«Спокойно выслушав новости от Пелагеи, Федор хлопнул ладонью по столу:
— Када ехать?
— От и прально, Феденька, от и прально! — отмерла и зачастила радостно Любаша.
Все время, пока Палаша говорила, она стояла чуть в стороне ни жива ни мертва, сердце ее замирало: «Хочь бы согласный был Федор! Хочь бы согласный! С Палашенькой у одном доме! Усе местя! Счастья-то какоя!»
— Не скоро еще, Федя! Думаю, что весной только начнут строительство, как морозы сойдут.
— Понямши! Значица так! Огород сажаем, урожай собираем, осенью перебираемси! Любаша, давай на стол собери, чавой ты? Сестра приехавши… а ты стоишь ишть как кочерга».
Часть 116
— Намереваю я, друг мой Иваныч, дом вам отдельный построить. Чтобы всех вас вместе собрать! Как думаешь, поедут ваши родственники сюда?
Иваныч остолбенел враз. Поднялся со стула, помялся с ноги на ногу, открыл было рот что-то сказать, да раздумал, снова сел.
— Вот это ты дал маху! — наконец-то промолвил доктор, восхищенно глядя на Сыромятникова.
— Да ты погоди, Иваныч! Для всех стараюсь, не только для вас. Мне б надо, чтоб не мотались вы туда-сюда с Прохоровной, да чтоб с ребенком вашим кому сидеть было. Ты ж без нее как операции-то делать станешь? А тут и сестра и бабки две: за мальцом присмотр будет. А? Пацанов опять же куча мала у вас! На комбинате каждая пара рук в почете будет. Потом женятся, тоже детишек нарожают. И снова рабочая сила! Мы ж комбинат на века строим: о будущем должны думать уже сейчас. А может, кто и доктором станет, как вы с Пелагеей. Да только вот думаю: а как откажут? Деревенские с насиженных мест с трудом трогаются, — тяжело вздохнул Василь Петрович.
— Давай так, — призадумавшись, промолвил доктор. — Ты строй, раз надумал, а там поглядим. Не поедут — так мы в том доме стационар откроем. Он же большой планируется?
— Большой, — подтвердил Петрович. — Судя по количеству людей в вашей семье, нужно минимум семь комнат да еще надворные постройки.
— Ну вот — минимум шесть палат. Стационара-то у нас до сих пор нет! А понадобится. Уже нужен бывал неоднократно. Петрович, я поговорю сегодня с женой, а на той неделе к Любаше планировали, — спохватился Иваныч, поняв, что не туда загнул.
— Вот! — поднял указательный палец Василь Петрович. — Как минимум на два дня. А мы без врачей сидеть будем…
— Ох и хитрец ты, Петрович! — рассмеялся Иваныч и погрозил Сыромятникову: — Хочешь, чтоб мы дневали и ночевали в больнице?
— Да вы и без меня днюете и ночуете, — махнул рукой Петрович. — Хочу я этого иль нет. Как представлю, что тогда могло бы быть, не приедь вы вовремя! Жуть сковывает сердце. Ты понимаешь, страх у меня какой-то поселился с тех пор.
— Да ну что ты, Петрович! Все нормально было бы с твоей женой и с ребенком! Ничего там серьезного не было. Правда, в город пришлось бы ехать.
— Вот! А я не хочу, чтобы люди в город мотались. Хочу, чтобы все у нас в одном месте было: больница, магазины, клуб, школа, а возможно и ремесленное. Понимаешь меня?
Иваныч кивнул: понимаю, мол.
Здесь все мои рассказы
В тот же день он рассказал о задумке Сыромятникова Пелагее — у той загорелись глаза:
— Ох как бы хорошо было! Да только не знаю, согласится ли Валя? А Любушка с Федей? А Фрося? — Палаша покачала головой.
— Дом добротный будет, — стал убеждать Иваныч. — Все новое. Понимаешь? У Вали-то дом еще ничего. А у Федора? Да и тесно им, Палаша. Ты поговори с ними так, чтобы согласились. Убеди. Тесно ж им. В одной комнате все вповалку спят.
— У Фроси сейчас трое спят…— попыталась слабо сопротивляться Пелагея.
Иваныч досадно махнул рукой:
— А у Фроси что, хоромы, что ли?
— Ладно, ладно! Не кипятись. Попробую, конечно, поговорю.
В тот же день пришла Валя с ребятами: с Пахомом и Лукой. Иваныч специально оставил Пелагею дома.
Ей не терпелось прямо с порога вывалить на Валентину новость, но она терпеливо ждала, пока та кряхтя раздевалась и разгружала то, что принесли с ребятами. Валя, как всегда, без умолку тараторила, комментируя то, что делала:
— От жа зараза какая, ня сымается, а? Чавой тут у мене случилоси? Ой! — вдруг рассмеялась. — Дырка тута, стара шаленка-то как и я сама.
И чуть позже, стоя у стола на просторной кухне:
— От тута капустка, сшамали уж ту-то, давненько приносила, грибочки, сало…
— Валюша, ты присядь, — не выдержала Палаша. — Я вот чего сказать-то хотела!
Пелагея быстро выложила все новости.
— Ой, чегой деетси-то! — присела Валя. — Ня знай, ня знай! — покачала она головой.
— Валь, ну что ж «ня знай» то? Дом, говорю, большой, справный будет! А захотят если, так и Егор с Анфиской и детишками пусть перебираются. Сыромятников сказал, что всем нашим выделит под строительство землю и поможет. Есть у него полномочия такие. Ну все в одном-то доме мы не можем жить. Сама понимаешь.
Валя махнула рукой и прикрыла рот, заплакала.
Пелагея обняла ее:
— Ну чего ты, в самом деле-то? — спросила она. — Ну чего ревешь?
— Ня знай, Палаша, боязно мене. Стока лет я у Высоком.
— Ты подумай, подумай. Дом-то все равно строить станут. Так что время есть. Решай.
…Спокойно выслушав новости от Пелагеи, Федор хлопнул ладонью по столу:
— Када ехать?
— От и прально, Феденька, от и прально! — отмерла и зачастила радостно Любаша.
Все время, пока Палаша говорила, она стояла чуть в стороне ни жива ни мертва, сердце ее замирало: «Хочь бы согласный был Федор! Хочь бы согласный! С Палашенькой у одном доме! Усе местя! Счастья-то какоя!»
— Не скоро еще, Федя! Думаю, что весной только начнут строительство, как морозы сойдут.
— Понямши! Значица так! Огород сажаем, урожай собираем, осенью перебираемси! Любаша, давай на стол собери, чавой ты? Сестра приехавши… а ты стоишь как кочерга.
…В мае Любаша разродилась хорошей девчушкой Анной. Роды принимали Иваныч с Пелагеей, она была на седьмом месяце. Иваныч говорил, что управится сам, но Палаша не могла остаться в стороне.
А в августе и она сама родила крепкого пацана.
Младенца Прошу принесли в новый большой дом, его там ждала большая дружная семья!
Так начался новый этап в жизни этого крепкого рода, не все люди в котором были родными по крови. Однако это нисколько не мешало им быть родными, самыми что ни на есть кровными. Род объединяет не родство, а любовь!
Татьяна Алимова
Друзья! Вот и подошла к концу еще одна история о нелегкой женской доле. Но мы не прощаемся с Палашей.
Я немного отдохну — и вас ожидает сюрприз.
Сколько ж мы с вами пережили вместе с Пелагеей! Как же я благодарна вам, мои дорогие читатели, что вы от всего сердца полюбили моих героев: переживали за них, боялись за них, радовались и горевали вместе с ними.
Благодарю вас за добрые, теплые слова в мой адрес, за вашу огромную поддержку, так необходимую мне. Ваши теплые комменты вдохновляли меня творить, ваша похвала окрыляла.
Я очень рада, что у нас на канале правят мир, доброта, взаимопонимание и покой.
Пусть и дальше так продолжается.
Сейчас на канале будет небольшой перерыв: я предложу вам почитать мои уже написанные и опубликованные полностью рассказы. Как выяснилось, многие из них вы не читали. Даже самые мои давние читатели кое-что пропустили.
А потом вам будет предложена новая короткая повесть, она тоже о деревне пятидесятых годов. Очень надеюсь, что вам понравится.
А потом мы вновь встретимся с героями полюбившегося вам рассказа: с Палашей, Любушкой, Настенькой, Иванычем, Валей, дедом Тимохой, Варварой и ребятишками.
Спасибо вам, друзья, что вы со мной! Я очень это ценю.
Надеюсь, вам придутся по душе и другие мои произведения так же, как повествование о Пелагее.
Копирование и распространение повести «Пелагея» строго запрещено.
Здесь все части повести⬇️⬇️⬇️