Тамара Сергеевна поправила скатерть на круглом столе и в сотый раз проверила, ровно ли стоят чашки. Сегодня должен был прийти Костя, её единственный сын, и она чувствовала: что-то не так. Материнское сердце редко ошибается.
За окном накрапывал мелкий осенний дождь. Капли стекали по стеклу, образуя причудливые узоры. Старая липа во дворе качала ветвями, словно предупреждая о чём-то нехорошем.
Звонок в дверь прозвучал неожиданно резко. На пороге стоял Костя — осунувшийся, с красными от недосыпа глазами. Рядом переминалась с ноги на ногу его жена Наташа, кутаясь в серый шарф.
— Мам, нам надо поговорить, — голос сына звучал глухо.
Тамара Сергеевна молча провела их на кухню. Чайник уже закипал, распространяя уютное тепло. Но ни чай, ни домашнее печенье не могли растопить напряжённую атмосферу.
— Помнишь, я брал ипотеку три года назад? — Костя нервно постукивал пальцами по столу. — Тогда всё было хорошо — стабильная работа, хорошая зарплата...
Тамара Сергеевна похолодела. Она помнила, как отговаривала сына от этого шага. «Не связывайся с банками», — говорила она. Но разве дети слушают родителей?
— Меня сократили два месяца назад, — Костя опустил голову. — Пытался найти новую работу, но везде только обещания. Два платежа пропустил, пени набежали...
Наташа всхлипнула:
— Мы пытались договориться с банком о реструктуризации, но они отказали. Теперь грозят судом и выселением.
Тишина повисла в воздухе. Только чайник тихо посвистывал на плите, да часы размеренно отсчитывали секунды.
— Сколько нужно? — тихо спросила Тамара Сергеевна.
— Много, мам. Очень много, — Костя достал измятый листок с расчётами. — Почти миллион. Это с учётом пеней и штрафов.
Тамара Сергеевна медленно опустилась на стул. Миллион. У неё была отложена небольшая сумма на похороны — она не хотела, чтобы проводы в последний путь были обузой детям. Но этого даже близко не хватит.
— А квартиру мою продать? — предложила она. — Однушка в хорошем районе...
— Нет, мам! — Костя резко встал. — Даже не думай об этом. Ты здесь всю жизнь прожила.
Наташа молча плакала, размазывая тушь по щекам. Три года назад она была счастливой невестой, мечтавшей о собственном гнёздышке. Теперь её мечты рушились, как карточный домик.
— У меня есть кое-какие сбережения, — прошептала она. — Я откладывала на ребёнка...
Костя посмотрел на жену с болью:
— Наташенька, и твои деньги не спасут. Банк требует погасить всю сумму разом, иначе — суд.
Следующие недели превратились в кошмар. Звонки коллекторов, письма из банка, бессонные ночи. Костя разослал сотни резюме, но в разгар кризиса найти работу с достойной зарплатой казалось невозможным.
Однажды вечером раздался звонок. Звонила Людмила, младшая сестра Тамары Сергеевны.
— Томочка, я тут слышала про ваши проблемы... — голос сестры звучал необычно оживлённо. — У меня есть знакомый риелтор. Говорит, можно быстро продать твою квартиру. Деньги спасут Костика, а ты переедешь ко мне. У меня большая квартира, места хватит.
Тамара Сергеевна сжала трубку:
— Люда, ты же знаешь — я не могу отсюда уехать. Здесь каждый угол памятью пропитан. Здесь Серёжа... — голос дрогнул.
— Томка, прекрати! — В голосе сестры зазвенел металл. — Сергей уже пять лет как умер. А Костику помочь надо. Он же твой единственный сын!
После этого разговора Тамара Сергеевна не могла уснуть. Ворочалась, вспоминала, как они с мужем въехали в эту квартиру молодыми специалистами. Как радовались каждой купленной вещи, как клеили обои, как привезли из роддома маленького Костика. Серёжа тогда собственноручно смастерил детскую кроватку — у него золотые руки были. А теперь эта кроватка пылится на антресолях, и внуков, похоже, не дождётся...
Утром пришла Людмила с незнакомым мужчиной, представившимся риелтором. Он деловито осмотрел квартиру, что-то записал в блокнот и назвал сумму, от которой у Тамары Сергеевны закружилась голова. Этих денег хватило бы и на погашение Костиного долга, и на небольшую студию где-нибудь на окраине.
— Только нужно быстро решать, — торопил риелтор. — Есть покупатель, готовый внести всю сумму наличными. Но если будете тянуть, уйдёт к другим продавцам.
Людмила настойчиво убеждала сестру согласиться. Говорила о материнском долге, о том, что «не век же тебе одной в трёшке прожить», о том, что вместе им будет веселее. Тамара Сергеевна слушала эти доводы и чувствовала, как внутри растёт глухое сопротивление.
Вечером приехал Костя. Узнав о предложении тётки, он побледнел:
— Мама, я никогда себе не прощу, если ты из-за меня останешься без квартиры.
— А я не прощу себе, если тебя с Наташей на улицу выкинут, — тихо ответила Тамара Сергеевна.
Неожиданно Костя встрепенулся:
— Подожди! У меня есть идея. Помнишь Димку Свиридова? Мы с ним в институте учились. Он сейчас в айти работает, свою фирму открыл. Я ему позвоню...
Дмитрий перезвонил через час. Выслушав ситуацию, он предложил Косте место в своей компании:
— Зарплата для начала будет меньше прежней, зато перспективы хорошие. И главное — я могу выдать аванс в счёт будущей работы. Этого хватит на два платежа банку, пока войдёшь в курс дела.
Казалось, забрезжил свет в конце тоннеля. Но через неделю случилось непредвиденное: у Дмитрия сорвалась крупная сделка с инвестором, и он был вынужден заморозить расширение штата. Костя снова оказался у разбитого корыта.
А потом пришла повестка в суд. Банк требовал досрочного погашения всего кредита и выселения должников из квартиры. На семейном совете Костя признался: если они потеряют квартиру, им даже снимать жильё будет не на что — все деньги уйдут на оплату долга.
Людмила снова появилась со своим риелтором. Теперь она предлагала провернуть сделку по-другому: Тамара Сергеевна временно прописывает сестру в своей квартире, та берёт кредит под залог доли, а потом...
— Нет! — впервые за долгое время Тамара Сергеевна повысила голос. — Я не позволю превращать мой дом в предмет торговли и махинаций!
В тот вечер, оставшись одна, она достала старую шкатулку с фотографиями. Вот они с Серёжей молодые, счастливые. Вот маленький Костик делает первые шаги. А вот их последнее семейное фото — за месяц до инфаркта, унёсшего мужа. «Что бы ты сделал, Серёженька?» — прошептала она, глядя на улыбающееся лицо супруга.
Ответ пришёл неожиданно. Перебирая документы, Тамара Сергеевна наткнулась на старый страховой полис мужа. Тогда, пять лет назад, в суматохе похорон она совсем забыла о нём. А ведь Сергей всегда был предусмотрительным, страховал всё, что можно...
Страховая компания всё ещё существовала. Более того, оказалось, что по условиям договора семья имела право на крупную выплату в случае смерти застрахованного лица. Пять лет срока давности ещё не истекли.
Когда она сообщила новость сыну, тот расплакался как маленький:
— Батя... Он даже сейчас нас спасает...
Однако радость оказалась преждевременной. В страховой компании заявили, что документы устарели, что нужны какие-то дополнительные справки, что процедура может затянуться на месяцы. А банк ждать не собирался.
На судебное заседание Тамара Сергеевна пошла вместе с детьми. Она принесла все документы: и по страховке, и справку о своих сбережениях, и даже расписку от Людмилы о готовности одолжить крупную сумму. Но представитель банка был непреклонен:
— Банк не может принимать обещания и намерения. Нам нужны реальные платежи по графику.
Судья, немолодая женщина с усталым лицом, внимательно изучала документы. Взгляд её задержался на справке о смерти Сергея Петровича, потом на страховом полисе.
— Суд удаляется для принятия решения, — объявила она после двухчасового заседания.
Решение суда оказалось неожиданным. Судья постановила приостановить исполнительное производство на три месяца, дав семье время для получения страховой выплаты. Этого времени должно хватить для улаживания бюрократических формальностей. Представитель банка пытался возражать, но судья оставалась непреклонной.
Эти три месяца превратились в настоящий марафон. Костя с утра до ночи оббивал пороги страховой компании. Наташа устроилась администратором в салон красоты, работала без выходных. Даже Людмила, устыдившись своих меркантильных планов, помогала собирать справки и документы.
Тамара Сергеевна молча наблюдала за этой суетой. Что-то надломилось в ней после того судебного заседания. Всё чаще она доставала старые фотографии, перебирала вещи мужа, разговаривала с его портретом. Мысленно советовалась.
— Мам, ты только держись, — говорил Костя, забегая проведать её. — Мы справимся, вот увидишь.
А она смотрела на осунувшееся лицо сына и думала, как же он похож на отца: такой же упрямый, честный, готовый горы свернуть ради семьи. Все эти качества сын унаследовал от Сергея.
За неделю до истечения судебной отсрочки пришло письмо из страховой компании. Сумма выплаты оказалась даже больше, чем они рассчитывали — за пять лет набежали приличные проценты. Хватило и на погашение долга перед банком, и на первый взнос по новой, более щадящей ипотечной программе.
Вечером того дня, когда все документы были наконец подписаны, они собрались у Тамары Сергеевны. Наташа испекла пирог, Костя открыл бутылку шампанского.
— За папу, — тихо сказал он, поднимая бокал. — Он не оставил нас даже после смерти.
Тамара Сергеевна смотрела на счастливые лица детей и чувствовала странное опустошение. Они победили, отстояли своё право на дом. Но почему же так щемит сердце?
Ночью ей приснился Сергей. Он стоял у окна, как когда-то давно, и улыбался своей особенной, чуть застенчивой улыбкой.
— Всё правильно сделала, Томочка, — сказал он. — Жизнь продолжается.
Утром она впервые за долгое время вышла во двор. Старая липа приветливо шелестела листвой, а в песочнице играли соседские дети. Тамара Сергеевна смотрела на них и думала: может быть, скоро здесь будут играть и её внуки. В доме, который чуть не отобрал банк, но спас их общий с Серёжей ангел-хранитель.
А вы как думаете: стоило ли так рисковать всем членам семьи? И что важнее — собственное жильё или спокойная жизнь без долгов?