Михаил терпеливо ждал и не настаивал.
«Потом», ― говорили они.
«Когда-нибудь», ― обещали друг другу.
Но «когда-нибудь» так и не наступало.
Их квартира напоминала музей быта современной городской пары: дорогая кофемашина рядом с потрепанным учебником истории, стерильные бинты на кухонной полке и древние монеты в стеклянной вазе. Все говорило о том, что здесь живут два разных человека, которые когда-то по странному стечению обстоятельств полюбили друг друга.
И обоим было сложно признаться, что теперь они просто... живут вместе. В их доме редко звучал смех, разговоры чаще касались бытовых проблем: ремонта, счетов, необходимости купить новую технику. Романтика ушла, оставив после себя уютное, но пустое гнездо, где каждый был сам по себе, даже когда находился рядом.
― Вызывают? ― нахмурился Михаил, когда она вернулась.
― Да, ― сухо сказала Анна, быстро шагая в прихожую.
― Эх, ты даже переодеться не успела.
Анна кивнула, но ничего не сказала. Ей нужно срочно выезжать, и разговаривать сил не было. Михаил стоял в дверях, наблюдая за женой. Анна на секунду задержалась на пороге и повернулась к мужу:
― Прости. Концерт, видимо, опять откладывается.
Михаил молча помог надеть ей пальто, хотя в его глазах читалась усталость ― такое повторялось далеко не впервые.
Когда Анна уехала, Михаил остался один в пустой квартире. Он прошел в гостиную, включил телевизор и сел в кресло. По экрану бежали новости, но он не слушал. Мысли кружились вокруг их с Анной жизни, которая превратилась в бесконечный круговорот бытовухи.
До его собственной работы оставалось полтора часа, и он не знал, чем себя занять. Сегодня ему предстояло провести только две пары. Михаил взглянул на стопку тетрадей на тумбе. Пересилив себя, лениво побрел проверять конспекты студентов.
Зазвонил телефон. Михаил мысленно поблагодарил Вселенную, что появился весомый повод отложить конспекты до завтра.
― Миша, ты там спишь что ли? ― раздался бодрый голос друга. ― Или ты в колледже?
― Нет, ― вздохнул Михаил. ― Мне к одиннадцати.
― Как у Ани дела? Дома или на дежурстве?
― Приехала на двадцать минут, и ее снова вызвали.
― У тебя не жена, а супермен. После дежурства на вызов ехать ― мощно. Слушай, я чего звоню, собственно... У нас выставка открывается в музее, я курирую. Приходи в пятницу вечером, бесплатно, конечно же.
― Я еще пока не знаю. У Ани выходные должны быть, но из-за вызова график может сместиться. Я не смогу бросить ее одну.
― Миша, да она сама постоянно оставляет тебя одного! ― неловкая пауза. ― Ладно, извини, я не то хотел сказать. Это ваше дело, просто… ладно, короче, прости.
― Игорь, я...
А в чем он не прав, собственно?
― Я подумаю. Спасибо за предложение.
«Она сама постоянно оставляет тебя одного», ― эти слова словно ударили током. Михаил замер, осознавая горькую правду. Он попрощался, повесил трубку и долго сидел в тишине, глядя на фотографии на стене. На одной из них ― его любимой ― они с Анной были счастливы, улыбались, держались за руки. А сейчас...
* * *
После обеда, когда пары закончились, Михаил сидел в своем кабинете и что-то писал в блокноте. Звонок от Анны застал его врасплох.
― Миш, можешь забрать меня? Не хочу за руль садиться, сил нет.
Ее голос звучал устало, почти надломленно. Михаил быстро собрался и поехал в больницу. Когда он увидел жену в приемном покое, его сердце сжалось. Она выглядела плохо: волосы в беспорядке, под глазами темные круги, на штанах засохшие пятна крови.
― Прости, ― прошептала она, садясь в машину.
― За что? ― спросил Михаил и тут же устыдился недавних мыслей. Его жена спасает чужие жизни, порой десятками за одну смену, а он эгоистично ноет про бытовуху. Внимания ему не хватает, видите ли.
― За то, что мы так и не сходим на концерт, ― так же тихо сказала Анна, прислонившись к стеклу. Она уже почти спала.
― Сходим. Не в эту пятницу, так в следующий раз.
― Да нет, и в следующий раз тоже не сходим. Музыкант этот сегодня в аварию попал на трассе, лоб в лоб. Чудом жив остался, но рука вдребезги. Четыре часа по кусочкам собирали, ― зевнула Анна и задремала.
Михаил в шоке посмотрел на жену, но та уже мирно сопела.
Припарковав машину у дома, Михаил не стал будить ее. Просто тихонько сидел рядом и ждал, когда она проснется сама. И сам не заметил, как тоже уснул.
Через два часа Анна дотронулась до руки мужа. Михаил резко открыл глаза.
― Два профессионала своего дела спят в машине, как беспризорные. Докатились, ― улыбнулась она, явно приободрившись.
― Я не чувствую левую ногу, ― взмолился Михаил. ― Напомни, чтобы мы больше никогда не спали в машине.
― Я жутко голодная. Не хочу дома готовить. Может, быстренько переоденемся и съездим перекусить, а потом спать? Или доставку закажем?
― Как тебе комфортно ― так и сделаем. Если от людей не устала, то давай в кафе.
И снова укололо между ребер стыдом за свои недавние мысли. Как он только мог подумать, что она бросает его одного?
Паре понадобилось полчаса, чтобы привести себя в порядок и отправиться в кафе. Они любили небольшое заведение на окраине города. Простенькое, недорогое. В былые годы Михаил возил Анну в это кафе каждые выходные. Так они отвлекались от работы хоть ненадолго. Но в последний раз ездили сюда почти два месяца назад.
― Миш, смотри, а они вывеску поменяли, ― Анна указала на фасад здания.
― Ой, главное, чтобы не владельца. Тогда придется нам другое место искать, где такой же вкусный шашлык жарят.
― Это точно, ― облизнулась Анна, чувствуя, как желудок сводит от голода.
На входе их встретил хозяин заведения. И, увидев пару, сразу обрадовался. Когда-то на операционный стол Анны попала его жена, и с тех пор для Ани всегда находился свободный столик.
Заказав еду, Анна начала рассказывать о музыканте:
― Представляешь, когда я увидела его на операционном столе, у меня такое странное чувство появилось. Обычно я абстрагируюсь, ты знаешь, выключаюсь и вижу просто механизм, тело, но тут было крайне тяжело сосредоточиться. Ты не подумай, я ему пальцы вместе не сшила, ― рассмеялась она, ― но все не покидала мысль: какая жизнь непредсказуемая штука. Ведь в пятницу мы планировали пойти на его концерт, и я так долго ждала этого, а теперь вот он ― лежит в отключке, и его рука зависит от моих навыков.
Михаил слушал, и что-то неприятное сжимало его сердце. Он никогда раньше не замечал, чтобы Анна о ком-то говорила так воодушевленно.
― А знаешь, ― продолжала она, ― у него такая удивительная энергетика. Его когда привезли ― он был в сознании. Анестезиолог при мне его «отключала». Мы даже успели парой фраз обмолвиться. Я еще думала, что музыканты все неженки, а он, несмотря на состояние, держался, как кремень. Представь только: перед тобой человек, у которого рука ― как тряпочка перекрученная, а он шутил и переживал, что доставил нам столько хлопот. Удивительный человек.
Михаил молча ковырял вилкой в тарелке. Ревность, которой он никогда раньше не испытывал к пациентам жены, вдруг накрыла его с головой.
― Ты чего такой тихий? ― спросила Анна, заметив перемену в его настроении.
― Да так. Просто устал за день.
― Прости, что сорвался концерт. Но у меня теперь есть уважительная причина, ― пошутила Анна.
― Ничего, ― ответил Михаил, хотя на сердце было тяжело. ― Может, это и к лучшему.
По дороге домой он не мог избавиться от неприятного чувства тяжести. Пытался убедить себя, что это просто усталость, но что-то подсказывало ― дело не только в этом. Анна же всю дорогу только и делала, что рассказывала о музыканте.
― Его когда разбудили после наркоза ― я на минутку заглянула проверить состояние. И он даже тогда шутил, делал комплименты медсестре. Но мне его жаль, если честно. Знаешь, ведь он, наверное, больше никогда не сможет играть.
― Почему? ― спросил Михаил, хотя уже догадывался о причине.
― Шансы на восстановление пятьдесят на пятьдесят. Реабилитация длительная. Даже если подвижность суставов сохранится, то виртуозно по клавишам бить не сможет. Такие травмы часто заканчиваются потерей профессиональных навыков.
Михаилу было плевать на эти шансы, равно как и на карьеру музыканта. Его больше волновал неподдельный интерес жены по отношению к пациенту. Михаил крепко сжал руль и пытался вспомнить, когда же последний раз глаза Анны так светились.
Дома они почти не разговаривали. Анна сразу ушла в душ и легла спать, а Михаил сидел в гостиной, листая фотографии на телефоне.
На одной из них они были вдвоем на концерте несколько лет назад. Анна очень любила классическую музыку и при первой возможности ходила слушать пианистов и симфонические оркестры. На фотографии Анна так же светилась от восторга, стоя в вестибюле перед красивой колонной. Михаил помнил эту фотографию ― он сам ее делал. Этими сияющими глазами она смотрела на него.
Автор: Рита Л.